Андрей Воронов-Оренбургский

Русское золото, или мысли вслух

Хвала вам, покорители мечты,

Творцы отваги и суровой сказки!

В честь вас скрипят могучие кресты

На берегах оскаленной Аляски.

С. Марков «Предки».

Ах, золото, золото! Не ты ли со времён седого Междуречья, Древнего Египта, великого Рима сводишь с ума и до сих пор заставляешь поклоняться миллиарды жителей нашей планеты? Сколько связано с тобой войн, крови, предательства, обмана и горя! Сколько радости и счастья! Взлётов и падений, разбитых сердец, диких мук и надежд, бессонных ночей, убийств и торжества власти!..

Наш старый мир знал довольно сенсаций, связанных с открытиями золотых месторождений: в России, Индии, Америке, на Ближнем Востоке, да мало ли где ещё…
Золото искали давно, всегда и везде и… находили то в Сибири, то на Аляске, то в Рифейских горах, то в Калифорнии или Колорадо.
Интересная для русского читателя деталь: практически всё золото США, весь его национальный запас, давший молодым республиканцам колоссальный взлёт для развития страны, некогда принадлежал, как вы думаете кому?.. Да, да – нашей матушке России! Два самых масштабных месторождения пескового и самородного золота принадлежали Империи.



Странное дело! – как легко мы забываем свою историю… Мне часто приходилось слышать, уверен, и вам, ставшую притчей во языцех невежественную байку: дескать, «…дура-царица Екатерина продала Аляску американцам!» (Согласитесь, вы слышали об этом). А между тем, в «золотой век» Екатерины Великой, как в никакое другое время, заботились о процветании русско-американских колоний на Северо-Западном побережье Нового Света.
Именно там, на Аляске и в так называемой Верхней Калифорнии (а точнее, в Новом Альбионе), и были сосредоточены гигантские залежи золота. И именно эти территории принадлежали Великой Российской Империи! Столицей русской Аляски был город Ситка. Главным правителем его был выдающийся наш соотечественник – Александр Андреевич Баранов, ближайший друг и единомышленник великого мореплавателя Г.И. Шелехова, И.А. Кускова и графа Резанова. (Последний, к сожалению, известен нашему современнику только по лирической зонг-опере А. Рыбникова в постановке М. Захарова «Юнона» и «Авось»).


Что ж, пусть хоть так мы будем узнавать и помнить наших героев. Как говорится, с миру по нитке – голому рубаха.
Впрочем, вернёмся к нашей более интересной теме о золоте. Представьте на минуту, если бы сказочные сокровища Аляски и Калифорнии в 1867 году не были бы опрометчиво проданы Его Величеством Александром II Соединённым Штатам.
Что, кружится голова? У меня тоже. Солидная парижская газета «Матэн» того времени кричала заголовками: «Русские сошли с ума!» Французское «гусиное племя» поднялось на крыло и, обмакивая перья в склянку, писало в обычной своей ядовито-насмешливой манере, кстати, без пиетета к русскому императору:

«Изумление каждого государственного деятеля вызовет намерение России продать американцам Аляску. Русский Иван продаёт поистине курицу, несущую золотые яйца. В окрестностях горы Святого Ильи найдены самородки весом, близким к половине килограмма! Ещё в 1862 году горный инженер Андреев разрабатывал золотые россыпи на реке Стахин. Немного позже горный инженер Дорошин нашёл золото на берегах Канайского залива, а североамериканец Кеннет Макли-младший обнаружил золото на острове Кадьяк (тоже, кстати, входившем в Российскую империю – Прим. авт.). От русской администрации г-н Макли (или Маклиев, как называли его русские) находку свою воровски скрыл. Золотые знаки обнаружены были и близ редута Св. Николая, и на реке Сушитне, и на острове Дугляс, то есть буквально под носом высшей аляскинской администрации, в двух шагах от её резиденции – города Ново-Архангельска. А вот и курьёз! Посол Соединённых Штатов в Санкт-Петербурге мистер Клейн сообщил американскому конгрессу о распространении золотой полосы Орегона и Британской Колумбии до русских владений в Америке. Не секрет, что сии многообещающие сведения господин посол почерпнул из русских источников…»

Здесь я умышленно пропускаю часть французского текста, смысл которого сводится к одному: «…где русским медведям угнаться за американской энергией?!»
А вот окончание парижской статьи столетней давности, на мой взгляд, весьма актуально и злободневно и для нашего смутного сегодня:
«Золотой аляскинский клад отнимают у народа, который ради открытия его предпринял воистину героические путешествия, часто по едва проходимым горам и по ледовым морям, во время таких бурь и снежных вьюг, когда зрение и на несколько шагов не могло достигать. Неограниченная власть России отрекается от своего народа, столь упорно и мужественно открывавшего и покорявшего эти земли. Неблагодарная власть отрекается от своих сынов, приумноживших за океаном её мощь и славу».
Полагаю, прочитанный российским императором «Матэн», скомканный, полетел на паркет: «Проклятые французы! Вот истинная язва Европы!»
Ладно, не будем о грустном… То было сто с небольшим лет назад, хотя уже и тогда российский либеральный «Голос» бил в набат.
«Сегодня ходят слухи: продают Николаевскую железную дорогу, завтра – русские американские колонии. Кто же поручится, что послезавтра не начнут продавать Крым!» (Хо-хо! Мы-то, славные потомки, знаем: советская власть не то чтобы продала, а с барской руки вообще просто подарила его Украине; а теперь под демократический аллюр расколола и Черноморский флот… Что, весело?! Прямо как в сказке: чем дальше, тем страшнее…)
Но вернёмся к той же статье. Далее «Голос» ставит вопрос: «А какая судьба ждёт Закавказье? Остзейские губернии?»

Да, позавчера у царя Александра II был выбор: спустить русский флаг на американском континенте или нет. Не докажет ли это снова бессилие русского престола, торгующего своей Империей (сказали: Своим домом Россией).
Трудно судить… Может быть, монарх задавался вопросом: какая слава лично для него в этих американских колониях? Разве он завоевал Аляску, как завоевал его отец ханства Ериванское, Нахичеванское и пашалык Ахалцыхский? Аляску завоевали, смешно сказать, какие-то «гулящие люди», или, как бы сказал С. Есенин, «босяки и голодранцы», беглые крестьяне, старообрядцы, отбывшие наказание сахалинские каторжники, дезертиры солдаты и матросы, ремесленники, мастеровые, мещане, мелкие купцы – словом, «сброд». И не завоевали, как подавившиеся тщеславием и надменностью англичане, или помешанные на амурах и дуэлях французы, нет! У наших прадедов не было густо сверкающих жаром штыков, пушек, линейных военных кораблей, они просто на свой страх и риск, свой русский характер заселили американские берега, построили славный крещёный город, посёлки и торговые фактории и, на тебе, зажили! И, как говорят источники, отлично зажили! Сенаторская ревизия тех лет докладывала, что живут наши люди на Аляске и в Калифорнии хорошо и сытно. Носят кафтаны тонкого дорогого сукна, плисовые шаровары и шёлковые рубахи. Парадиз гиперборейский!

Кстати, в те времена не мы покупали у американцев, а янки покупали у нас. На Аляске, помимо золота, были и отличные меха: бобры, соболя, песцы, черно-бурые с серебристым отливом лисицы. Шуба романовского дома из аляскинских голубых песцов была оценена в Лондоне на выставке 1851 года в 30000 рублей серебром. Кроме того, как докладывал первенствующий директор Российско-Американской компании, на Аляске найдены обильные руды – железные, медные, свинцовые, а также каменный уголь.
И всё-таки, чем мотивировала тогдашняя власть и воля продажу русской земли в Америке? Может быть, скукой? Ленью? Глупостью? Или досужей мыслью: «Сего добра и на Урале, и на Дону довольно!»
«Ну а как же золото, чёрт возьми?» – скажет читатель.
Ах да, ещё и золото. Министр финансов, конечно же, докладывал: о русском аляскинском золоте трещат и заграничные, и русские газеты.
Лондонский вездесущий «Таймс» вещал: «Аляскинская гора Святого Ильи есть великое начало и глава золотоносной цепи, пролегающей по Калифорнии, Неваде, Мексике, Средней и Южной Америке. Почему бы не предположить, что в ней скрываются прииски, богаче всех прочих, даже сибирских? Но русские продают свою Америку, и это уже, увы, не слухи. Дико – это совершается тогда, когда в недрах её открыты многообещающие признаки золота!»
И всё же русские колонии, русские земли были безвозвратно проданы. Очевидцы отметили в своих воспоминаниях, что утро 18 октября 1867 года было в Ново-Архангельске ясное, солнечное. Воздух был ломким, с небольшим морозцем. Чётко была видна покрытая снегом вершина Эджекомба, ставшая позже такой же гордостью американцев, как Фудзияма у японцев. На плац-параде, перед замком Баранова, флангом к флагштоку, была выстроена шеренга рослых американцев-северян, в синих шинелях и широкополых шляпах. Это были отпрыски благополучных и благочестивых семей фермеров и лавочников, осевших в западных штатах на только что отнятых у индейцев землях.

Против американцев стояла русская рота Нижнекамчатского батальона. Солдаты угрюмо смотрели в землю, словно чувствовали за собой какую-то вину. Посредине их строя высился флагшок, на коем развевался последние минуты столь знакомый теперь нам трёхцветный коммерческий флаг России. Рядом с ним в карауле с обнажёнными шашками стояли два офицера…
Ровно в 12 часов затрещали барабаны и русский стяг был спущен.
К флагштоку подошёл генерал Руссо, лично привязал к нему звёздно-полосатый флаг Америки и сам поднял его. Русская эскадра дала салют.
Так в 1867 году по первому разряду была похоронена Русская Америка. С барабанным боем и салютом.

Современники писали: «Русские мужчины и женщины, солдаты и офицеры, все вытирали платками слёзы. Кончились последние минуты их родины».
А рядом уже слышалась весёлая английская речь, пиликанье губной гармошки и победоносное звяканье шпор.
Первая цена за Аляску и Новый Альбион была предложена ещё восемь лет назад, то есть в 1859 году, тогда хитронырые янки предлагали пять миллионов долларов. Цена сносная по тем временам, если напрячь память и вспомнить, что казна в те годы была пуста, а Империя заметно ослабела после неудачной Крымской кампании. Но тогда же ещё не улеглось возмущение России позорной войной, сдачей Севастополя, и продавать русские владения значило признаться в бессилии верховной власти.
Сегодняшнее положение нашей страны очень похоже на то, не столь далёкое прошлое. Будет ли продана, подарена, отдана Чечня? Как некогда Аляска, позже Польша и Финляндия, ещё позже Латвия, Эстония, Литва, а затем, как в деткой игре по эстафете, Средняя Азия и Кавказ?
А что? Может, и есть мысли у новых «царей» и «князьков» выждать времечко и вконец раздарить, распродать страну… По принципу: после нас хоть потоп! Наворуются под захлёб, и прощай, Россия. «Что делать, как любят говорить сии нувориши, – в этой стране?» Да, действительно, она для них «эта», а не своя. Как дурной запах, как место, где в мутной воде можно недурно «налохматить зелёной капусты, а потом нырнуть за бугор».
Другие, их этой же своры, напротив, хотели бы остаться в «этой» стране. Для них война на окраинах России – золотая река. Да и продажа русских земель, если случится, будет делом прибыльным. Продажа – это бизнес, а не позор, это всего лишь перемена хозяина. Такие и будут, с глазами искательными и голодными, расшаркиваться перед новым хозяином, выпрашивая, как милостыню, его брезгливую улыбку или снисходительное «о’кей!»
Признаюсь, страшно думать об этом, но факты – упрямая вещь. Над Дальним Востоком и Уссурийским краем нависла объективная опасность… Япония и Китай теперь уже в открытую смотрят на наши земли… Стоит только послушать сводки с границы или почитать краевые газеты тех мест.

Приходится лишь уповать на Господа да мудрость русского народа, который всё-таки не допустит окончательного краха нашего Отечества.
Мне приходилось встречаться и говорить со многими иностранцами: французами, немцами, голландцами, англичанами… Все они с глубоким уважением относятся к нашему народу, спалившему пороху и пролившему крови куда как больше, чем многие другие, но почему-то мы сами так и не научились уважать ни себя, ни геройское прошлое наших отцов и дедов. Кто знает, возможно, и прав был протопоп Аввакум, сказав перед смертью, что Россия – это страна, отданная Богом на откуп дьяволу.
Русская Америка была продана американцам за смехотворную сумму в 15 миллионов рублей. Уже через год, открыв мощную разработку месторождений, янки сумели погасить выплаченную сумму и стал набивать карманы. Наша русская территория только в Америке составляла 1519000 квадратных километров! Для того, чтобы вам было проще представить, скажу, что все европейские государства без Скандинавии разместились бы на Аляске.
«Ну а как же люди? Наши русские?» – спросите вы. А о «наших» в договоре было сказано следующее: «Русские обитатели Аляски и Нового Альбиона могут или возвратиться в Россию в течение 1867-1870 гг., либо принять подданство США».



Бытует мнение Гераклита, что дважды в одну реку войти невозможно. Можно согласиться, а можно и поспорить. Лучшие укрепления, десятки редутов и добротных поселений, казармы, бани для солдат, арсеналы, конюшни, прекрасно оборудованные доки… Ну и так далее, и так далее… Всё это вместе с территорией было практически за бесценок передано американскому правительству. Не правда ли, знакомая картина? Совсем недавно первый и последний президент исчезнувшего Союза Михаил Горбачёв повторил этот «подвиг», подарив Германии все русские военные городки, казармы, арсеналы, аэродромы, стратегические шоссе, блиндажи… Стоит ли продолжать дальше?
Но, как говорится, нет худа без добра. Немцы посмеялись, выпили по сему случаю добрую пинту баварского пива и назвали нашего Горби лучшим немцем года. Интересно, как окрестили его десятки тысяч наших офицеров и прапорщиков Группы Западных войск, брошенных на произвол судьбы?

Говорить по этому поводу можно бесконечно, но время не разбрасывать, а собирать камни. Жизнь и история нашего Отечества на нас с вами не заканчивается.
И последнее, 129 лет назад мы навсегда потеряли своё золото и землю в Русской Америке. А знаете, кто купил её у нас? Генри Астор. Всего за каких-то 100 тысяч долларов он получил от вашингтонского правительства право на всё имущество бывшей нашей земли, на все её колоссальные богатства: пушные, рудные, лесные и рыбные. Аляска в одночасье оказалась в жилетном кармане ловкого дельца. Вместе с богатством Аляски ему было продано и человеческое стадо, то есть монополия на торговый обмен с краснокожими и теми нашими соотечественниками, которые не смогли бросить могилы своих отцов и матерей.
По иронии судьбы, сейчас в коммерческих будках и ларьках мы часто видим сигареты «Астор», сами того не подозревая, что изображённый на тёмно-индиговом фоне пачки розовощёкий в припудренном парике янки и есть тот самый незабвенный сэр Генри Астор, в жилетном кармане которого оказались могилы и кости наших предков.


К подобному невероятному факту в нашей истории я не могу отнестись иначе, как к самой жестокой и злобной шутке над обществом. Неужели и впредь трудами самоотверженных сынов России будут пользоваться чужаки-иностранцы, собирая в свою бездонную мошну их плоды?
Когда-то Арсений Тарковский на смерть Анны Ахматовой сказал: «Жизнь для неё окончилась. Наступило бессмертие». Высоко и сильно сказано об ушедшем человеке… Но мне бы не хотелось, чтобы пробил час, когда кто-то из нас или потомков сказал бы так об умершей России.

Всю зиму мы кропотливо мастерили реквизит. Широкополые ковбойские шляпы, кожаные ремни с бляхами, сапоги, мокасины, индейские легины – всё это по крупицам собиралось, а по большей части переделывалось на руках. Квартиры, приводя в ужас родителей, походили на реквизиторские мастерские. Все друзья, более менее мастеровые, были рекрутированы на изготовление оружия: сабли, копья, луки, томогавки, револьверы, ножи и карабины складировались мешками.

 По сюжету основная часть действия проходила в индейском лагере, состоящем из островерхих палаток – типи. Соответственно, нужно было натянуть на несущие шесты покрышки, сравнимые по размерам с парашютом. На всех, кому не посчастливилось нас знать, был наложен безжалостный оброк – и многие семьи впоследствии с негодованием недосчитались простыней. А ведь их ещё надо было сшить, покрасить и разрисовать традиционными узорами!
Для того, чтобы достать длинные волосы для париков я, ухватившись за конские хвосты, носился с ножницами по загону. Копыта ошалелых от подобной наглости мустангов весело мелькали по сторонам, только успевай уклоняться! Между тем, достаточно было одного удара, чтобы наша съёмочная группа несколько поредела. Но кто об этом думал?
Проникнувшись духом Дикого Запада мы воистину ощущали себя неуязвимыми. Разве может случится что-нибудь непоправимое с героями? Даже если сверху обрушится кусок скалы, достаточно будет отряхнуть щебёнку с плеч и как ни в чём ни бывало продолжить путь!

*  *  *

А между тем, дни летели за днями. Упоительные мечтания постепенно обретали плоть и кровь. Не только мы, но и все наши знакомые, друзья с нетерпением ожидали начала съёмок. Пылкие речи Андрея и его вдохновенная вера в то, что все мы делаем по настоящему великое дело никого не могли оставить равнодушным.

 И вот знаменательный день настал! В безоблачном небе приветливо сияло майское солнце. Обоз из четырёх телег покинул Саргазы и отправился на место съёмки.
На заранее выбранной поляне мы разгрузились и принялись за дело. Скоро все преобразились. Индейские вожди щеголяли в шикарных головных уборах – орлиных оперениях или бизоньих рогатых шапках. Обильно оттороченные бахромой кожаные штаны и рубахи были парадно украшены полосами орнамента. За неимением бисера все орнаментальные вставки были кропотливо, дюйм за дюймом, разрисованы гуашью. Мокасины (также раскрашенные краской) очень экзотично смотрелись на стройных индеанках. Одетые по всей форме кавалеристы царапали землю шпорами, бряцали саблями и браво подкручивали усы.
В общем, герои и массовка выглядели превосходно.

 Вместе с оператором мы занялись выстраиванием первой мизансцены. Ричмонд придирчиво следил, чтобы гримёрша не слишком увлекалась, расходуя бесценный грим (у нас было всего две коробки).
Наконец, все предварительные приготовления закончились, Верховный Главнокомандующий, он же режиссёр в лице Андрея, срывающимся от волнения голосом крикнул «Мотор!» Тотчас резво затрещала кинокамера и… нас накрыла тень.
Мы подняли головы вверх и застыли. Нет, то что мы увидели не было тенью инопланетного корабля, свалившегося к нам на головы из непознанных глубин Вселенной – это было гораздо хуже!

 Огромная туча выползала из-за крон деревьев, в глубине её что-то угрожающе поблёскивало, глухой гром сотряс почву далёким артиллерийским залпом. Лениво прилетевшие первые капли дождя намекали, что в наши планы придётся внести непредвиденные коррективы.
Как люди предусмотрительные, мы были готовы ко всему и раскрыли зонтики. Однако, спустя несколько минут, мы поняли всю тщётность бытия и непредсказуемую поступь злого рока. Ураганный ветер, тонны воды (назвать это дождём было невозможно), зловеще блистающие в опасной близости молнии – на нас обрушился все стихии неба!

 Спешно разоблачившись, мы тронулись в обратный путь. Но это было легче сказать, чем сделать! Телеги вязли в размытых колеях, кое-как собранный реквизит то и дело сваливался в жирные от земли и глины лужи. Босые, вымазанные по самую макушку грязью, мы толкали телеги и сердца наши разрывались от отчаяния. Повстречавшиеся навстречу селяне изумились и, опасливо перекрестившись на торчащие из телег копья с луками, дружно решили: «Кажись, цыгане!»

 Когда караван достиг деревни дождь внезапно прекратился, из-за поредевших туч снова весело выглянуло солнышко. Но нас оно не радовало. В скорбном молчании мы тащились по единственной улочке Саргазов. Для полноты картины не хватало только похоронного оркестра и траурных венков.

 В доме приютившего нас заведующего конефермой мы отогрелись и подвели безрадостные итоги. Весь реквизит был практически уничтожен или приведён в непотребное состояние. Что было делать? Вернуться в город и терпеть насмешки?
− Не хотелось бы делать преждевременных выводов, но, похоже, это конец, − проронил док Ватсон с непрошибаемой сдержанностью истого англичанина. Разве что край его рта драматично дёрнулся. – Держи, брат, будет легче!
И поднял стопку с самогоном. Мы с Андреем переглянулись и посмотрели на протянутую руку, словно в ней был револьвер, из которого нам предлагали застрелиться.

*  *  *

 − Сын! Разве для того я тебя растила? – пафосно восклицала Изольда Аркадьевна и свет тревожно дрожжал в её дорогих серьгах. – Престижная школа, музыкальное образование, университет, наконец… На что ты всё это променял?

 С негодованием она указала на груду косматых шкур и мешки, забитые разнообразной утварью. За окном маячила парочка не вызывающих особого почтения личностей. Одной из них был Серёга Благодыр с подбитым глазом.
− Лео! Ну ты то что молчишь?
Бывший военный лётчик Леонард Матвеевич, приобнял поникшего сына за плечи.
− Мама правильно говорит. Хорошо подумай и… иди выбранной дорогой!

 …Эта сцена всегда стояла перед глазами Ричмонда. Легче лёгкого рассуждать о превратностях судьбы, сидя на диване. «Теперь другое время! Что я мог сделать?» − любимая присказка тех, кто не отваживается вступить за порог комфортного бытия. Мы влезли в походные сапоги, на нас были пробитые дорожной пылью рубахи и мы не намерены были отступать!


 «Безвыходных положений не бывает!» говорил незабвенный барон Мюнхгаузен. Разве когда-либо смирялись с поражением наши любимые с детства литературные герои?
«Нет, тысячу раз нет! – воскликнул бы неустрашимый месье Тартарен, размахивая первым попавшимся под руку кинжалом. − Кто познал славу хотя бы однажды, тот уже не может без неё жить!»

 Вот и мы должны были доказать, что в наших жилах течёт кровь настоящих первопроходцев и мы готовы совершить то, отчего кровь застынет в жилах у досточтимых университетских преподавателей!
− Что ж, − изрёк Ричмонд с мужественным видом. – Будем работать, исходя из того, что осталось «живо». Остальное по ходу реставрируем. Мы мечтали снять этот фильм и мы, чёрт возьми, его снимем!

*  *  *

 Несмотря на все мыслимые и немыслимые препятствия авантюрный замысел начал воплощаться. Съёмки велись в выходные дни, остальное время было занято реставрацией костюмов. Да, была ещё одна «мелочь», которая отравляла моё существование – защита диплома, ведь я был на последнем курсе. Мой университетский куратор Л.И. Миночкина в отчаянии заламывала руки: окончательно «слетевшего с катушек» выпускника можно было разыскать разве что объявив награду за его поимку и воспользовавшись в этом безнадёжном деле помощью бывалого шерифа.

  Благодаря неиссякаемой самоуверенности и красноречию Верховного Главнокомандующего наивные саргазинские аборигены свято уверовали в наше божественное происхождение, а именно в то, что вся эта сомнительная шайка оборванцев имеет какое-то отношению к «Мосфильму» или, как миниум, к славной Свердловской киностудии. Вследствии этого мы бессовестно реквизировали на киношные нужды всё, до чего дотягивались наши жадные руки. Достаточно было указующего перста режиссёра и какой-нибудь местный аксакал за малую мзду (обычно в виде традиционной бутылки водки) похищался, с тем чтобы затем изображать умудрённого жизнью шамана или вождя.

 Местный башибузук Марат славился неукротимой удалью. На своём вороном жеребце Месяце он, развлекаясь, запросто мог влететь в клуб соседней деревни и с воинственными воплями, размахивая плёткой, затем гнаться за улепётывающими прочь чужаками. Так вот, этот Марат на съёмках являл собой образец смирения и благочиния, беспрекословно исполняя все пожелания, ведь он был великолепным наездником и ни одна конная сцена не обходилась без его чёрного, как смоль Месяца. 
А что же остальные актёры, откуда вы их взяли? – спросит читатель. Ответ прост – профессиональных актёров вовсе не было. Ведя до этого довольно свободный, богемный образ жизни, Ричмонд имел в приятелях почти полгорода. Очаровать, влюбить в нашу сумасшедшую идею столько совершенно разных людей – это было только ему под силу!

 Трудно сказать, сколько всего в этом проекте было задействовано непосредственных исполнителей. Полагаю, не меньше сотни. Кроме того, были ещё друзья друзей, которые выезжали на экзотический пикник среди ковбоев и индейцев и, между шашлыками, также принимали какое-то участие. Свой весомый вклад внёс клуб культуристов «Атлет» и его «звезда» Александр Тургенев – статный белокурый, синеглазый симпатяга с лучезарной улыбкой и мускулами Геракла.

 Поскольку была проблема с париками – где их напасёшься на такую уйму персонажей? – мы загодя открыли «охоту» на индеанок. Привлекательных девушек с длинными тёмными волосами высматривали везде. Без стеснения подходили на улице: «Девушка, хотите сниматься в кино?» Далее с элегантной обольстительностью потомственного змея в дело вступал Ричмонд – и дело было в шляпе! От участницы творческого процесса требовалось достать что-либо из длинного списка вещей для пошива и бутафории. Ну а по месту, несмотря на слабый протестующий писк, прелестные ножки актрис варварски окрашивались до бронзового колера марганцовкой, поскольку грим расходовался исключительно на главных героев.

 Обыкновенно, миссию по покраске великодушно брали на себя наши мужчины. Иногда, правда, в своём порыве они заходили несколько дальше, чем того требовала необходимость. Но это и немудрено: фривольные позы, кокетливая стрельба глаз и молодая бурлящая кровь делали своё дело! Так, в процессе съёмок неизбежно возникали романтические отношения.
И вообще, была особая товарищеская атмосфера − пришедшие на площадку люди раскрывались с самой лучшей стороны. Полагаю, для многих из них то время осталось в памяти как одно из самых светлых воспоминаний.

*  *  *

Какой же вестерн без отважного героя и коварного злодея? Разумеется, молодым вождём индейцев должен был стать Ричмонд. А ведь, кроме этого на нём висела основная организационная работа и координация огромного количества людей, репетиции и всё остальное, что приходилось делать за неимением обычного на съёмках штата ассистентов. Порой, выстроив вместе с оператором кадр, режиссёру приходилось тут же вскакивать в седло, дублируя героев. Нагрузка была колоссальная и мы не имели права расслабляться. Именно поэтому на съёмках был введён сухой закон. Даже пронырливый Благодыр и бесшабашный башкир Марат строго его соблюдали или, во всяком случае, умело имитировали безгрешных созданий.

 Со злодеем пришлось помучиться. Изначально на роль коварного сержанта был определён Гена Воловиков. Это был крепко сбитый мужчина с жёсткими кулаками и гладким как каменное ядро черепом. В минуты возбуждения его глаза яростно вращались, а появляющаяся на устах волчья ухмылка не предвещала ничего хорошего. Воловиков и вправду обладал буйным, взрывным нравом – этакая смесь Вацлава Дворжецкого с Джеком Николсоном! Приметив на себе его тяжёлый взгляд, бродячие собаки с воем разбегались, а самые отпетые буяны в хмельной компании скучнели и умолкали. Да, это был просто идеальный негодяй, если бы не одно… Единственным существом в мире, перед которым он терял весь пыл, была его горячо любимая жена. Стоило Гене только заикнуться о наших безумных планах, как он тут же получил от супруги такую жёсткую директиву, что тут же без боя сдался. Такова жизнь!

 В итоге злодеем стал Вадим Сазонов. Безусловно, он имел необходимые внешние габариты, но вот по характеру был интеллигентнейший человек, обожавший коллекционировать грампластинки. До сих пор вижу его грузную беспомощную фигуру у перевернувшейся в очередной раз со всем нашим скарбом телеги.
− Юра, где мои усы? – возмущённым тоном грассировал он, подслеповато оглядываясь. – И где очки? Ты опять их куда-то дел, ведь они только что тут лежали!
Ползая на карачках среди всяческого хлама, я отыскал пакетик с усами. Ну а очки в тонкой золотой оправе нашлись… прямо под его сапогом с налипшей грязью. Фыркая и понося мою безалаберность, он всё это время стоял на них.

 Колоритный и слегка комичный персонаж бродяга прерий Джо Омохундра. Выбор пал на Сергея Федотова с физмата. Надо сказать, претендент на роль отнюдь не выглядел Ахиллом. Деликатно выражаясь, он не был особенно высок, при этом все его выдающийся части тела располагались преемущественно вокруг талии.

  Оправдывая свой учебный профиль, Серж максимально серьёзно подошёл к нашему предложению. Для начала он ознакомился со сценарием. Тщательно изучив кипу засаленных к тому времени листов, Федотов предложил слегка его подкорректировать, а именно вместо вестерна снять… приключения на Марсе. Как всякий продвинутый в то время человек, он был вдохновлён фантастическими сагами.
Вздрогнув, Ричмонд твёрдо возразил, что на макет космического корабля у нас не хватит средств. Тогда Серж безапеляционно заявил, что готов примерить на себя роль главаря банды. Я тактично намекнул, что сей персонаж уже утверждён и в настоящее время активно работает над образом (в поте лица строгает на станках револьверы, ружья сабли и т.д. согласно коварно выставленному Андреем условию утверждения на роль). После чего, значительно приукрасив, описал предназначавшийся ему образ.

 − Да уж, Джо Омохундра тот ещё был парень! – со значительным видом подытожил моё вдохновенное враньё Ричмонд. – «Кровавый кошмар Техасса» − так его, кажется, звали?
Глаза нашего приятеля, всегда погружённого в таинственный мир формул, мечтательно вспыхнули зловещим огнём и сопротивление было сломлено…
Появившись на съёмочной площадке, Серж тщательно перебрал весь гардероб с реквизитом и с изрядным вкусом подобрал себе костюм – великолепный пиджак с жилеткой, белоснежную рубаху с воланами, лихую шляпу «стэтсон». Разумеется, бёдра его украшал щегольской кожаный пояс с парой револьверов.

 − Неплохо, но как-то мелкотравчато для такой…гм… крупной фигуры, − скептически поморщился Ричмонд.
После чего лично занялся гардеробом. В итоге новый прикид Джо Омохундры стал состоять из редкостного рванья, которое постеснялось бы носить даже огородное пугало. Последним штрихом к портрету стала бесформенная панама с художественно оборванными полями.
− Теперь приступим к гриму!

 Поникший был Федотов оживился, оглянулся в поисках стайки симпатичных девушек-гримёров. Но нет, режиссёр никому не доверил это ответственное дело! Зачерпнув из потухшего костра горсть золы, он смачно в неё плюнул и старательно растёр по лицу новоиспечённого актёра.
Серж возмущённо взревел, Ричмонд удовлетворённо хмыкнул:
− Вот это я понимаю. Теперь это настоящий бродяга прерий!
… И всё же, несмотря на внутренне разочарование, Федотов не обманул наших надежд и очень артистично справился с отведённой ему ролью. Пожалуй, это был наиболее колоритный персонаж и мне искренне жаль, что мы уделили ему слишком мало экранного времени.
К сцене своей гибели он подошёл творчески. По сюжету раненный Джо Омохундра должен был ползти по земле, спасаясь от снующих повсюду краснокожих. Так вот, упав на собственный весьма объёмистый зад и перебирая ногами, Серж совершенно невообразимым образом всё же полз вперёд – как только он умудрялся это делать?!

 В это время в спину ему втыкался томогавк. Вскинувшись, Джо выплёвывал изо рта кровь и ничком падал. Для этой сцены была приготовлена литровая банка с красной гуашью. Отхлебнув из банки, Серж изображал предсмертные мученья и, так уж получалось, невольно глотал изрядную часть «крови».
К исходу очередного дубля, Омохундра истерично возопил, что больше не в силах пить это пойло. На чёрном от золы лице блистали белки безумных глаз. Весь исцарапаный, с топором в спине со сбитыми о щебёнку ногами и качающимся в спине топором, Сергей представлял собой просто душераздирающее зрелище...
Такова была цена мгновений, промелькнувших в фильме.

Безусловным украшением фильма стал эпизод со снятием индейского дозора. Трое наших однокурсников-кавказцев выглядели весьма колоритно – быстрые и ловкие, как волки. Особенно выделялся среди них Руслан Алимханов – огромного роста, с суровым лицом и тяжёлыми мускулистыми руками. К сожалению, мы привлекли его к съёмкам черезчур поздно и не смогли в полной мере использовать такую выигрышную фактуру.

 Сергей Благодыр очень органично смотрелся в образе мексиканца Туларозы. В сомбреро и серапе, он так самозабвенно и виртуозно крутил в руках ножи, что те, кто находился с ним рядом испуганно от него шарахались. Ему же досталась доля дублировать схваченного лассо ковбоя.

 По сюжету беднягу волокли за всадником на верёвке. Чтобы выигрышно снять кадр оператора Игоря Майорова посадили в багажник «жигулей», а верёвку привязали к бамперу. Первый дубль оказался неудачным. Машина подпрыгивала на ухабах, отчего крышка багажника методично прихлопывала Игоря по голове. Ему это не очень понравилось, но единственное, чем мы могли помочь − это выдать шапку-ушанку, дабы смягчить удары.
Благодыр, хоть и был снаряжён в хоккейные щитки, громко орал и матерился, пока его волокли дубль за дублем по камням и колдобинам вслед за машиной. Войдя в азарт, я предложил для пущего эффекта поджечь его – это бы так здорово смотрелось! Но Сергей, нервно закусив зубами «Беломор», малодушно отказался участвовать в возможном самоубийстве.

*  *  *

 Каждый съёмочный день приносил свои необыкновенные приключения. Описывать все просто невозможно – их было много, да и дневников никто не вёл, многое уже позабылось. Тем не менее, нельзя пройти мимо самой масштабной сцены – нападения на индейский лагерь.
Уже с утра к нам стекались с электрички группы людей. Мы все трудились не покладая рук, как пчёлы. Необходимо было на выбранном обширном поле выставить индейские палатки, настоящие и макеты − несколько десятков штук. Пригнать вымоленный у колхозного начальства табун лошадей с конюховки. Принять и одеть массовку. Заранее отработать все эпизоды и ракурсы для съёмки. Для такой эпической сцены хорошо бы подошла парящая в воздухе на киношном кране камера, как у Бондарчука в «Войне и мире». Несбыточные мечты! Неукротимый в своих творческих поисках режиссёр стал приглядываться к ближайшим деревьям, обдумывая на какое из них посадить оператора с неизменным «Красногорском». Предчувствуя недоброе, сердце Игоря тревожно сжалось.

 К счастью в это время мимо проезжал колхозный «Зил». Ричмонд коршуном спикировал на ходу прямо на его подножку. Спустя несколько минут водитель сдался. Сопричастность к высокому искусству (и пара бутылок водки в придачу) примирили его с неизбежностью. Машина встала, откинув борта. Кинокамера была порочно установлена на штативе. Верховный Главнокомандующий ввиду страшной жары в семейных (и когда-то белых) трусах грозно оглядывал место будущего сражения.

 А теперь представьте всю трудность предполагаемого действа: без каких-либо средств связи и даже без мегафона координировать и управлять людьми, разбросанными на большом пространстве! Верхом на неосёдланной лошади я носился из края в край поля, контролируя ситуацию и отдавая все необходимые распоряжения. Отсняв второстепенные сцены, мы, наконец, подошли к главному событию – в пылающий огнём лагерь врывается конный отряд бандитов. Все сверились по часам и время пошло!

 Толпы индеанок «в ужасе» с визгом носились среди палаток. В длинных разрезах платьев мелькали бронзовые от марганцовки стройные ножки, густые длинные волосы красиво развевались на ветру. «Засланные казачки» по расписанию со всех сторон подпалили лагерь. Макеты и шестиметровые палатки жарко запылали. Всё было превосходно, за исключением одного: кавалерия почему то так и не появилась.

  И лишь когда, быстро прогорев, развеялись в пепел покрышки палаток и обнажились шесты, из леса с победными воплями выскочила банда. Бледнолицые с самыми зверскими физиономиями размахивали оружием и выглядели весьма устрашающе. Браво проскакав через всю поляну, они остановились, растерянно оглядываясь – проклятые краснокожие, которых им надлежало преследовать, решив после пожара, что дело сделано, со спокойной совестью разбрелись по ближайшим кустам. Ко всему прочему сверху вдруг раздался божественный глас: из зависшего над поляной пожарного вертолёта усиленный громкоговорителем металлический голос приказывал немедленно остановить безобразие и потушить огонь на «многолетке».

 Но даже шум вертолётных винтов не смог заглушить раздавшийся со стороны «Зила» рёв кастрированного динозавра. С резвостью, достойной Тарзана, Верховный Главнокомандующий выпрыгнул из кузова и, подхватив по пути весьма внушительную обгорелую оглоблю, огромными скачками ринулся к кавалеристам. Глаза его горели первобытной яростью, трусы развевались подобно флагу.

 Дрогнув, банда попятилась, затем развернулась и помчалась прочь, решив в эту трагическую минуту не испытывать судьбу. И это было единственное верное, что они в тот день свершили.

*  *  *

 В подготовительный период я добросовестно штудировал разнообразную специальную литературу, перечитал кучу киносценариев. К сожалению, в нашем распоряжении не имелось фильмотеки ВГИКа. Видеомагнитофонов тогда также не было и в помине. Если бы мы обладали современную возможность покадрово изучать классические фильмы, учится искусству монтажа, приёмам операторской работы, насколько это обогатило бы наш фильм, помогло избежать обидных ошибок!

 Большое внимание я уделял спецэффектам, способным хоть как-то компенсировать скудость бюджета. Опыт ранних голливудских лент и великого Александра Птушко очень пригодился. Подготовка всех трюковых съёмок также лежала на мне. Вспоминая об этом, я до сих пор не могу избавиться от угрызений совести. Зачастую, в виду неопытности, мы находились буквально в шаге от трагических событий. Просто удивительно, что при всем обилии трюковых сцен съёмки обошлись без серьёзных травм и летальных случаев!
Как я уже упоминал, у нас было много конных сцен. Конечно, хотелось сделать разнообразные, впечатляющие воображение трюки. Но это требовало чёткого взаимодействия всадника с конём. Мы же никогда не знали, какую получим с конюховки лошадь, какой у неё характер и как она себя в дальнейшем поведёт? …

 В свою очередь лошади относились к нам с крайним подозрением, не отказывая себе в шалостях – скажем, укусить за колено, огреть жёсткой метёлкой хвоста по физиономии, с чувством глубочайшего удовлетворения наступить кованым копытом на ногу и при этом невинно моргать выразительными чудными глазами. Особенно нравилось им, разогнавшись до скорости экспресса, вдруг упереться всеми ногами одновременно в землю. Всадник, уморительно размахивая конечностями, в силу инерции улетал пушечным ядром вперёд. Впрочем, со мной у них этот фокус не проходил – избавиться от меня было не легче, чем от сосновой смолы, налипшей в гриву.


 В силу приведённых выше причин пришлось ограничиться простыми и сравнительно безопасными трюками. Но и это не было гарантией благополучного исхода.
Андрей Ребяков участвовал во множестве сцен, сопряжённых с риском. Однажды, изображая «убитого», он вылетел из седла, но, благополучно упав, почему-то не спешил вставать. Подойдя, я увидел, что он, ковыряясь в зубах травинкой, мрачно созерцает торчащую перед своим носом арматуру, длинной сантиметров в 30.
С той поры, я старался тщательно обследовать места будущих падений, чтобы избежать подобных неприятных сюрпризов. Однако, с Ребяковым мне почему-то особенно запомнилась другая сцена – совершенно безыскусная на первый взгляд. После драки бандитов между собой на дне каньона, он неспеша, вздымая фонтанчики пыли, проходит мимо. В этой усталой походке, разбитых сапогах была вся правда жизни!

 …Снимаем очередную сцену боя: на бугор выскакивают индейцы и кидают копья, стреляют из луков. Делали они это, стараясь при этом случайно никого не задеть. Вот только как это реально сделать, если всё вокруг мельтешит от мятущихся в беспорядке людей? В итоге, дабы увернуться от острых стрел и копий (все как настоящие, с металлическими наконечниками – уж мы постарались!), каждому из «бледнолицых» приходилось полагаться лишь на собственную ловкость и везение. Я вижу, как в одежде одного из персонажей застревают стрелы, делая его похожим на дикобраза, куртку другого пришпиливает намертво к земле копьё. Вот тут только я с ужасом осознаю, чем всё это могло бы закончиться!
Также у нас было несколько настоящих ружей. В одном из кадров актёр совершал прыжок и туда, где он только что находился, прилетал заряд свинца, весьма зрелищно дробя в щебёнку камни. Промедли исполнитель хоть на мгновенье и всем было бы уже не до смеха.
Бедный оператор! Всё время находясь в гуще событий, он иногда вынужден был отпрыгивать с камерой в сторону, чтобы уклонится от летящего прямо в объектив тесака или не попасть под копыта несущегося прямо на него коня.

 В одной из финальных сцен траппер, которого я изображал, получает удар ножом в грудь и картинно падает с обрыва. То есть, необходимо было совершить поистине акробатический прыжок: упасть с трёхметровой высоты спиной назад и, приземлившись, далее кубарем скатится по крутому каменистому склону. Разумеется, я без особых колебаний согласился на этот трюк, который вполне мог стать последним… Спасло меня, видимо, лишь то, что я какое-то время занимался борьбой дзю-до, где и нападался до посинения. С тех пор падения перестали быть для меня особенной проблемой. Скатится по лестнице, эффектно подпрыгивая на всех ступенях – нет ничего проще!
Четыре дубля оператора не удовлетворили… На пятом в момент падения послышался отвратительный хруст и треск. Побледневший режиссёр спешно прикидывал какие кости могли выйти из строя и насколько трагично это отразится на моей возможности и дальше радовать его своими кульбитами. К всеобщему счастью (особенно моему) то был всего лишь звук лопнувших пополам клеёнчатых штанов.
Увы, на экране эта сцена, снятая одним планом, смотрится не так впечатляюще, как это происходило в жизни.

*  *  *

 Кому то может показаться, что всё описанное выше было весёлым бесшабашным приключением. Приключений, конечно, было хоть отбавляй, только вот какой ценой они давались? Попробуйте-ка скоординировать толпу малознакомых между собой людей, не имея современного интернета и даже смс-связи? Домашние телефоны и то были далеко не у всех.
Загодя закупленная на съэкономленные студенческие стипендии киноплёнка закончилась в августе. А впереди было ещё два месяца работы! Пришлось пускать шапку по кругу и жертвовать дублями.

 Люди к нам приезжали на выходные дни. Солнце не всегда светило ярко. Каждый час светового дня был бесценен. Актёры в перерывах жарили шашлыки, крутили между собой романы. Нам же за весь день некогда было даже стакан чая глотнуть. Голодные, измученные, вечерами мы возвращались в очередной приютивший нас дом или за неимением оного (что тоже случалось) просто в какую-нибудь брошенную лачугу. Там, зарывшись от ночного холода в пыльный реквизит, мы обсуждали свои очередные планы.
Даже несмотря на всю нашу самоотверженность, фильм был бы невозможен без бескорыстной помощи всех наших знакомых и друзей. Именно поэтому, опираясь на их верные плечи в большом и малом, удалась эта смелая авантюра. Вообще, в советское время меркантильная сторона в меньшей степени заботила людей. Мы ещё раз убедились, что чувство сопричастности к высокой цели способно творить чудеса, раскрывая в людях светлую часть их души. А жить без этого, только для желудка, нашему человеку всегда было скучно!
Ветер вольно свистел в наших карманах, но какое же это было счастье созерцать сотворённый своими руками мир! Иногда, отстранясь от бесконечных забот, я завороженно наблюдал за сюрреалистической картиной: вились дымки костров над индейскими типи, около них бродили дорогие моему сердцу длинноволосые охотники в перьях и бахроме, проскакивали мимо всадники в широкополых шляпах. Невероятным образом, пусть на короткое время, но мы вернули из прошлого давно ушедшую реальность. Мог ли я мечтать, что когда-нибудь буду мчаться на коне среди отчаянных, прекрасных в своей дикости краснокожих, словно сошедших с пожелтевших литографий?


… Последние сцены были сделаны уже в октябре. Когда всё закончилось, мы радовались и были уверены, что остались сущие пустяки – проявить плёнку, смонтировать и озвучить. Я призвался в армию и первые месяцы испытывал блаженство – с плеч упал огромный груз ответственности, отпала необходимость ежедневно совершать подвиги.
А между тем, точно перед измученными долгим путешествием путниками, впереди в обманчивой дымке уже маячили новые мрачные отроги, которые необходимо было штурмовать. Чтобы преодолеть их потребовалось целых два года... Отчаяние охватило нас, когда выяснилось, что 2/3 отснятого материала безвозвратно погибла. Возникшие технические трудности, казалось, ставили крест на всей затее…


 Всё же мы дошли до конца пути. Получился большой цветной, звуковой фильм «Последние на равнинах». Многое из того, что могло там быть не вошло в кадр – преждевременно сгорел и не подлежал восстановлению индейский лагерь, выстроенный макет форта исчез в рулонах бракованной плёнки, отважный Марат, гарцевавший на своём прекрасном Месяце, виден лишь мельком… Тем не менее, выстраданный опыт дал нам огромную уверенность в своих силах. И позволил на практике убедиться в истинности простых и вечных слов: «Человек многого может добиться. Надо просто очень этого захотеть!»
…Больше кино мы уже не снимали. «Ну и слава, Богу! Одумались и повзрослели,» − подумает наш умудрённый житейским опытом читатель.
− Вот именно, – решили мы. − Пора заняться настоящим делом!
И отправились с друзьями в глухой таёжный угол, где медвежьи тропы начинались прямо за огородом, а за ближайшею рекой поднимались крутые склоны гор. Но это уже другая история…

PS. В 2021 году фильм «Последние на равнинах» совершенно неожиданно восстал из небытия. Благодаря энтузиазму Валерия Булатова и его студии «Unkas Film» (Москва) он был перемонтирован и переозвучен. Именно эту версию мы и размещаем здесь на сайте.