Русский Писатель,
автор исторических романов
автор исторических романов
В начале творческого пути автор работал над музыкально-драматическими пьесами для театров. Начиная с 90-х гг. отдаёт предпочтение жанру военно-исторического прозы. Его герои служат верой и правдой Отечеству на просторах Великой Российской Империи и в любых других точках мира. Они там, куда их посылает Россия. Они там, где нужны их опыт, воля и острый клинок.
Что главное в жизни? Известный автор убеждён: будущее в сохранении культурного и духовного наследия России, её армии и флота, без которых у нас нет будущего.
Что главное в жизни? Известный автор убеждён: будущее в сохранении культурного и духовного наследия России, её армии и флота, без которых у нас нет будущего.
АНОНС
К
Первый русский вестерн
«Когда оживают легенды» – первое обращение в русской литературе к теме вестерна. Этот поистине универсальный жанр, вобравший в себя колорит времён освоения Дальнего Запада Северной Америки, понятен и доступен для восприятия любому читателю. Страницы романа вмещают в себя первопоселенцев и индейцев, торговцев и военных, благородных героев и отпетых злодеев. Набор персонажей, достаточно традиционный для
вестерна, и вполне достаточный для того, чтобы немедленно вместе с автором отправиться в увлекательное путешествие – в мир бескрайних прерий и бизонов!
…Отряд кавалеристов сопровождает пленённого индейского вождя. На пыльных просторах Дальнего Запада их повсюду ждёт опасность. Выполняя свой долг и спасая повстречавшуюся ему на пути девушку, лейтенанту Бартону придётся вступить в схватку с неведомым злом, неотступно идущим по его следу.
А. Воронов-Оренбургский
«Когда оживают легенды» –
Москва, ЭКСМО, 2024, 672 стр. с илл.
вестерна, и вполне достаточный для того, чтобы немедленно вместе с автором отправиться в увлекательное путешествие – в мир бескрайних прерий и бизонов!
…Отряд кавалеристов сопровождает пленённого индейского вождя. На пыльных просторах Дальнего Запада их повсюду ждёт опасность. Выполняя свой долг и спасая повстречавшуюся ему на пути девушку, лейтенанту Бартону придётся вступить в схватку с неведомым злом, неотступно идущим по его следу.
А. Воронов-Оренбургский
«Когда оживают легенды» –
Москва, ЭКСМО, 2024, 672 стр. с илл.
о
г
д
а
о
ж
и
в
а
ю
т
л
е
г
е
н
д
ы
В 1223 г. в южнорусских землях произошли события, определившие дальнейший ход истории… Междоусобные распри князей, тёмные интриги в княжеских палатах, окружённая пламенем Дикой Степи Русь, первые кровавые стычки с появившимися в степях ордами кочевников.
В княжеских дружинах нет недостатка в смелых, опытных воинах, вот только смогут ли они объединится, чтобы дать отпор врагу?
Преодолевая интриги и распри, князь Мстислав Удатный собирает дружины. Полный опасностей поход за Днепр заканчивается битвой на реке Калке.
Столкнувшись с непобедимыми доселе полками Субэдэя, цвет русского воинства не отступил и навсегда остался в Дикой Степи...
С тех самых пор седые курганы за Днепром хранят и помнят в суровом молчаньи погребённую древнюю славу Руси.
Но не только на гребнях холмов и взгорий под вольными ветрами склоняется по погибшими серебристый ковыль. Мы, потомки, помним о вас, герои!
В княжеских дружинах нет недостатка в смелых, опытных воинах, вот только смогут ли они объединится, чтобы дать отпор врагу?
Преодолевая интриги и распри, князь Мстислав Удатный собирает дружины. Полный опасностей поход за Днепр заканчивается битвой на реке Калке.
Столкнувшись с непобедимыми доселе полками Субэдэя, цвет русского воинства не отступил и навсегда остался в Дикой Степи...
С тех самых пор седые курганы за Днепром хранят и помнят в суровом молчаньи погребённую древнюю славу Руси.
Но не только на гребнях холмов и взгорий под вольными ветрами склоняется по погибшими серебристый ковыль. Мы, потомки, помним о вас, герои!
«Ярое око». – «ЭКСМО», Москва, 2023 г.
Андрей Воронов-Оренбургский
«Ярое Око»
«Ярое Око»
Летопись русской славы на полях сражений
«Ярое око». – «ЭКСМО», Москва, 2023 г.
Андрей Воронов-Оренбургский
«Ярое Око»
«Ярое Око»
Летопись русской славы на полях сражений
В 1223 г. в южнорусских землях произошли события, определившие дальнейший ход истории… Междоусобные распри князей, тёмные интриги в княжеских палатах, окружённая пламенем Дикой Степи Русь, первые кровавые стычки с появившимися в степях ордами кочевников. В княжеских дружинах нет недостатка в смелых, опытных воинах, вот только смогут ли они объединится, чтобы дать отпор врагу? Преодолевая интриги и распри, князь Мстислав Удатный собирает дружины. Полный опасностей поход за Днепр заканчивается битвой на реке Калке.
Столкнувшись с непобедимыми доселе полками Субэдэя, цвет русского воинства не отступил и навсегда остался в Дикой Степи... С тех самых пор седые курганы за Днепром хранят и помнят в суровом молчаньи погребённую древнюю славу Руси. Но не только на гребнях холмов и взгорий под вольными ветрами склоняется по погибшими серебристый ковыль. Мы, потомки, помним о вас, герои!
В 1223 г. в южнорусских землях произошли события, определившие дальнейший ход истории… Междоусобные распри князей, тёмные интриги в княжеских палатах, окружённая пламенем Дикой Степи Русь, первые кровавые стычки с появившимися в степях ордами кочевников. В княжеских дружинах нет недостатка в смелых, опытных воинах, вот только смогут ли они объединится, чтобы дать отпор врагу? Преодолевая интриги и распри, князь Мстислав Удатный собирает дружины. Полный опасностей поход за Днепр заканчивается битвой на реке Калке.
Столкнувшись с непобедимыми доселе полками Субэдэя, цвет русского воинства не отступил и навсегда остался в Дикой Степи... С тех самых пор седые курганы за Днепром хранят и помнят в суровом молчаньи погребённую древнюю славу Руси. Но не только на гребнях холмов и взгорий под вольными ветрами склоняется по погибшими серебристый ковыль. Мы, потомки, помним о вас, герои!
О
Ч
Е
Р
К
И
ЗАУРАЛЬСКИЙ ЧИКАГО
посвящен южному уралу
Очерк посвящён Южному Уралу. Подобно американскому Дальнему Западу здесь в 18-19 веках. кипели страсти, происходили самые захватывающие события: войны с местным населением, набеги на форты и караваны, золотодобыча, бурный рост всего и вся после открытия железной дороги. Кочевники, каторжники, переселенцы, авантюристы всех мастей – кого здесь только не было!
Русское золото
о золоте
Очерк посвящён освоению и последующей продаже Россией своих американских владений США. Как ни странно, этому способствовало обнаружение залежей золотых месторождений.
о
е
д
и
В
Навстречу мечте
«Последние на равнинах» − авторское кино, снятое ещё в студенческие годы А. Воронова-Оренбургского (1985−1987 гг.). Благодаря энтузиазму и безграничной энергии, Андрею удалось объединить и воодушевить совершенно невероятной идеей множество людей. Практически без денег и профессиональной кинематографической подготовки был снят русский вестерн со всеми непременными атрибутами этого жанра – историческими костюмами, реквизитом, скачками, трюками и стрельбой.
Уже в наше время, спустя почти 30 лет, фильм был заново отредактирован: оригинальная звуковая дорожка была изменена а так же некоторые эпизоды поменялись местами и по сути это стал немного другой, более современный фильм. Всё это стало возможным благодаря видеостудии «Ункас-фильм» и её директору Валерию Булатову.
Уже в наше время, спустя почти 30 лет, фильм был заново отредактирован: оригинальная звуковая дорожка была изменена а так же некоторые эпизоды поменялись местами и по сути это стал немного другой, более современный фильм. Всё это стало возможным благодаря видеостудии «Ункас-фильм» и её директору Валерию Булатову.
Р
Как многие из сверстников, Андрей пережил в своё время увлечение приключенческими фильмами на «индейскую» тему.
Тем не менее, с годами эта яркая и трагичная часть истории покорения американского континента осталась в его сердце.
Тем не менее, с годами эта яркая и трагичная часть истории покорения американского континента осталась в его сердце.
В начале 80-х гг. в СССР появилось первое движение исторических реконструкторов – индеанистов.
Знакомство с этими удивительными людьми также оказало огромное влияние на жизненный путь и творчество автора.
Знакомство с этими удивительными людьми также оказало огромное влияние на жизненный путь и творчество автора.
у
с
с
к
а
я
А
м
е
р
и
к
а
С
что говорят
т
а
т
ь
и
о
б
а
в
т
о
р
е
Я черпаю сюжеты из белых пятен
Автор историко-патриотических романов Андрей Воронов-Оренбургский рассказывает о прошлом, чтобы понять логику современности
Литературные критики сравнивают его с Дюма, Скоттом, Пикулем. В ответ он цитирует Лермонтова и говорит, что сюжеты берет не как Дюма, в мечтах, а черпает их в белых пятнах русской истории. Выпускник филологического факультета Челябинского госуниверситета, режиссер фильма “Я убийца” и автор нескольких музыкальных спектаклей, а теперь писатель из Царского Села Андрей Воронов-Оренбургский в своем творчестве отдает предпочтение историко-патриотическому роману. Чтобы познакомить читателей с проектом издательства “Альва-первая” “Летопись русской славы”, куда вошли его произведения и книги других авторов, Андрей Воронов-Оренбургский приехал в родной город и провел творческую встречу для друзей и учителей.
— Москва, Питер, запад России активно читают мои произведения, много рецензий на них в литературно-специализированных газетах. А Челябинск пока находится в неведении, – начал разговор Андрей. Путь к читателю у писателя складывался непросто. Популярность к автору 12 историко-патриотических романов (“Когда оживают легенды”, “Барабаны судьбы”, “Форт Росс”, “Ярое око” и другие) пришла недавно. Причина тому, как считает сам Воронов-Оренбургский, – отсутствие грамотного литературного агента. На рынке без него сейчас никуда. Но, наконец, писатель подписал удачный контракт на издание всех своих произведений с издательством “Альва-первая”. Патриотический настрой – это объединяет писателя и издательство.
Воронова-Оренбургского интересует пласт русской истории от монгольского нашествия до первой мировой войны. Когда-то ему, кстати, удавались дамские, авантюрные романы. Но основной жанр определился не случайно.
— Я служил в морской пехоте, и многие из моих сослуживцев остались в рядах Российской армии, воевали, многие погибли в Чечне, Дагестане. Они даже не понимали, за что воюют. Друзья часто просили: “Если ты знаешь нашу историю, у тебя складно и убедительно получается рассказывать, напиши, почему мы там”. И я решил освещать те вехи истории, которые у нас мало изучены. Ведь если не понимать причинно-следственных связей прошлых войн, например XIX века, невозможно понять сегодняшних. Я не ставил перед собой сверхзадачи написать о прошлом как о прошлом. Я пишу исторические романы, которые помогут объяснить логику дня сегодняшнего.
Когда у меня спрашивают, что теперь самое главное, я убежденно отвечаю: сохранение духовного и культурного наследия России, ее армии, флота, соборности, которая была растеряна и которую надо собирать по крупицам.
— Нет желания написать о современности?
— О ней и так уже много литературы. К тому же живы очевидцы, и я считаю пока некорректным писать об этом. У меня есть свои определенные границы, в которых я работаю. Есть и в них много белых пятен.
— А удавалось какие-то из них раскрыть?
— Да, например, мы несколько лет смотрели “Санта-Барбару”, но до сих пор мало кто знает, что эта территория, “Святая Варвара”, принадлежала русским. Я вообще считаю, что если бы русская Америка (Аляска, Калифорния) не была продана, Белая гвардия не пошла бы ни в Стамбул, ни в Харбин. А на территории Америки было бы сейчас русское государство, основанное потомками Белой гвардии.
— Какова в ваших романах доля правды?
— Если говорить о процентном соотношении, то около 70 процентов правды, 30 – вымысла. Но вымысла в каком смысле? Все исторические маяки, приоритеты расставляются сразу. Соблюдается логика исторических событий. Но я ввожу своих Д’Артаньянов, своих Констанций. Это воля автора, без этого было бы скучно. Многие из персонажей списаны с моего окружения. Зачем что-то придумывать, если рядом есть замечательные типажи.
— Как происходят поиски исторического материала?
— Если есть возможность, выезжаю на место. Например, ездил на Калку, где происходят события последнего опубликованного романа “Ярое око”. Работаю в архивах библиотеки имени Салтыкова-Щедрина. Я профессиональный писатель, поэтому мне приходится делать все быстро. В течение полугода идет сбор материала, вынашивание темы.
— Знаю, вы пишете романы обычной шариковой ручкой. Неприязнь к компьютеру?
— Может быть, причина тому – лень. Мне в свое время не хотелось заниматься современной техникой. Сейчас у меня не складывается мысль, когда я работаю на компьютере. Удобнее писать ручкой, а потом набрать на компьютере. Я не думаю, что это долгий процесс. Темп, ритм работы у меня уже поставлен.
— Помогает в работе энергетика Царского Села?
— Если не помогает, то обязывает. Там недалеко жили Пушкин с Гончаровой, рядом дом Карамзина, летняя дача Алексея Толстого, где был написан роман “Хождение по мукам”. Дальше – Есенин и так далее. Беляев там написал “Ариэль”, “Человека-амфибию”, “Голову профессора Доуэля”. Такое окружение, с одной стороны, давит, но, с другой, обязывает плотно работать. В моем доме был написан Шишковым роман “Угрюм-река”. Очень хочется написать произведение такого же уровня.
— Вы – челябинец. В творческие планы входит роман о прошлом родного города?
— Меня всегда возмущал момент, что вся наша история складывалась вокруг Москвы и Питера. А регионы предавались забвению или несерьезному рассмотрению. Достигнув уровня федерального, получив возможность говорить с такой трибуны, я хочу рассказать об истории Южного Урала. Ведь нет тех произведений, которые показывали бы действительный срез эпохи. Сейчас я готовлю к выпуску четырехтомное сочинение, куда войдут и башкирские войны, и казачьи разъезды, золотая лихорадка в Миассе, Оренбург-ское войско, яицкие казаки. Моя цель – все это осветить, описать, сделать достойным в контексте цикла “Летопись русской славы”.
Литературные критики сравнивают его с Дюма, Скоттом, Пикулем. В ответ он цитирует Лермонтова и говорит, что сюжеты берет не как Дюма, в мечтах, а черпает их в белых пятнах русской истории. Выпускник филологического факультета Челябинского госуниверситета, режиссер фильма “Я убийца” и автор нескольких музыкальных спектаклей, а теперь писатель из Царского Села Андрей Воронов-Оренбургский в своем творчестве отдает предпочтение историко-патриотическому роману. Чтобы познакомить читателей с проектом издательства “Альва-первая” “Летопись русской славы”, куда вошли его произведения и книги других авторов, Андрей Воронов-Оренбургский приехал в родной город и провел творческую встречу для друзей и учителей.
— Москва, Питер, запад России активно читают мои произведения, много рецензий на них в литературно-специализированных газетах. А Челябинск пока находится в неведении, – начал разговор Андрей. Путь к читателю у писателя складывался непросто. Популярность к автору 12 историко-патриотических романов (“Когда оживают легенды”, “Барабаны судьбы”, “Форт Росс”, “Ярое око” и другие) пришла недавно. Причина тому, как считает сам Воронов-Оренбургский, – отсутствие грамотного литературного агента. На рынке без него сейчас никуда. Но, наконец, писатель подписал удачный контракт на издание всех своих произведений с издательством “Альва-первая”. Патриотический настрой – это объединяет писателя и издательство.
Воронова-Оренбургского интересует пласт русской истории от монгольского нашествия до первой мировой войны. Когда-то ему, кстати, удавались дамские, авантюрные романы. Но основной жанр определился не случайно.
— Я служил в морской пехоте, и многие из моих сослуживцев остались в рядах Российской армии, воевали, многие погибли в Чечне, Дагестане. Они даже не понимали, за что воюют. Друзья часто просили: “Если ты знаешь нашу историю, у тебя складно и убедительно получается рассказывать, напиши, почему мы там”. И я решил освещать те вехи истории, которые у нас мало изучены. Ведь если не понимать причинно-следственных связей прошлых войн, например XIX века, невозможно понять сегодняшних. Я не ставил перед собой сверхзадачи написать о прошлом как о прошлом. Я пишу исторические романы, которые помогут объяснить логику дня сегодняшнего.
Когда у меня спрашивают, что теперь самое главное, я убежденно отвечаю: сохранение духовного и культурного наследия России, ее армии, флота, соборности, которая была растеряна и которую надо собирать по крупицам.
— Нет желания написать о современности?
— О ней и так уже много литературы. К тому же живы очевидцы, и я считаю пока некорректным писать об этом. У меня есть свои определенные границы, в которых я работаю. Есть и в них много белых пятен.
— А удавалось какие-то из них раскрыть?
— Да, например, мы несколько лет смотрели “Санта-Барбару”, но до сих пор мало кто знает, что эта территория, “Святая Варвара”, принадлежала русским. Я вообще считаю, что если бы русская Америка (Аляска, Калифорния) не была продана, Белая гвардия не пошла бы ни в Стамбул, ни в Харбин. А на территории Америки было бы сейчас русское государство, основанное потомками Белой гвардии.
— Какова в ваших романах доля правды?
— Если говорить о процентном соотношении, то около 70 процентов правды, 30 – вымысла. Но вымысла в каком смысле? Все исторические маяки, приоритеты расставляются сразу. Соблюдается логика исторических событий. Но я ввожу своих Д’Артаньянов, своих Констанций. Это воля автора, без этого было бы скучно. Многие из персонажей списаны с моего окружения. Зачем что-то придумывать, если рядом есть замечательные типажи.
— Как происходят поиски исторического материала?
— Если есть возможность, выезжаю на место. Например, ездил на Калку, где происходят события последнего опубликованного романа “Ярое око”. Работаю в архивах библиотеки имени Салтыкова-Щедрина. Я профессиональный писатель, поэтому мне приходится делать все быстро. В течение полугода идет сбор материала, вынашивание темы.
— Знаю, вы пишете романы обычной шариковой ручкой. Неприязнь к компьютеру?
— Может быть, причина тому – лень. Мне в свое время не хотелось заниматься современной техникой. Сейчас у меня не складывается мысль, когда я работаю на компьютере. Удобнее писать ручкой, а потом набрать на компьютере. Я не думаю, что это долгий процесс. Темп, ритм работы у меня уже поставлен.
— Помогает в работе энергетика Царского Села?
— Если не помогает, то обязывает. Там недалеко жили Пушкин с Гончаровой, рядом дом Карамзина, летняя дача Алексея Толстого, где был написан роман “Хождение по мукам”. Дальше – Есенин и так далее. Беляев там написал “Ариэль”, “Человека-амфибию”, “Голову профессора Доуэля”. Такое окружение, с одной стороны, давит, но, с другой, обязывает плотно работать. В моем доме был написан Шишковым роман “Угрюм-река”. Очень хочется написать произведение такого же уровня.
— Вы – челябинец. В творческие планы входит роман о прошлом родного города?
— Меня всегда возмущал момент, что вся наша история складывалась вокруг Москвы и Питера. А регионы предавались забвению или несерьезному рассмотрению. Достигнув уровня федерального, получив возможность говорить с такой трибуны, я хочу рассказать об истории Южного Урала. Ведь нет тех произведений, которые показывали бы действительный срез эпохи. Сейчас я готовлю к выпуску четырехтомное сочинение, куда войдут и башкирские войны, и казачьи разъезды, золотая лихорадка в Миассе, Оренбург-ское войско, яицкие казаки. Моя цель – все это осветить, описать, сделать достойным в контексте цикла “Летопись русской славы”.
Ольга Аккерман
«Челябинский рабочий» – 10.07.2008
Авторский язык
В современной литературе прозаический стиль автора Воронова-Оренбургского не раз обсуждался в среде критиков и "коллегами по цеху"... Объективности ради скажем: для кого-то ( из молодых авторов), он стал "иконой стиля", предметом активного подражания... А для кого- то - предметом постоянных нападок и колких споров.
Критики отмечают: особенностью авторского языка Андрея Воронова-Оренбургского является необычайная яркость и сочность художественного слова. И здесь тоже литературная грызня и свара, тоже нет единого мнения... Одни упрекают его: за " архаичность", за "умышленное", якобы "вредное" подражание "старому классическому роману времен Виктора Гюго и Льва Толстого ... Другие за "чрезмерность","избыточность", и тоже за излишнюю стилизацию текстов под фактуру языка прошлых столетий...На их взгляд, это тормозит действие произведения и, более того, - идет в разрез с восприятием современного человека, давно привыкшего к клиповому решению чего бы то ни было... Другая сторона напротив не устает восхищаться его "самобытности," "исключительности", "узнаваемости"... Пишут, что "в произведениях питерского романиста Воронова-Оренбургского, мы видим самоцветные россыпи русской речи"; "умышленно отвергнутой в угоду ветренных западных тенденций и низкопробной вкусовщины в современной литературе...Незаслуженно , забытой нашими авторами - " безликих и одинаковых, как больничные пуговицы"... <...>
И то правда: обсуждать, чье литературное влияние испытал на себе, тот или иной писатель и в какой степени, - обычно оказывается непродуктивным делом. В подавляющем большинстве, в период вхождения в литературу и становления, да и потом... Авторы стараются задвинуться в "глухую несознанку". Обычно большинство предпочитает выглядеть этакими " природными самородками": решительно ни под кого никогда "не косил", никого не читал, пишу из себя, ни на кого не похоже... Ну, если где-то с кем-то пересекаюсь, то абсолютно случайно... Бывает. Не секрет - мир тесен. В музыке всего 7 нот... в нашем алфавите 33 буквы - особо не разбежишься... Надо признать, у многих это получается весьма органично, комар носу не подточит. " Как, вы, сказали? Хэмингуэй? Ремарк, Олдингтон?? Нет, не попадались. Сегодня каждый сам по себе..." Согласитесь, после этого и про Твена, и Уайльда спросить рот не открывается. <...>
А как с этим у Воронова-Оренбургского, тоже все в порядке, тоже " партизанское молчание", солидарность с коллегами по цеху - "глухая несознанка"? А вот и нет! На удивление он открыт, ни от чего и ни от кого не отказывается и говорит откровенно:
- Да, я всегда был и остаюсь большим поклонником классической русской литературы. Знаете, есть у Кого и Чему учиться. Слава Богу, - наследие наши классики оставили после себя огромное! На всю Европу хватит!Анафемски талантлива Русь, не смотря , ни на что. И это радует! Не скрою: в моем творческом становлении, в выработке собственного стиля
сыграли огромную роль такие корифеи и мастера русской - советской литературы как: Л. Толстой, М.Лермонтов, К. Станюкович, Н. Лесков, А.Куприн, В. Шишков... Конечно , М. Горький и, конечно, и много М. Шолохов... Из современников несомненно - В. Пикуль, Ю. Нагибин, А. Проханов... И столь же многие и любимые писатели из зарубежной классической и современной литературы. Нет, у меня нет одного единственного автора-кумира, которого бы я взял с собой в качестве книги на необитаемый остров, если, вы, об этом...
На вопросы: " Что, вы, думаете о своих романах? И не стихающих спорах вокруг них?" Автор неизменно с улыбкой дает уже известные ответы:
- Для меня дорог любой мой роман. Это моя жизнь. Это всегда потраченное время, вложенная душа, переживания и напряженный, ежедневный умственный труд. Они, романы, как любимые дети... Всегда со мной, в моем сердце и памяти, хоть давно уже живут своей самостоятельной жизнью. Они, как пальцы на руке. Руби любой - боль одинаковая.
Что же до "свар и споров" о моих книгах... Отвечу, как в подобных случаях говорил великий оперный бас - Федор Шаляпин: " Я не золотой червонец, чтобы каждому нравиться". Всем моимчитателям поклон, здоровья и процветания!
Критики отмечают: особенностью авторского языка Андрея Воронова-Оренбургского является необычайная яркость и сочность художественного слова. И здесь тоже литературная грызня и свара, тоже нет единого мнения... Одни упрекают его: за " архаичность", за "умышленное", якобы "вредное" подражание "старому классическому роману времен Виктора Гюго и Льва Толстого ... Другие за "чрезмерность","избыточность", и тоже за излишнюю стилизацию текстов под фактуру языка прошлых столетий...На их взгляд, это тормозит действие произведения и, более того, - идет в разрез с восприятием современного человека, давно привыкшего к клиповому решению чего бы то ни было... Другая сторона напротив не устает восхищаться его "самобытности," "исключительности", "узнаваемости"... Пишут, что "в произведениях питерского романиста Воронова-Оренбургского, мы видим самоцветные россыпи русской речи"; "умышленно отвергнутой в угоду ветренных западных тенденций и низкопробной вкусовщины в современной литературе...Незаслуженно , забытой нашими авторами - " безликих и одинаковых, как больничные пуговицы"... <...>
И то правда: обсуждать, чье литературное влияние испытал на себе, тот или иной писатель и в какой степени, - обычно оказывается непродуктивным делом. В подавляющем большинстве, в период вхождения в литературу и становления, да и потом... Авторы стараются задвинуться в "глухую несознанку". Обычно большинство предпочитает выглядеть этакими " природными самородками": решительно ни под кого никогда "не косил", никого не читал, пишу из себя, ни на кого не похоже... Ну, если где-то с кем-то пересекаюсь, то абсолютно случайно... Бывает. Не секрет - мир тесен. В музыке всего 7 нот... в нашем алфавите 33 буквы - особо не разбежишься... Надо признать, у многих это получается весьма органично, комар носу не подточит. " Как, вы, сказали? Хэмингуэй? Ремарк, Олдингтон?? Нет, не попадались. Сегодня каждый сам по себе..." Согласитесь, после этого и про Твена, и Уайльда спросить рот не открывается. <...>
А как с этим у Воронова-Оренбургского, тоже все в порядке, тоже " партизанское молчание", солидарность с коллегами по цеху - "глухая несознанка"? А вот и нет! На удивление он открыт, ни от чего и ни от кого не отказывается и говорит откровенно:
- Да, я всегда был и остаюсь большим поклонником классической русской литературы. Знаете, есть у Кого и Чему учиться. Слава Богу, - наследие наши классики оставили после себя огромное! На всю Европу хватит!Анафемски талантлива Русь, не смотря , ни на что. И это радует! Не скрою: в моем творческом становлении, в выработке собственного стиля
сыграли огромную роль такие корифеи и мастера русской - советской литературы как: Л. Толстой, М.Лермонтов, К. Станюкович, Н. Лесков, А.Куприн, В. Шишков... Конечно , М. Горький и, конечно, и много М. Шолохов... Из современников несомненно - В. Пикуль, Ю. Нагибин, А. Проханов... И столь же многие и любимые писатели из зарубежной классической и современной литературы. Нет, у меня нет одного единственного автора-кумира, которого бы я взял с собой в качестве книги на необитаемый остров, если, вы, об этом...
На вопросы: " Что, вы, думаете о своих романах? И не стихающих спорах вокруг них?" Автор неизменно с улыбкой дает уже известные ответы:
- Для меня дорог любой мой роман. Это моя жизнь. Это всегда потраченное время, вложенная душа, переживания и напряженный, ежедневный умственный труд. Они, романы, как любимые дети... Всегда со мной, в моем сердце и памяти, хоть давно уже живут своей самостоятельной жизнью. Они, как пальцы на руке. Руби любой - боль одинаковая.
Что же до "свар и споров" о моих книгах... Отвечу, как в подобных случаях говорил великий оперный бас - Федор Шаляпин: " Я не золотой червонец, чтобы каждому нравиться". Всем моимчитателям поклон, здоровья и процветания!
Ваш Автор.
Семен Беговой
МОСКВА, 2020 г.
Автор и его романы
Русский писатель Андрей Воронов-Оренбургский — автор 12 исторических романов (7 из которых опубликованы в разное время издательствами Москвы и Санкт-Петербурга «Терра», «Амфора»). Автор будет рад сотрудничать с издательствами России и СНГ, которые издают литературу историко-патриотической направленности.
Кругозор самого автора охватывает историю России от трагического лихолетья татаро-монгольского ига до неизвестных пока широкому кругу читателей событий самой долгой в судьбе Отечества Кавказской войны XIX века.
Произведениям А. Воронова-Оренбургского присуще глубокое, внимчивое проникновение в историческую канву. Автор чрезвычайно бережно относится к источникам, используя только выверенный материал, чем достигает столь удивительной жизненной правдивости. Секрет успеха его романов «Барабаны судьбы», «Рай под тенью сабель», «Дарго» и др. кроется не только в привлекательности военно-патриотической темы, но и в сочности и достоверности отражаемых картин, удачно схваченного нерва эпохи, в остроте драматургии, традиции которой восходят к классикам отечественной и зарубежной литературы.
Перелистывая страницы, не перестаешь удивляться неординарности фабулы, калейдоскопу изменчивых судеб, неожиданных взлетов и внезапных крушений... Книги Андрея Воронова-Оренбургского не отпускают читателя своими историческими тайнами, загадками и неожиданными открытиями от первой до последней страницы.
К чести автора следует отметить, что его поле зрения несравненно шире и глубже, чем в расхожих ныне дешевых боевиках и гламурных «love stories». В произведениях А. Воронова-Оренбургского нет места примитивным суперменам или пустым смазливым кокоткам; сюжетная линия не ограничивается убогим героем-одиночкой, что выгодно отличает его романы от пошлой беллетристики, заполонившей наш читательский рынок.
На страницах его исторических романов оживают разноликие уголки России, Англии, Франции, Польши, Соединенных Штатов с их своеобразным пейзажем, который играет огромную роль в проведении столь свойственной его творчеству мистической линии. Неприметные на первый взгляд, но очень точные реалии обстановки и быта, живые диалоги различных слоев населения, будь то Россия или, к примеру, Испания, доносят до нас неповторимое, подчас сентиментальное дыхание тех далеких, безвозвратно ушедших эпох.
Отдельная тема для разговора — это цвет в произведениях. Следуя установкам классической литературы, автор умело и тонко связывает цвет с определенным чувством и значением. В ткань каждого романа не раз включаются также и детали этнографического порядка, которые придают значительный колорит и правдивость.
...И вот перед нашим мысленным взором пронзительно голубое небо, ржавые налеты пыли на погонах, тяжелые седельные пистолеты и шпаги; благоухающий вином, перцем чили и свиной поджаркой типичный герой мексиканского пограничья. Он в своей таверне, и рядом — пестрые фигуры, словно сошедшие с пожелтевших страниц Стивенсона или Джека Лондона: цветастые платки на головах, обветренные, суровые лица в широкополых шляпах; дырявый плащ с выглядывающей рукояткой засунутого за пояс кинжала...
Десятки лиц: их речь, велеречивая или грубая, словно удар воловьей плети, — все осязаемо и близко настолько, что чудится порой: протянешь руку и ощутишь холод и остроту гусарской шпоры или нагретый солнцем крестьянский плуг.
Все эти особенности несомненно придают романам А. Воронова-Оренбургского большую убедительность и в целом ставят его творчество в один ряд с такими отечественными романистами и историками русского быта, как В. Гиляровский, А. Чапыгин, В. Шишков или Е. Федоров.
Тем не менее следует помнить, что историко-приключенческие романы писателя — это не научные исследования, а яркие были, где автор крепко «дает шенкеля» своему художественному воображению; так, большинство действующих лиц в романах — плод фантазии, кое-где события умышленно сдвинуты во времени, чтобы сделать повествование более насыщенным и стремительным. Но при этом автор ни на минуту не забывает об исторических реалиях! Все 12 книг основываются на документальных исторических материалах таких научных авторитетов, как С. Соловьев, Ю. Аверкиева, В. Гуляев, Ю. Кнорозов, Р. Кинжалов, Брейхан, Эллисон и др.
Положительно интересны и познавательны все книги автора, однако мне хотелось бы заострить особое внимание на романах, посвященных Кавказской войне 1816–1859 гг., — времени покорения Кавказа русской армией. В основу трилогии «Эшафот» положены уникальные исторические документы и мемуары участников Кавказской кампании, о которых у нас в стране знают лишь единицы — историки. Увы, эти документы и мемуары, написанные кровью, столь похожи на наше с вами неспокойное, смутное время. Как знать, не затем ли автор возвращает нас в те огненные годы, чтобы лишний раз дать повод серьезно призадуматься: а так ли уж необходимо было для России переходить Терек?.. И не повторяет ли Россия сегодня ошибок прошлого?..
Последний роман писателя «Ярое Око», пожалуй, на день сегодняшний — вершина его многоцветного слова. Книга еще более поднимается в своем значении потому, что за всеми реалиями прошлого прочно стоят и такие бессмертные понятия, как Вера, Долг, Честь, Отечество и Любовь.
Романы, которые Вы будете держать в руках, дороги нам не только собранным в них уникальным материалом, но и силой личности, ощущаемой сквозь бегущие строки. Автор — человек колоссальной воли, больших страстей и возможностей. За 15 лет им написано двенадцать романов: энергичных, масштабных по мысли, проникнутых искренним патриотизмом и любовью к русским солдатам и офицерам, к Отечеству. Именно эти качества и собственно мастерство прозы позволили современным критикам не без основания назвать писателя и новым Пикулем, и русским Дюма. Однако у Андрея Воронова-Оренбургского есть свой неповторимый стиль. Самобытный и талантливый прозаик разрушает все навязанные ему аналогии. «Когда оживают легенды», «Фатум» и «Эшафот» ставили в один ряд с лучшими историко-авантюрными романами Европы.
И хочется верить, что эти книги-маяки — лишь отправные точки в его богатой творческой биографии.
Кругозор самого автора охватывает историю России от трагического лихолетья татаро-монгольского ига до неизвестных пока широкому кругу читателей событий самой долгой в судьбе Отечества Кавказской войны XIX века.
Произведениям А. Воронова-Оренбургского присуще глубокое, внимчивое проникновение в историческую канву. Автор чрезвычайно бережно относится к источникам, используя только выверенный материал, чем достигает столь удивительной жизненной правдивости. Секрет успеха его романов «Барабаны судьбы», «Рай под тенью сабель», «Дарго» и др. кроется не только в привлекательности военно-патриотической темы, но и в сочности и достоверности отражаемых картин, удачно схваченного нерва эпохи, в остроте драматургии, традиции которой восходят к классикам отечественной и зарубежной литературы.
Перелистывая страницы, не перестаешь удивляться неординарности фабулы, калейдоскопу изменчивых судеб, неожиданных взлетов и внезапных крушений... Книги Андрея Воронова-Оренбургского не отпускают читателя своими историческими тайнами, загадками и неожиданными открытиями от первой до последней страницы.
К чести автора следует отметить, что его поле зрения несравненно шире и глубже, чем в расхожих ныне дешевых боевиках и гламурных «love stories». В произведениях А. Воронова-Оренбургского нет места примитивным суперменам или пустым смазливым кокоткам; сюжетная линия не ограничивается убогим героем-одиночкой, что выгодно отличает его романы от пошлой беллетристики, заполонившей наш читательский рынок.
На страницах его исторических романов оживают разноликие уголки России, Англии, Франции, Польши, Соединенных Штатов с их своеобразным пейзажем, который играет огромную роль в проведении столь свойственной его творчеству мистической линии. Неприметные на первый взгляд, но очень точные реалии обстановки и быта, живые диалоги различных слоев населения, будь то Россия или, к примеру, Испания, доносят до нас неповторимое, подчас сентиментальное дыхание тех далеких, безвозвратно ушедших эпох.
Отдельная тема для разговора — это цвет в произведениях. Следуя установкам классической литературы, автор умело и тонко связывает цвет с определенным чувством и значением. В ткань каждого романа не раз включаются также и детали этнографического порядка, которые придают значительный колорит и правдивость.
...И вот перед нашим мысленным взором пронзительно голубое небо, ржавые налеты пыли на погонах, тяжелые седельные пистолеты и шпаги; благоухающий вином, перцем чили и свиной поджаркой типичный герой мексиканского пограничья. Он в своей таверне, и рядом — пестрые фигуры, словно сошедшие с пожелтевших страниц Стивенсона или Джека Лондона: цветастые платки на головах, обветренные, суровые лица в широкополых шляпах; дырявый плащ с выглядывающей рукояткой засунутого за пояс кинжала...
Десятки лиц: их речь, велеречивая или грубая, словно удар воловьей плети, — все осязаемо и близко настолько, что чудится порой: протянешь руку и ощутишь холод и остроту гусарской шпоры или нагретый солнцем крестьянский плуг.
Все эти особенности несомненно придают романам А. Воронова-Оренбургского большую убедительность и в целом ставят его творчество в один ряд с такими отечественными романистами и историками русского быта, как В. Гиляровский, А. Чапыгин, В. Шишков или Е. Федоров.
Тем не менее следует помнить, что историко-приключенческие романы писателя — это не научные исследования, а яркие были, где автор крепко «дает шенкеля» своему художественному воображению; так, большинство действующих лиц в романах — плод фантазии, кое-где события умышленно сдвинуты во времени, чтобы сделать повествование более насыщенным и стремительным. Но при этом автор ни на минуту не забывает об исторических реалиях! Все 12 книг основываются на документальных исторических материалах таких научных авторитетов, как С. Соловьев, Ю. Аверкиева, В. Гуляев, Ю. Кнорозов, Р. Кинжалов, Брейхан, Эллисон и др.
Положительно интересны и познавательны все книги автора, однако мне хотелось бы заострить особое внимание на романах, посвященных Кавказской войне 1816–1859 гг., — времени покорения Кавказа русской армией. В основу трилогии «Эшафот» положены уникальные исторические документы и мемуары участников Кавказской кампании, о которых у нас в стране знают лишь единицы — историки. Увы, эти документы и мемуары, написанные кровью, столь похожи на наше с вами неспокойное, смутное время. Как знать, не затем ли автор возвращает нас в те огненные годы, чтобы лишний раз дать повод серьезно призадуматься: а так ли уж необходимо было для России переходить Терек?.. И не повторяет ли Россия сегодня ошибок прошлого?..
Последний роман писателя «Ярое Око», пожалуй, на день сегодняшний — вершина его многоцветного слова. Книга еще более поднимается в своем значении потому, что за всеми реалиями прошлого прочно стоят и такие бессмертные понятия, как Вера, Долг, Честь, Отечество и Любовь.
Романы, которые Вы будете держать в руках, дороги нам не только собранным в них уникальным материалом, но и силой личности, ощущаемой сквозь бегущие строки. Автор — человек колоссальной воли, больших страстей и возможностей. За 15 лет им написано двенадцать романов: энергичных, масштабных по мысли, проникнутых искренним патриотизмом и любовью к русским солдатам и офицерам, к Отечеству. Именно эти качества и собственно мастерство прозы позволили современным критикам не без основания назвать писателя и новым Пикулем, и русским Дюма. Однако у Андрея Воронова-Оренбургского есть свой неповторимый стиль. Самобытный и талантливый прозаик разрушает все навязанные ему аналогии. «Когда оживают легенды», «Фатум» и «Эшафот» ставили в один ряд с лучшими историко-авантюрными романами Европы.
И хочется верить, что эти книги-маяки — лишь отправные точки в его богатой творческой биографии.
И. В. Бояшов,
лауреат премии «Национальный
бестселлер» за 2006 г.
Русская Америка
Русская Америка – сюжет сам по себе загадочный, почти мистический. И потому, говоря о теме трилогии «Фатум» Воронова-Оренбургского, без справки обойтись трудно. В частности, нужно понять, что ждет любого автора, «замахнувшегося» на столь наследную, можно сказать, «бородатую» тему…
Начнем с того, что как предмет научного изучения, Русская Америка – глубоко распаханное поле, как в американской, так и в отечественной науке. Источники тут накапливались не одно столетие, начиная с эпохи Петра Великого. Сначала это были первооткрыватели новых земель, от Беринга и Чирикова, от Шелихова до служащих Российско-Американской компании, морских офицеров и миссионеров разных поколений. Многие из них оставили нам страницы волнующих документов, тем более ценных, что документы эти оказались наиболее ранними свидетельствами европейцев в этой части Нового Света. Правда, и потому еще, что смотрели окрест русские как-то по-своему и видели все на особицу. Потом, уже после утраты Россией Нового Света, за дело взялись отечественные историки - А.И. Алексеев, С. Марков и другие. Все новые и новые материалы являлись на свет из архивов. Можно назвать поколения серьезных ученых, посвятивших жизнь теме Русской Америки. Причем нужно помнить, что диалог этот все время велся и ведется с американскими коллегами, пишущими на ту же тему. Однако, говорим ли мы о научном предмете или о художественном, в теме Русской Америки проявляется любопытный парадокс: чем дальше от нее мы находимся во времени, чем глубже, масштабнее, системнее подходят к материалу исследователи, тем больше выявляется данных, проливающих новый свет на все уже известное. Вот, казалось бы, трехтомный академический труд «История Русской Америки», созданный под редакцией академика Н.Н. Болховитинова, должен был бы поставить на этом предмете жирную точку или хотя бы привести к паузе… Вместо этого интерес к Русской Америке не только не ослабевает, но неуклонно растет. Это касается, так сказать, «фактуры» материала.
То же относится и к литературному освоению темы. Начавшись, кажется, с романа Г. Маркова «Юконский ворон» и его же захватывающей «Летописи Аляски», спустя десятилетия последовали историко-приключенческий роман «За тридевять земель» Игоря Скарбека, историческая дилогия И. Кратта «Великий океан», поэма А. Вознесенского «Авось!», по которой был сделан яркий мюзикл, биографические романы о Баранове, Резанове…и еще многое другое. Это из опубликованного, а сколько еще гуляет в рукописях… Словом, тема Русской Америки никак не оставляет воображения литератора и заявляет о себе в творческом сознании как явление отнюдь не периферийное.
Но, пожалуй, никто еще не обращался к материалу Русской Америки в жанре авантюрной эпопеи. С этой точки зрения трилогия «Фатум» А. Воронова-Оренбургского – явление уникальное. Общая канва, книги, естественно, в основном остается в согласии с правдой, да по-другому и быть не может исходя из темы. Но своеобразие в том, что автор не гонится за документальной точностью, его цель – показать возможности темы, которая достойна эпопеи. Как и все, что вышло из-под пера этого писателя, «Фатум» написан с отчетливой задачей показать величие и самоотверженность подвига русского человека, как и показать скопление самого пестрого люда, сошедшегося в едином противоречивом процессе освоения новых краев. Что удалось создать писателю – так это дать нам оценить всю сложность ситуации, жестокого столкновения различных воль и сил - политических и личных - вокруг судьбы Нового Света.
В качестве стержневого замысла, своеобразной завязки сюжета, выбран пакет с таинственным посланием, отправленный старым опальным дипломатом Румянцевым из Петербурга в Русскую Америку, наперекор властной камарилье, отвращающей царя и Россию от ее американских владений. Румянцев – патриот свой страны, он мыслит долгосрочными перспективами. Но читателю становится мало-помалу ясно, что не один тайный курьер, выполняя ответственную миссию, падет от рук коварных врагов, ибо на каждой версте долгого и рискованного пути его ждет смертельная опасность вследствие козней, подстроенных конкурирующими соперниками на политической арене.
В трилогии выведен поворотный миг судьбы, или «Фатум», отраженный на многих уровнях повествования. Прежде всего это, конечно, судьбы отдельных характеров. Само по себе количество их поражает, к тому же многим из них принадлежат самостоятельные сюжетные линии.
Мужественный и самоотверженный князь Алексей Осоргин, верный помощник Румянцева, его друг капитан Преображенский, ведущий неуклонно, наперекор всему, свой корабль в Америку, каторжники-разбойники, шпионская сеть вместе с прекрасной Амандой Филмор, американский шкипер-пират, испанские слуги короля в Калифорнии, ведущие борьбу с повстанцами, буйный сын губернатора Аргуэльо, иезуиты во главе с братом Лоренсо, а вокруг – моряки, авантюристы, крестьяне, индейцы - и над всем царит мистическая роковая фигура Фатума. Что такое этот фатум – изменчивая фортуна? Индивидуальный рок? Справедливость? Возмездие за личные преступления, кара за грехи? Суд Истории? Каждый из героев, что-то прозревая, а чаще наперекор непостижимому, выстраивает свой жизненный путь, вступая поминутно в неравную схватку с Фатумом… Порой в повествовании авантюрный план, отдельные сюжетные линии как будто бы заслоняют общий замысел – но не так ли и каждый из нас в суетной, подчас эгоистической слепоте, в азарте личных страстей забывает о вечности, о великой цели, о предназначении человека? Море этих вымышленных героев, вместе с историческими лицами – такими, как комендант форта Росс Иван Кусков и его жена, как Румянцев, Баранов, губернатор испанской Калифорнии – автору удается завязать в единый напряженный проблемный узел.
И, конечно, на страницах эпопеи – конечно же, преимущественно у русских персонажей - не раз возникает спор о чести, о служении своей Родине, в историческом пути которой им видится великая и славная судьба, особый Фатум. Они, эти герои Воронова, глубоко привлекательны своей цельностью, человечностью – и, конечно, страстностью порыва. Им глубоко присуще чувство долга и ответственности за государство, за ближнего – да для них и нет ничего «дальнего»…
Вообще говоря, Русская Америка как эпоха отечественной истории – славная в ней страница, волновавшая многих наших славных предков, мысливших государственными категориями. «И наша досягнет в Америку держава…» -пророчески писал Ломоносов. Вспоминая деяния Шелихова, поэт Дмитриев отмечал:
Не забывай, потомок,
Что Росс – твой предок был и на Востоке громок!
Во времена Дмитриева Русская Америка переживала свой пик исторического развития. Позже все предприятие это пошло на спад. Мы знаем, что утрата русских владений в Америке была связана со множеством «фатальных» причин и обстоятельств. Тысячемильная удаленность сушей и морем, происки многочисленных политических соперников – испанских, английских, американских. Разноголосица в политике разных ветвей власти на местах – служащих, военных, промышленников, духовенства… И не меньше – неспособность и нежелание центральной власти удерживать за собой Новый Свет.
В эпоху Баранова, Кускова, Румянцева – к ним, если говорить о Русской Америке, нужно добавить длинный список имен, которым хочется отдать низкий поклон – Головнин, Давыдов, Вениаминов, Лангсдорф, Тараканов и множество других, известных, малоизвестных и совсем неизвестных. В исторической эпопее Русской Америки каждая судьба-фатум была яркой, а муки трудов, расстояний и опасностей – тяжкими, а победы – хмельными и невиданными, а поражения – исполненными роковых сил. Да, оборачиваясь на былое, сегодня можно сказать - с исторической точки зрения, мы, россияне, проиграли «большую игру» за Новый Свет (этот термин пришел из еще одной «большой игры» - между Англией и Россией за путь в Индию). Но в процессе мы выиграли историческую память о днях национальной славы – и здесь нам есть, что вспомнить – хотя бы богатейший человеческий потенциал. Важно только не забывать – никого и ничего!
И в этом нам помогает трилогия Андрея Воронова-Оренбургского. Завет – слово емкое. Оно означает свод наставлений, жизненные опыт и волю, переданные потомкам. И вот – благодаря автору – заветный пакет, отправленный из одного края света в другой, до сих пор все еще в пути. Придет ли он к нам, потомкам освоителей Русской Америки, строителям России? Это зависит теперь от нас, читатель. Потому что автор трилогии «Фатум» донес и передал этот заветный пакет нам. Как нам поступить с ним?
Начнем с того, что как предмет научного изучения, Русская Америка – глубоко распаханное поле, как в американской, так и в отечественной науке. Источники тут накапливались не одно столетие, начиная с эпохи Петра Великого. Сначала это были первооткрыватели новых земель, от Беринга и Чирикова, от Шелихова до служащих Российско-Американской компании, морских офицеров и миссионеров разных поколений. Многие из них оставили нам страницы волнующих документов, тем более ценных, что документы эти оказались наиболее ранними свидетельствами европейцев в этой части Нового Света. Правда, и потому еще, что смотрели окрест русские как-то по-своему и видели все на особицу. Потом, уже после утраты Россией Нового Света, за дело взялись отечественные историки - А.И. Алексеев, С. Марков и другие. Все новые и новые материалы являлись на свет из архивов. Можно назвать поколения серьезных ученых, посвятивших жизнь теме Русской Америки. Причем нужно помнить, что диалог этот все время велся и ведется с американскими коллегами, пишущими на ту же тему. Однако, говорим ли мы о научном предмете или о художественном, в теме Русской Америки проявляется любопытный парадокс: чем дальше от нее мы находимся во времени, чем глубже, масштабнее, системнее подходят к материалу исследователи, тем больше выявляется данных, проливающих новый свет на все уже известное. Вот, казалось бы, трехтомный академический труд «История Русской Америки», созданный под редакцией академика Н.Н. Болховитинова, должен был бы поставить на этом предмете жирную точку или хотя бы привести к паузе… Вместо этого интерес к Русской Америке не только не ослабевает, но неуклонно растет. Это касается, так сказать, «фактуры» материала.
То же относится и к литературному освоению темы. Начавшись, кажется, с романа Г. Маркова «Юконский ворон» и его же захватывающей «Летописи Аляски», спустя десятилетия последовали историко-приключенческий роман «За тридевять земель» Игоря Скарбека, историческая дилогия И. Кратта «Великий океан», поэма А. Вознесенского «Авось!», по которой был сделан яркий мюзикл, биографические романы о Баранове, Резанове…и еще многое другое. Это из опубликованного, а сколько еще гуляет в рукописях… Словом, тема Русской Америки никак не оставляет воображения литератора и заявляет о себе в творческом сознании как явление отнюдь не периферийное.
Но, пожалуй, никто еще не обращался к материалу Русской Америки в жанре авантюрной эпопеи. С этой точки зрения трилогия «Фатум» А. Воронова-Оренбургского – явление уникальное. Общая канва, книги, естественно, в основном остается в согласии с правдой, да по-другому и быть не может исходя из темы. Но своеобразие в том, что автор не гонится за документальной точностью, его цель – показать возможности темы, которая достойна эпопеи. Как и все, что вышло из-под пера этого писателя, «Фатум» написан с отчетливой задачей показать величие и самоотверженность подвига русского человека, как и показать скопление самого пестрого люда, сошедшегося в едином противоречивом процессе освоения новых краев. Что удалось создать писателю – так это дать нам оценить всю сложность ситуации, жестокого столкновения различных воль и сил - политических и личных - вокруг судьбы Нового Света.
В качестве стержневого замысла, своеобразной завязки сюжета, выбран пакет с таинственным посланием, отправленный старым опальным дипломатом Румянцевым из Петербурга в Русскую Америку, наперекор властной камарилье, отвращающей царя и Россию от ее американских владений. Румянцев – патриот свой страны, он мыслит долгосрочными перспективами. Но читателю становится мало-помалу ясно, что не один тайный курьер, выполняя ответственную миссию, падет от рук коварных врагов, ибо на каждой версте долгого и рискованного пути его ждет смертельная опасность вследствие козней, подстроенных конкурирующими соперниками на политической арене.
В трилогии выведен поворотный миг судьбы, или «Фатум», отраженный на многих уровнях повествования. Прежде всего это, конечно, судьбы отдельных характеров. Само по себе количество их поражает, к тому же многим из них принадлежат самостоятельные сюжетные линии.
Мужественный и самоотверженный князь Алексей Осоргин, верный помощник Румянцева, его друг капитан Преображенский, ведущий неуклонно, наперекор всему, свой корабль в Америку, каторжники-разбойники, шпионская сеть вместе с прекрасной Амандой Филмор, американский шкипер-пират, испанские слуги короля в Калифорнии, ведущие борьбу с повстанцами, буйный сын губернатора Аргуэльо, иезуиты во главе с братом Лоренсо, а вокруг – моряки, авантюристы, крестьяне, индейцы - и над всем царит мистическая роковая фигура Фатума. Что такое этот фатум – изменчивая фортуна? Индивидуальный рок? Справедливость? Возмездие за личные преступления, кара за грехи? Суд Истории? Каждый из героев, что-то прозревая, а чаще наперекор непостижимому, выстраивает свой жизненный путь, вступая поминутно в неравную схватку с Фатумом… Порой в повествовании авантюрный план, отдельные сюжетные линии как будто бы заслоняют общий замысел – но не так ли и каждый из нас в суетной, подчас эгоистической слепоте, в азарте личных страстей забывает о вечности, о великой цели, о предназначении человека? Море этих вымышленных героев, вместе с историческими лицами – такими, как комендант форта Росс Иван Кусков и его жена, как Румянцев, Баранов, губернатор испанской Калифорнии – автору удается завязать в единый напряженный проблемный узел.
И, конечно, на страницах эпопеи – конечно же, преимущественно у русских персонажей - не раз возникает спор о чести, о служении своей Родине, в историческом пути которой им видится великая и славная судьба, особый Фатум. Они, эти герои Воронова, глубоко привлекательны своей цельностью, человечностью – и, конечно, страстностью порыва. Им глубоко присуще чувство долга и ответственности за государство, за ближнего – да для них и нет ничего «дальнего»…
Вообще говоря, Русская Америка как эпоха отечественной истории – славная в ней страница, волновавшая многих наших славных предков, мысливших государственными категориями. «И наша досягнет в Америку держава…» -пророчески писал Ломоносов. Вспоминая деяния Шелихова, поэт Дмитриев отмечал:
Не забывай, потомок,
Что Росс – твой предок был и на Востоке громок!
Во времена Дмитриева Русская Америка переживала свой пик исторического развития. Позже все предприятие это пошло на спад. Мы знаем, что утрата русских владений в Америке была связана со множеством «фатальных» причин и обстоятельств. Тысячемильная удаленность сушей и морем, происки многочисленных политических соперников – испанских, английских, американских. Разноголосица в политике разных ветвей власти на местах – служащих, военных, промышленников, духовенства… И не меньше – неспособность и нежелание центральной власти удерживать за собой Новый Свет.
В эпоху Баранова, Кускова, Румянцева – к ним, если говорить о Русской Америке, нужно добавить длинный список имен, которым хочется отдать низкий поклон – Головнин, Давыдов, Вениаминов, Лангсдорф, Тараканов и множество других, известных, малоизвестных и совсем неизвестных. В исторической эпопее Русской Америки каждая судьба-фатум была яркой, а муки трудов, расстояний и опасностей – тяжкими, а победы – хмельными и невиданными, а поражения – исполненными роковых сил. Да, оборачиваясь на былое, сегодня можно сказать - с исторической точки зрения, мы, россияне, проиграли «большую игру» за Новый Свет (этот термин пришел из еще одной «большой игры» - между Англией и Россией за путь в Индию). Но в процессе мы выиграли историческую память о днях национальной славы – и здесь нам есть, что вспомнить – хотя бы богатейший человеческий потенциал. Важно только не забывать – никого и ничего!
И в этом нам помогает трилогия Андрея Воронова-Оренбургского. Завет – слово емкое. Оно означает свод наставлений, жизненные опыт и волю, переданные потомкам. И вот – благодаря автору – заветный пакет, отправленный из одного края света в другой, до сих пор все еще в пути. Придет ли он к нам, потомкам освоителей Русской Америки, строителям России? Это зависит теперь от нас, читатель. Потому что автор трилогии «Фатум» донес и передал этот заветный пакет нам. Как нам поступить с ним?
А.В. Ващенко
доктор филологических наук, писатель, переводчик
2008 г.
Я люблю кровавый бой…
В конце XIX в. Император Александр III, великий государственник и беззаветный патриот России (и при этом трезвый и глубокий мыслитель), произнес фразу, ставшую историческим афоризмом: «У России есть только два верных союзника – ее Армия и Флот». Конечно, подразумевалось и само собой разумелось – у Православной России, каковой наша Отчизна тогда и являлась.
В книге «Наука Побеждать, За Веру и Отечество» издательства «Даниловский Благовестник» авторский коллектив патриотов-единомышленников справедливо говорит: «В нынешних реалиях, после всех трагических катаклизмов и перемен ХХ века, в пришедшем ему на смену ХХ1 веке, более современна и точна, как нам думается, другая формула: « У России, у ее Армии и Флота есть только один верный союзник – Русская Православная Церковь». И всякий, кто входит в храм, не может не разделить и не подтвердить этой простой, и очевидной истины.
Да, Церковь наша была с народом и страной во всех тяжелых испытаниях, и очень часто военные православные священники шли на смерть вместе со своими духовными чадами, возгревая и поддерживая их дух в минуту опасности и скорби. Поэтому те, кто сегодня выступает против принятия законов о военном священстве, прекрасно осознают за что они борются – за ослабление и конечное уничтожение русской воинской силы, за умаление роли России в сегодняшнем воинственном, агрессивном и опасном мире.
«Хочешь мира – готовься к войне». Этот афоризм приписывается обычно германскому государственному деятелю Бисмарку, на самом деле был высказан впервые еще до Рождества Христова – античными мыслителями. Но, не смотря на свою древность, как нельзя более актуален и сегодня. И те, кто советует нам «готовится к миру» - отправлять на металлолом, на «иголки» и «утюги» наш флот и ракеты, безусловно хотят для нас чего-то совсем другого…
Но мы веруем, что правда победит и на этот раз. Потому, что правды хотят сегодня все люди доброй воли; потому что за правду молятся на Небесах тысячи и тысячи русских мучеников, праведников, исповедников; «потому что правды хочет Господь – творец и Промыслитель всего мира» .
В контексе всего выше приведенного, мне хочется остановится на творчестве талантливого русского писателя Андрея Воронова-Оренбургского. Мне думается, подзаголовок «Летопись Русской Славы», в серии которой выходят его романы в московском издательстве «Альва-Первая», достаточно верно и красноречиво отражает их героическое содержание.
Несомненно, как художника мощного дарования, Андрея Воронова-Оренбургского привлекали и привлекают такие жизненные события, такие переломные моменты нашей истории, которые характерны крупным масштабам своего размаха, яростным накалом страстей, сложным, подчас противоречивым поворотом судеб героев. Эта линия развития творчества автора, к счастью, с годами жизни писателя не оборвалась, не претерпела губительных метаморфоз в угоду рынку и коммерческому успеху, а шла, напротив, по восходящей и увенчалась созданием произведений, неувядающей силы. Уверен, уже вошедших в число значимых завоеваний художественной прозы нашего времени.
Ведь не случайно Господь даровал человеку волю и разум, чтобы он сам он мог выбирать то, что считает главным для себя, то, что дороже всего, что важнее.
Воронов-Оренбургский, пишущий в благословенном Цаском Селе, уже давно сделал сей выбор. Он сделан в пользу военно-исторического романа на штандарте которого ясно читается «За Веру и Отечество».
Закономерен и результат - книги интересны решительно всем, кому дорога судьба России и ее воинства, кто не закрывает лукаво глаза на будущую в мире ожесточенную войну сил и интересов Добра и Зла, - и не смотря ни на что, верует в духовную Победу.
«Быть русским» и оставаться на позициях «православного писателя» - сегодня архитрудное дело! Препятствия и барьеры – целенаправленное желание мощных группировок и враждебных сил признавать за воинским служением высокое духовное содержание, их откровенная, брезгливая непрязнь к Великому историческому значению России в мире – очевидно. «Объективные препятствия для совремнной Русской Идеи – как говорит в своих телевизионных дискуссиях и на собраниях русской патриотической общественности главный редактор газеты «Русь Православная» Константин Душенов, - заключается в нынешней спутаности, в преднамеренной перевернутости многих понятий, незыблемых истин и ценностей русского человека; в неясности и зыбкости завтрашнего дня, в непредсказуемости глобального исторического движения».
А. Воронов-Оренбургский именно тот писатель, который на протяжение двух десятилетий несмотря на все «рогатки», и «волчьи ямы», не сворачивая идет к своей цели. Он убежден: его книги обязательно, несмотря ни на что должны доходить до читателя. Должны, потому что нужны, а более необходимы. Разговор о духе нашего воинства - от битвы на реке Калке до блестящих походов М.Д. Скобелева, генерала русской армии, стяжавшего боевую славу на полях сражений и оставившего добрый, немеркнущий след в памяти потомков, - разговор о христианстве и войне, о священнике среди воинов сегодня жизненно необходим!
Неисповедимы пути, которыми творчество проникает к сердцу читателя, захватывает его и невольно начинает оказывать влияние на его сознание.
О Воронове-Оренбургском, о его необыкновенной жизни и его сочинениях я в начале услышал от людей, а уж потом спустя время, прочитал многие из его книг. Образ автора-баталиста в моей жизни с первого знакомства с его творчеством был овеян военной романтикой. Он вошел в мое сознание, как легенда, родившаяся в необъятных равнинах и горно-таежных просторах Урала и Сибири. Отрадно сознавать, что те наслаждения, которые принес мне – одному из многих десятков тысяч своих читателей – писатель Воронов-Оренбургский, не были единственными. Мои последующие годы, как бы наполнялись время от времени новыми радостями, которые несли художественные открытия, совершенные авторским талантом.
Что есть, то есть: Андрей полным голосом заявил о себе, как писатель удивительно яркого и самобытно таланта еще в самом начале 90-х годов. Но уже тогда его произведения были восторженно встречены Уралом, ими заинтересовались в Санкт-Петербурге и Москве. Итог: выход его романов в издательствах «Терра» и «Амфора».
Немало уже лет прошло с прочтения трилогии «Фатум» - «Барабаны судьбы», «Голова Горгоны», «Форт Росс», но и сейчас живо помню то огромное, непередаваемое впечатление, которое произвел на меня роман. Это впечатление было подобно тому, мгогоцветию, той игре красок, которое возникает при сиянии солнца после затяжного ненастья и ослепляет тебя. Это трилогия о Русской Америке, о чувстве долга русского офицера, о подвиге наших первопроходцев, о Добре и Зле, - вызвал во мне чувство восторга могучей силой дарования, столь неожиданной, на привычном бездушном сером фоне современной прозы. «Фатум» открыл во мне, помимо прочего, изумление колоссальной работоспособностью писателя, посвятившего семь лет неустанного труда одной теме, удивление его энциклопедическим знаниям (историческими, экономическими, этнографическими и т.д.) без которых было бы невозможно написать этот сложный, многослойный роман.
Исторические судьбы народов окраин Русской Империи с детских времен волновали воображение автора. Будь это судьбы горцев Кавказа или кочевников Средней Азии, Урала, Алтая, Сибири, Крайнего Севера, Дальнего Востока, русской Аляски или Калифорнии. Закономерным итогом этого, отнюдь не праздного интереса, становится крупный цикл его романов, который на сегодняшний день исчисляется 20-ю томами.
Так, о первой Кавказской войне им написан ряд замечательных романов, таких как: «Рай под тенью сабель», «Кавказ – проповедь в камне», «След барса», «Волчье эхо», «Дарго – кровь за кровь».
Писатель отображает чудовищное по своей жестокости столкновение двух культур, двух религий, двух мировоззрений. Это высокоталантливое в своем роде, если угодно, неповторимое произведение почти не поддается цитированию – так органично, плотно и слитно, положены в нем камни слов и фраз, из которых вымощено единое содержание. Язык красив и колоритен, подчас даже чрезмерен в густоте своего образного ряда и сочности народного языка. Тем не менее, повествование завораживает. Оно движется по каким-то неписаным законам самобытной поэтики кавказской речи, нарочито рубленые фразы горцев кажутся кристаллами. Во всем повествовании чувствуется напряженная сдержанность, таящая в себе силу. Сдержанный юмор отчасти смягчает остроту мрачных явлений жизни в суровых горах, которые в период кровавой войны с Россией, живут исключительно по законам адата и шариата.
«Эшафот», так же как и «Фатум», подобен многоводному морю. Романы из этого цикла вобрали в себя тысячи речек и ручейков, представляющих самые различные стороны жизни того времени, которому посвящена военно-историческая эпопея. Совершенно несправедливы те резкие нападки ряда критиков о том, что кавказский цикл «Эшафот» - это произведение сугубо о кавказской компании 1845 года. Думается, что география в подлинном художественном произведении – это лишь одна составная часть изображаемой эпохи, и одна она никогда не может заменить главного – исторической коллизии, заложенной в основу сюжета и изображения людей, выражающих типические черты своего общества.
И «Фатум» и «Эшафот» - это многотомные романы о России, о сложных трагических периодах ее истории – периоды героических войн, в которых закаливалась воля русской армии, выковывалась Наука Побеждать.
И бесконечно прав писатель И. Бояшов, сказавший в своей статье «Пушкинский отшельник», посвященной творчеству А. Воронова-Оренбургского, что военно-исторические романы автора, такие как «Ярое око», циклы «Фатум» и «Эшафот» - это глубоко патриотические романы, достойно продолжающие классические произведения русской литературы в военно-историческом жанре. «Такие книги составляют гордость нашей художественной литературы».
Влюбленный в творчество Андрея Воронова-Оренбургского, я с напряженным интересом и, не скрою, тревогой ждал, что скажет этот замечательный художник дальше. Из истории литературы нам известно, что нередко писатели, создав одно или два монументальных произведения, затем утрачивали свою творческую активность, меньше писали, а если писали, то зачастую значительно слабее, чем прежде, нередко размениваясь на «социальный», «однодневный» заказ.
И вот я узнаю, что Андрей Леонардович работает над историческим повествованием «Огненная тропа Амир-хана», которое продолжает цикл «Эшафот». Тема: освоение Урала, башкирские войны, присоединение южных степей к Российской Империи. Признаюсь, моя первая реакция на это сообщение была неблагоприятной по отношению к писателю. Думалось с чувством сожаления: «Ну, зачем он, взялся за эту тему?! Такой талант! Ему бы поднимать вопросы современности, живописать, как А. Проханов нашу жизнь, наших людей, наших солдат, а он вновь уходит в историю… Да ведь и написано об этом как будто нимало!» Но позже задумался, а что мы действительно знаем об этой эпохе? Лишь набившие оскомину академические, программные «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, крайне идеологизированный, откровенно «кумачовый» «Емельян Пугачев» В. Я. Шишкова, такой же «красный» «Каменный пояс» Е. Федорова, «Салават Юлаев» С. Злобина – да вот, пожалуй, и все…. Но разве Урал меньше тонул в крови кочевников и русских солдат, чем Кавказ?! И что мы вообще знаем о покорении Урала, кроме «Крестьянской войны 1773-75 гг. под предводительством Е. Пугачева»? Вот то-то и оно, весьма немногое.
Не буду растекаться «мыслью-белкою по древу», скажу наперед, мне все же посчастливилось ознакомиться с главами нового романа автора «Огненная тропа Амир-хана». Сказать только, что я принялся с живостью читать, - мало. Уже через минуту-другую я перенесся, будто на крыльях, в совсем иную эпоху и жил в водовороте событий!
Главы очередного масштабного произведения Андрея Воронова-Оренбургского принесли мне много радости и счастливых часов. Спешу успокоить читателей и поклонников нашего «нового Пикуля и Дюма»… Нет! Не оскудел талант писателя! Незабываемы впечатления от прочитанного. Покоряет прежде всего достоверность описания того, к чему прикасается перо мастера. Признаюсь, порой становится как-то не по себе от того, что кто-то «неведомый» тебе близко и хорошо, с такой пронзительной точностью знает все радости и беды человеческой жизни. А главное, способен все это столь пронзительно и душещипательно отразить на бумаге.
И, право, хотя мне довелось ознакомиться лишь с малой частью из огромного повествования – чувствовалось, что талант писателя за последние годы еще более закалился и окреп, и ему под силу самые трудные творческие задачи. А еще стало совершенно ясно, что без долголетней, скрупулезной работы в архивах и интернете, за рабочим столом, ему никогда бы не удалось поднять целые пласты и вехи русской истории, ее боевой славы, ее бессмертных героев, не удалось бы запечатлеть их с такой яркостью, живостью, столь выпукло и рельефно.
На его страницах читатель прочувсвувет авторскую боль за судьбу родного Отечества. Этот эпохальный труд – родился благодаря неустанной преданности делу автора, а так же надежде всех русских людей на возрождение духовности, как в нашем гражданском обществе, так и в Русской Армии. В новом произведение А. Воронову-Оренбургскому удалось собрать наиболее значимые материалы воедино, чтобы показать нам насколько прочно связаны в России Церковь и Армия. Тысячелетняя история Православной Руси, преемницы Византии, подтверждает это. «Само появление сильного государства, а значит, и Армии, как важнейшего государственного института, стало возможным только после Крещения Руси» («Даниловский Благовестник»).
Уверен, новые книги «Огненная тропа Амир-хана», «Расстрелянный ветер» и «Дикое золото» станут событием русской литературы. Фигурально выражаясь, среди обширного моря сегодняшней прозы поднялся новый гигантский вал, вобравший в себя народную жизнь, ее необозримую широту, ее бесконечную глубину и молодость.
В книге «Наука Побеждать, За Веру и Отечество» издательства «Даниловский Благовестник» авторский коллектив патриотов-единомышленников справедливо говорит: «В нынешних реалиях, после всех трагических катаклизмов и перемен ХХ века, в пришедшем ему на смену ХХ1 веке, более современна и точна, как нам думается, другая формула: « У России, у ее Армии и Флота есть только один верный союзник – Русская Православная Церковь». И всякий, кто входит в храм, не может не разделить и не подтвердить этой простой, и очевидной истины.
Да, Церковь наша была с народом и страной во всех тяжелых испытаниях, и очень часто военные православные священники шли на смерть вместе со своими духовными чадами, возгревая и поддерживая их дух в минуту опасности и скорби. Поэтому те, кто сегодня выступает против принятия законов о военном священстве, прекрасно осознают за что они борются – за ослабление и конечное уничтожение русской воинской силы, за умаление роли России в сегодняшнем воинственном, агрессивном и опасном мире.
«Хочешь мира – готовься к войне». Этот афоризм приписывается обычно германскому государственному деятелю Бисмарку, на самом деле был высказан впервые еще до Рождества Христова – античными мыслителями. Но, не смотря на свою древность, как нельзя более актуален и сегодня. И те, кто советует нам «готовится к миру» - отправлять на металлолом, на «иголки» и «утюги» наш флот и ракеты, безусловно хотят для нас чего-то совсем другого…
Но мы веруем, что правда победит и на этот раз. Потому, что правды хотят сегодня все люди доброй воли; потому что за правду молятся на Небесах тысячи и тысячи русских мучеников, праведников, исповедников; «потому что правды хочет Господь – творец и Промыслитель всего мира» .
В контексе всего выше приведенного, мне хочется остановится на творчестве талантливого русского писателя Андрея Воронова-Оренбургского. Мне думается, подзаголовок «Летопись Русской Славы», в серии которой выходят его романы в московском издательстве «Альва-Первая», достаточно верно и красноречиво отражает их героическое содержание.
Несомненно, как художника мощного дарования, Андрея Воронова-Оренбургского привлекали и привлекают такие жизненные события, такие переломные моменты нашей истории, которые характерны крупным масштабам своего размаха, яростным накалом страстей, сложным, подчас противоречивым поворотом судеб героев. Эта линия развития творчества автора, к счастью, с годами жизни писателя не оборвалась, не претерпела губительных метаморфоз в угоду рынку и коммерческому успеху, а шла, напротив, по восходящей и увенчалась созданием произведений, неувядающей силы. Уверен, уже вошедших в число значимых завоеваний художественной прозы нашего времени.
Ведь не случайно Господь даровал человеку волю и разум, чтобы он сам он мог выбирать то, что считает главным для себя, то, что дороже всего, что важнее.
Воронов-Оренбургский, пишущий в благословенном Цаском Селе, уже давно сделал сей выбор. Он сделан в пользу военно-исторического романа на штандарте которого ясно читается «За Веру и Отечество».
Закономерен и результат - книги интересны решительно всем, кому дорога судьба России и ее воинства, кто не закрывает лукаво глаза на будущую в мире ожесточенную войну сил и интересов Добра и Зла, - и не смотря ни на что, верует в духовную Победу.
«Быть русским» и оставаться на позициях «православного писателя» - сегодня архитрудное дело! Препятствия и барьеры – целенаправленное желание мощных группировок и враждебных сил признавать за воинским служением высокое духовное содержание, их откровенная, брезгливая непрязнь к Великому историческому значению России в мире – очевидно. «Объективные препятствия для совремнной Русской Идеи – как говорит в своих телевизионных дискуссиях и на собраниях русской патриотической общественности главный редактор газеты «Русь Православная» Константин Душенов, - заключается в нынешней спутаности, в преднамеренной перевернутости многих понятий, незыблемых истин и ценностей русского человека; в неясности и зыбкости завтрашнего дня, в непредсказуемости глобального исторического движения».
А. Воронов-Оренбургский именно тот писатель, который на протяжение двух десятилетий несмотря на все «рогатки», и «волчьи ямы», не сворачивая идет к своей цели. Он убежден: его книги обязательно, несмотря ни на что должны доходить до читателя. Должны, потому что нужны, а более необходимы. Разговор о духе нашего воинства - от битвы на реке Калке до блестящих походов М.Д. Скобелева, генерала русской армии, стяжавшего боевую славу на полях сражений и оставившего добрый, немеркнущий след в памяти потомков, - разговор о христианстве и войне, о священнике среди воинов сегодня жизненно необходим!
Неисповедимы пути, которыми творчество проникает к сердцу читателя, захватывает его и невольно начинает оказывать влияние на его сознание.
О Воронове-Оренбургском, о его необыкновенной жизни и его сочинениях я в начале услышал от людей, а уж потом спустя время, прочитал многие из его книг. Образ автора-баталиста в моей жизни с первого знакомства с его творчеством был овеян военной романтикой. Он вошел в мое сознание, как легенда, родившаяся в необъятных равнинах и горно-таежных просторах Урала и Сибири. Отрадно сознавать, что те наслаждения, которые принес мне – одному из многих десятков тысяч своих читателей – писатель Воронов-Оренбургский, не были единственными. Мои последующие годы, как бы наполнялись время от времени новыми радостями, которые несли художественные открытия, совершенные авторским талантом.
Что есть, то есть: Андрей полным голосом заявил о себе, как писатель удивительно яркого и самобытно таланта еще в самом начале 90-х годов. Но уже тогда его произведения были восторженно встречены Уралом, ими заинтересовались в Санкт-Петербурге и Москве. Итог: выход его романов в издательствах «Терра» и «Амфора».
Немало уже лет прошло с прочтения трилогии «Фатум» - «Барабаны судьбы», «Голова Горгоны», «Форт Росс», но и сейчас живо помню то огромное, непередаваемое впечатление, которое произвел на меня роман. Это впечатление было подобно тому, мгогоцветию, той игре красок, которое возникает при сиянии солнца после затяжного ненастья и ослепляет тебя. Это трилогия о Русской Америке, о чувстве долга русского офицера, о подвиге наших первопроходцев, о Добре и Зле, - вызвал во мне чувство восторга могучей силой дарования, столь неожиданной, на привычном бездушном сером фоне современной прозы. «Фатум» открыл во мне, помимо прочего, изумление колоссальной работоспособностью писателя, посвятившего семь лет неустанного труда одной теме, удивление его энциклопедическим знаниям (историческими, экономическими, этнографическими и т.д.) без которых было бы невозможно написать этот сложный, многослойный роман.
Исторические судьбы народов окраин Русской Империи с детских времен волновали воображение автора. Будь это судьбы горцев Кавказа или кочевников Средней Азии, Урала, Алтая, Сибири, Крайнего Севера, Дальнего Востока, русской Аляски или Калифорнии. Закономерным итогом этого, отнюдь не праздного интереса, становится крупный цикл его романов, который на сегодняшний день исчисляется 20-ю томами.
Так, о первой Кавказской войне им написан ряд замечательных романов, таких как: «Рай под тенью сабель», «Кавказ – проповедь в камне», «След барса», «Волчье эхо», «Дарго – кровь за кровь».
Писатель отображает чудовищное по своей жестокости столкновение двух культур, двух религий, двух мировоззрений. Это высокоталантливое в своем роде, если угодно, неповторимое произведение почти не поддается цитированию – так органично, плотно и слитно, положены в нем камни слов и фраз, из которых вымощено единое содержание. Язык красив и колоритен, подчас даже чрезмерен в густоте своего образного ряда и сочности народного языка. Тем не менее, повествование завораживает. Оно движется по каким-то неписаным законам самобытной поэтики кавказской речи, нарочито рубленые фразы горцев кажутся кристаллами. Во всем повествовании чувствуется напряженная сдержанность, таящая в себе силу. Сдержанный юмор отчасти смягчает остроту мрачных явлений жизни в суровых горах, которые в период кровавой войны с Россией, живут исключительно по законам адата и шариата.
«Эшафот», так же как и «Фатум», подобен многоводному морю. Романы из этого цикла вобрали в себя тысячи речек и ручейков, представляющих самые различные стороны жизни того времени, которому посвящена военно-историческая эпопея. Совершенно несправедливы те резкие нападки ряда критиков о том, что кавказский цикл «Эшафот» - это произведение сугубо о кавказской компании 1845 года. Думается, что география в подлинном художественном произведении – это лишь одна составная часть изображаемой эпохи, и одна она никогда не может заменить главного – исторической коллизии, заложенной в основу сюжета и изображения людей, выражающих типические черты своего общества.
И «Фатум» и «Эшафот» - это многотомные романы о России, о сложных трагических периодах ее истории – периоды героических войн, в которых закаливалась воля русской армии, выковывалась Наука Побеждать.
И бесконечно прав писатель И. Бояшов, сказавший в своей статье «Пушкинский отшельник», посвященной творчеству А. Воронова-Оренбургского, что военно-исторические романы автора, такие как «Ярое око», циклы «Фатум» и «Эшафот» - это глубоко патриотические романы, достойно продолжающие классические произведения русской литературы в военно-историческом жанре. «Такие книги составляют гордость нашей художественной литературы».
Влюбленный в творчество Андрея Воронова-Оренбургского, я с напряженным интересом и, не скрою, тревогой ждал, что скажет этот замечательный художник дальше. Из истории литературы нам известно, что нередко писатели, создав одно или два монументальных произведения, затем утрачивали свою творческую активность, меньше писали, а если писали, то зачастую значительно слабее, чем прежде, нередко размениваясь на «социальный», «однодневный» заказ.
И вот я узнаю, что Андрей Леонардович работает над историческим повествованием «Огненная тропа Амир-хана», которое продолжает цикл «Эшафот». Тема: освоение Урала, башкирские войны, присоединение южных степей к Российской Империи. Признаюсь, моя первая реакция на это сообщение была неблагоприятной по отношению к писателю. Думалось с чувством сожаления: «Ну, зачем он, взялся за эту тему?! Такой талант! Ему бы поднимать вопросы современности, живописать, как А. Проханов нашу жизнь, наших людей, наших солдат, а он вновь уходит в историю… Да ведь и написано об этом как будто нимало!» Но позже задумался, а что мы действительно знаем об этой эпохе? Лишь набившие оскомину академические, программные «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, крайне идеологизированный, откровенно «кумачовый» «Емельян Пугачев» В. Я. Шишкова, такой же «красный» «Каменный пояс» Е. Федорова, «Салават Юлаев» С. Злобина – да вот, пожалуй, и все…. Но разве Урал меньше тонул в крови кочевников и русских солдат, чем Кавказ?! И что мы вообще знаем о покорении Урала, кроме «Крестьянской войны 1773-75 гг. под предводительством Е. Пугачева»? Вот то-то и оно, весьма немногое.
Не буду растекаться «мыслью-белкою по древу», скажу наперед, мне все же посчастливилось ознакомиться с главами нового романа автора «Огненная тропа Амир-хана». Сказать только, что я принялся с живостью читать, - мало. Уже через минуту-другую я перенесся, будто на крыльях, в совсем иную эпоху и жил в водовороте событий!
Главы очередного масштабного произведения Андрея Воронова-Оренбургского принесли мне много радости и счастливых часов. Спешу успокоить читателей и поклонников нашего «нового Пикуля и Дюма»… Нет! Не оскудел талант писателя! Незабываемы впечатления от прочитанного. Покоряет прежде всего достоверность описания того, к чему прикасается перо мастера. Признаюсь, порой становится как-то не по себе от того, что кто-то «неведомый» тебе близко и хорошо, с такой пронзительной точностью знает все радости и беды человеческой жизни. А главное, способен все это столь пронзительно и душещипательно отразить на бумаге.
И, право, хотя мне довелось ознакомиться лишь с малой частью из огромного повествования – чувствовалось, что талант писателя за последние годы еще более закалился и окреп, и ему под силу самые трудные творческие задачи. А еще стало совершенно ясно, что без долголетней, скрупулезной работы в архивах и интернете, за рабочим столом, ему никогда бы не удалось поднять целые пласты и вехи русской истории, ее боевой славы, ее бессмертных героев, не удалось бы запечатлеть их с такой яркостью, живостью, столь выпукло и рельефно.
На его страницах читатель прочувсвувет авторскую боль за судьбу родного Отечества. Этот эпохальный труд – родился благодаря неустанной преданности делу автора, а так же надежде всех русских людей на возрождение духовности, как в нашем гражданском обществе, так и в Русской Армии. В новом произведение А. Воронову-Оренбургскому удалось собрать наиболее значимые материалы воедино, чтобы показать нам насколько прочно связаны в России Церковь и Армия. Тысячелетняя история Православной Руси, преемницы Византии, подтверждает это. «Само появление сильного государства, а значит, и Армии, как важнейшего государственного института, стало возможным только после Крещения Руси» («Даниловский Благовестник»).
Уверен, новые книги «Огненная тропа Амир-хана», «Расстрелянный ветер» и «Дикое золото» станут событием русской литературы. Фигурально выражаясь, среди обширного моря сегодняшней прозы поднялся новый гигантский вал, вобравший в себя народную жизнь, ее необозримую широту, ее бесконечную глубину и молодость.
Юрий Волков,
Главный редактор российского еженедельника «Контакт»
Сеять разумное, доброе, вечное…
Очередным проектом известного петербургского писателя Андрея Воронова-Оренбургского стал новый эпохальный восьмитомник «Сталинград».
Сегодня автор сотрудничает с московскими книжными издательствами - "АЛЬВА-ПЕРВАЯ", "ВЕЧЕ", "ЯУЗА", а так же с литературными журналами, как "КНИЖНАЯ ЛАВКА ПИСАТЕЛЯ", "НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ", - для которых патриотизм, «почтение к святым могилам отцов и дедов» , любовь и служение Родине, будущая судьба России и процветание нашего народа - отнюдь, не досужая болтовня по поводу... и не шумная, праздная пальба в небо китайских петард. "Московское издательство "ЛИТРЕС" выпускает собственную, самостоятельную серию "ВСЕ РОМАНЫ АНДРЕЯ ВОРОНОВА - ОРЕНБУРГСКОГО". Основная задача обоих проектов - поиск альтернативы, поиск " другой" литературы, которая заслуживает живого внимания самых широких читательских масс нашей страны. О том, почему сегодня так важно идти " своей дорогой", Автор поделился с "НЕВСКИМ АЛЬМАНАХОМ", с его бессменным главным редактором - Владимиром СКВОРЦОВЫМ.
- Вас знают в Петербурге и Москве с конца 90-х гг., как писателя, драматурга, композитора, публициста, - при этом, как человека, известного своей жесткой бескомпромиссностью в вопросах вкуса. Бездарность, вы, всегда и прямо называете бездарностью, а талант талантом - не оглядываясь ни на какие сложившиеся иерархии, общественное мнение или конъюнктурные соображения. Более всего, вы цените в авторе: открытость и прямоту и презираете стремление узкого круга самоназначенных экспертов за закрытыми дверьми решать, какое "необходимое и правильное" чтение сегодня следует навязывать нашему обществу. Так " что", на ваш взгляд, решают "самоназначенные, компетентные эксперты за закрытыми дверями"?
- Тут к гадалке ходить не надо... Там, за закрытыми дверями, привычно, со знанием дела вершат то же самое, что воры и мздоимцы во власти в Кремле. Благо есть с кого брать пример! Не смущаясь, не озираясь на "быдло"...( ведь творческой общественностью и просто думающими людьми, - мы для них все давно перестали быть "однозначно")... Так вот: ревниво и рьяно, согласно своим чинам и регалиям, - пилят государственные ( то бишь наши с вами) деньги налогоплатильщиков... Ну, а потом, положив в карман, честно заработанное ответственным трудом... В том или ином фешенебельном кабаке на Невском или Тверской, выбирают: кому и за что, на сей раз со своего экспертно-хозяйского стола, кинуть очередную сахарную или мозговую кость... Кто на этот раз, обошел в своей верноподданнической рьяности коллег по цеху, - в умении преданно заглядывать в глаза, вилять хвостом и бодро тявкать - во славу своих хозяев и приглашенных господ-экспертов от литературы. Кто на сей раз лучше других вылизал, угодил... и заслужил их господскую снисходительность. <...>
- Так, вы, Андрей, считаете, что в наше время, вообще нет заслуженных премий, объективных литературных вердиктов Большого жюри...
- Я "не считаю", я знаю. Тридцать лет в писательском мире... для меня не прошли даром... Зная изнутри всю эту неприглядную "кухню", с ее "доморощенными рецептами", грязными следами на белом кафеле, - с договорными махровыми рецензиями, договорными скользкими списками номинаторов и напрочь продажным договорным жюри, которое бы следовало по аналогии с жульем...назвать "журье", - не оставили во мне решительно никаких иллюзий по этому поводу... Я же неоднократно был участником многих литпремий от солидных издательств, таких как: "ТЕРРА", "АЛЬВА-ПЕРВАЯ", "АРМАДА", "ВЕЧЕ"... и уверяю, знаю, что говорю. Впрочем, среди этих ангажированных псевдопремий, среди этого "темного царства", как сказал классик, а я бы добавил - лжи, фейков и откровенного лицемерия... Все же есть "луч света"...
- Но, как же быть тогда с литпремией "Национальный бестселлер "? Которую у нас, в Петербурге, основал Виктор Топоров - переводчик, известный критик и публицист... Он, человек, который тоже славится своей неподкупностью в вопросах вкуса...
- Вот-вот, вы прямо таки сорвали эти слова с моих губ. Согласен. Топоров - большой молодей! Создал премию в некотором смысле такую же, как он сам. Открытую, весьма независимую и, как следствие неуправляемую...
- И этим очень многих раздражающую! Все процессы внутри Нацбеста прозрачны...открыт список номинаторов... Буквально про каждую книгу известно, кто ее номинировал... Опять же члены Большого жюри вполне открыто обсуждают книги на сайте премии. Каждый год появляется , если не ошибаюсь, около 200 рецензий - и так же открыто голосуют! Любой может зайти на сайт и посмотреть, кто-как проголосовал.
- Я в курсе. И это радует. Именно поэтому " Национальный бестселлер " уже много лет последовательно и точно картографирует современную русскую литературу: нравится это кому или нет...Именно шорт-лист Нацбеста, на мой взгляд, конечно, с большой натяжкой, но все же, в какой-то мере и есть история русской литературы 21 века, не так ли?
- С этим трудно спорить, Андрей.
- А надо ли, Владимир Степанович?
- Вот именно. Тем более, что это история не только самой литературы - но это еще и история, если хотите, читательских предпочтений, история вкуса, история идей наконец! Кстати, Нацбест открыл десятки новых авторов... А вы, Мастер,не желаете еще раз, так сказать, испытать судьбу?
У вас же...такое богатое наследие замечательных творений! За 30 лет писательства, страшно сказать, - 30 томов! Потрясающе... и каких томов! Нет, нет, здесь положительно надо подумать, мм? Причем, насколько я информирован, многие из тех, кого в свое время открыл Нацбест... сегодня едва ли не живые классики!
- Вот поэтому, в том числе - нет. Я пишу сугубо самостоятельно. Хочу быть "живым классиком", а не "почти"! - открыто смеется Андрей, а потом спокойно и уверенно говорит: - Ну, а если на чистоту...Для меня самым лучшим, самым серьёзным и главным критиком всегда был и останется мой Читатель. Какие дифирамбы не пой, с каких площадок и этажей не расхваливай, не превозноси автора и его творчество... Если народ не читает его... не любит, то какой же он писатель?? Значит, труд его надуманный, мертворожденный, пустой... Как, увы, у подавляющего большинства нынешних авторов. Нет, я не ханжа...Согласен, литература имеет право быть многоликой и разной, конечно. О вкусах не спорят...Пусть это будет фантазийная история, мистический триллер, убойный блокбастер или авантюрный роман в духе магического реализма ( такие тоже есть и стали уже, едва ли не почтенной традицией новых веяний...) Пусть это будет неувядающий вестерн или сентиментальная мелодрама, тысячу раз пусть!! Я не пресыщенный литературный критик, и не новоиспечённый книжный неофит, с младых ногтей загрубевший в своем болванстве на все новых и безмозглых литературных вывертах, - которых надо всякий раз ублажать и удивлять сконструированным "новым жанром." Но я всецело за то, чтобы и наш русский современный писательский мир, крепко держал подо лбом, (как его достойные предшественники) , что создаваемая им в 21-м веке литература - по-прежнему обязана: будить, учить, призывать и быть всегда в поисках идеала! И ради Бога, пусть все наши авторы: "гении" и "классики", будут разными, как лед и пламень, равно, как их романы... Главное, на мой взгляд, чтобы их книги не были проходным барахлом, макулатурой, однодневной дешевкой на потребу дня... А то, признаться, ведь так,,, Чем больше я знакомлюсь с сегодняшними " перлами" от литературы... С так называемым " народным романом ", - оно же , твою мать, - "популярное чтиво"... Тем больше мне хочется швырнуть его в поганую урну метро и взяться за классику.
Потому что надо всегда помнить, не забывать, что завещала нам русская классика: "СЕЙТЕ РАЗУМНОЕ, ДОБРОЕ, ВЕЧНОЕ..."
Мы продолжаем начатый интересный разговор с известным петербургским романистом Андреем Леонардовичем Вороновым-Оренбургским на страницах журнала писателей России "НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ".
- И все таки, Андрей... В чем, на ваш взгляд, заключается роль литературных премий в современном литературном процессе?
- Прежде всего литпремия, в том виде, в котором она сегодня существует, это... тот самый пресловутый "формат", в коем она сама может существовать в принципе. Современная литпремия, это если хотите, в какой-то мере и точка сборки пазлов литпроцесса. Институция эта, как любая другая, на мой взгляд, увы, далеко не идеальна... Мы знаем много примеров: когда замечательные писатели, были незаслуженно обойдены крупными премиями, ведь, так?.. И напротив, ( опять не мало примеров) - активных графоманов с премиальным "каре" в кармане...
- И всё-таки именно премии сегодня организуют литературный быт, не правда ли? Грубо говоря, историю литературы прошлого можно рассказывать, как историю литературных клубов или салонов... Как историю толстых журналов... Как наконец историю творческих объединений... Уверен, что сегодняшнюю литературу, скажем, через сто лет, также будут рассказывать, как историю премий.
- Согласен, Владимир Степанович, почему нет?
- Ещё один ваш проект - " ВСЕ РОМАНЫ АНДРЕЯ ВОРОНОВА - ОРЕНБУРГСКОГО" в московском издательстве "ЛитРес". Как возникла эта идея? Как выбираются книги для Вашей личной авторской "полки", если это не секрет!
- Секрета тут никакого нет. Издательство "ЛитРес", как и подобные ему, альтернативные классическим - электронные издательства, такие как "Озон", "Ридеро", "Гугл-бук", " Лэнд-бук", " Альдебаран" и другие, по сути возникли закономерно, более того вовремя. Как скажем ... лампочка Эдисона, в свое время пришла на смену восковым свечам, масляным городским фонарям, а двигатель внутреннего сгорания - первых авто, - подвел решительную черту тысячилетней золотой эре различных конных экипажей, фермерских фургонов, прогулочных ландо, кэбов, выездных карет и т. д.
- И вам не жалко, Андрей...
- Жалко, ещё как! Я такой же, как вы, как все наше возрастное поколение, поклонник старой, понятной и приятной во всех отношениях, академической, бумажной книги... Которую так привычно держать в руках, ощущать ее " дыхание", ее книжный запах, такой же любимый, волнительный с детства, как аромат рождественской ёлки и рыжих новогодних мандарин! Но что делать? Технический прогресс неумолим... Как и Суд Времени и краткий человеческий век... Впрочем, нет худа без добра. Будем объективны: компьютерные площади контактов с потенциальным читателем у ЛитРеса - безмерны, как океан; ресурсная база способна издавать книги авторов в разы больше, чем возможности прежних, еще как-то остающихся на плаву, издательств, тиражи которых смешны и настолько малы ( 3-5 тыс. экз.) - что без слез не скажешь... И это на такую громадную страну, как РОССИЯ! Радует и то, что " ЛитРес" ведет реально, "без дураков", независимую от чьих-либо предпочтений или инструкций, - истинно демократичную издательскую политику. Одним словом: издать в электронной версии свою книгу, если она, конечно, таковой соответствует... может практически каждый автор, независимо от того, "раскрученный" этот автор или нет! Это ли не здорово?! Кто из нас, ветеранов писательского дела, мог об этом мечтать еще десять-пятнадцать лет назад?? Это просто праздник какой-то, особенно для молодых коллег по цеху...Браво-о!! Ну, а уж дальнейшая судьба сего этистолярного детища резонно зависит: от степени даровитости таланта самого писателя и широты читательского интереса к его творчеству. На мой взгляд все справедливо, Владимир Степанович. Ведь, если по совести, каждый из нас стоит ровно столько, сколько он стоит. Не меньше, но и не больше.
- Ещё один ваш проект - "ВСЕ РОМАНЫ АНДРЕЯ ВОРОНОВА-ОРЕНБУРГСКОГО" в издательстве "ЛитРес". Расскажите, как вообще возникла эта идея? Как выбираются книги для "авторской полки"?
- "Проект" - слишком громко сказано, Владимир Степанович.
- Но, позвольте, именно так это и выглядит!..
- Ну, хорошо. Пусть будет так. Идея возникла, вернее была подсказана мне на пикнике, моим другом Олегом Седовым, экс- главой издательства "АМФОРА", в один из приездов его из Москвы. Впрочем, положа руку на сердце,выбор в пользу "ЛитРеса", - был сделан вынуждено. Вы сами прекрасно знаете...В наше безвременье, дождаться своих изданий, тем более многотомных, стало просто невозможно. Издательские планы расписаны на годы вперед... А человек живет, увы, не как попугай или черепаха... Лишних 200-т лет в запасе у меня нет...
- Н-да, вот и ответ...
- Что же до книг для полки... Они от веку забиты любимыми собраниями сочинений отечественной и зарубежной классики, которая для меня всегда любима, всегда желанна, всегда на пьедестале.
- А из сегодняшних, наших современников, вы отдаете кому-то свое литера-
турное предпочтение?
- Конечно, Александр Проханов. Бесспорно... это живой классик, у которого можно и нужно многому поучиться, особенно молодым да ранним...
- А кто-то еще нравится?
- В большей, меньшей степени... их целая группа... Крусанов, замечательный мастер, Носов, конечно, Бояшев, Трофименков, Нефедов из Москвы, пожалуй, Горелов... И, конечно, Нина Кирпичникова, нравится, свежо и талантливо. Нет, нет... Я искренне убеждён: есть живая современная русская литература... Да и как ей не быть в такой могучей, прекрасной, многоголосой стране?! Правители, временщики в золотых мундирах - уходят... их заштриховывает время... народ остаётся! А если жив народ - будет жить и искусство-творчество во всех своих направлениях. Это мое глубокое убеждение.
ВЛАДИМИР СКВОРЦОВ, главный редактор ЖУНАЛА ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ
"НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ", САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, ноябрь, 2020 г.
- А ваше собственное творчество подходит под критерии серии? Или, быть может, серий? Например, ваш многотомный роман " ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОХОД", о русско-кавказской войне? Совпадают ли вкусы Андрея Воронова-Оренбургского - читателя и Андрея Воронова-Оренбургского - писателя?
- Давайте по-порядку... Итак: " подходит ли мое творчество под критерии той или другой серии"? Почему нет? Конечно. Правда, как всегда, существуют свои нюансы...куда без них...
- Например?
- Скажу откровенно. Эти серии, на мой взгляд, сами должны первостепенно соответствовать той, высокой планке, тем, подчас завышенным издательским требованиям, которые предъявляют авторам. Скажем: я писатель-маринист, серьезный, знающий свою тему " парусного флота" автор... То и в серии о моряках-флотоводцах , я бы хотел быть в обществе таких авторов, как: К.М. Станюкович, Патрик О' Брайан, Н. Черкашин, Ж. Кусто или В. Конецкий. Но никак не с теми, кто пишет о "пиратах", о "черных жемчужинах"... Но при этом, как говорится " ни ухом, ни рылом" в теме... Не могут отличить "Грот-брамсель" от "Грота-стеньга-стакселя", а туда же... Стыдно коллеги... Зачем позориться на страну?
- Однако, Андрей... У вас, тоже высокая планка...
- А то! Мы говорим коньяке или о компоте? Ну то-то...Извольте уж по гамбургскому счёту... Что до моих читательских предпочтений, повторю слова незабвенного верующего безбожника Вольтера, он же Франсуа-Мари Аруэ : " Все жанры хороши, если они не скучные".
- Браво. А если для наших читателей журнала, чуть подробней?
- На мой взгляд, к какому жанру не принадлежала бы та или иная проза: будь то самые отчаянные приключения, хитроумные политические мировые интриги хитронырых масонов, запредельная туманная мистика, кровавый триллер, крутой многоходовый детектив, да что угодно... Если это творение лишено крепкой драматургии, психологизма, достойной идеи, живых человеческих страстей, трепетных эмоциональных акцентов, хватающих до слез душу читателя, - авторским озарением, глубиной мысли, сопереживанием...То грош цена этой "книге". Мне претит: пустой и тупой американский комиксный экшн - для чего он? Для каких компьютерных идиотов?? Где герои без лиц , где бесконечные погони, ради погони и штабеля убитых... Где какой-то очередной имбецил, поигрывающий бицепсами, с очередной силиконовой дурой, якобы спасают от злобных русских-орков прекрасный цивилизованный мир...И, как всегда, решительно никого не жалко!!! Да, мне претит подобная бульварщина, равно, как и аналогично тупое, бесконечное пережёвывание жвачки, так называемого гламурного чтива. Как по мне, все это давным-давно обрыдло нашему думающему читателю...И место мегатоннам этой макулатуры тоже давным-давно на бумажно-картонной переработке...
- Ну, что же... Это честный ответ. Тоже позиция, свой взгляд на проблему... Почему бы нет? А вот ещё один, завершающий вопрос на тему...Вы согласны с таким бытующим постулатом: что произведение должно " гладить против шерсти"? Можно ли это считать глобальной целью литературы? И есть ли у неё некая сверхзадача в 21 веке?
- Пожалуй так... Если искусство не гладит против шерсти, то есть гладит по шерсти, - то, на мой взгляд, у него, получается, вообще нет положительно никакой ни цели, ни сверхзадачи. Драматургия, которая лежит в основании любого настоящего произведения, - заранее мертва, если в книге нет конфликта. Сверхзадача литературы - категория неизменная! И в 21 веке она остаётся той же, что и раньше, - взбудоражить человека, вернуть его из падения присутствия обратно в ясное и волевое "здесь и сейчас ". Достигается это, скажу по своему опыту, - ясно поставленной перед собой творческой задачей и ежедневным, упорным трудом. Другого честного и верного пути нет. Дорогу осилит идущий! Настоящая литература - должна не развлекать, как дешёвое шоу, которыми сегодня, целенаправленно и последовательно забиты все наши каналы ТВ, увы..
- НАСТОЯЩАЯ ЛИТЕРАТУРА ОБЯЗАНА: БУДИТЬ, УЧИТЬ И ПРИЗЫВАТЬ!
Сегодня автор сотрудничает с московскими книжными издательствами - "АЛЬВА-ПЕРВАЯ", "ВЕЧЕ", "ЯУЗА", а так же с литературными журналами, как "КНИЖНАЯ ЛАВКА ПИСАТЕЛЯ", "НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ", - для которых патриотизм, «почтение к святым могилам отцов и дедов» , любовь и служение Родине, будущая судьба России и процветание нашего народа - отнюдь, не досужая болтовня по поводу... и не шумная, праздная пальба в небо китайских петард. "Московское издательство "ЛИТРЕС" выпускает собственную, самостоятельную серию "ВСЕ РОМАНЫ АНДРЕЯ ВОРОНОВА - ОРЕНБУРГСКОГО". Основная задача обоих проектов - поиск альтернативы, поиск " другой" литературы, которая заслуживает живого внимания самых широких читательских масс нашей страны. О том, почему сегодня так важно идти " своей дорогой", Автор поделился с "НЕВСКИМ АЛЬМАНАХОМ", с его бессменным главным редактором - Владимиром СКВОРЦОВЫМ.
- Вас знают в Петербурге и Москве с конца 90-х гг., как писателя, драматурга, композитора, публициста, - при этом, как человека, известного своей жесткой бескомпромиссностью в вопросах вкуса. Бездарность, вы, всегда и прямо называете бездарностью, а талант талантом - не оглядываясь ни на какие сложившиеся иерархии, общественное мнение или конъюнктурные соображения. Более всего, вы цените в авторе: открытость и прямоту и презираете стремление узкого круга самоназначенных экспертов за закрытыми дверьми решать, какое "необходимое и правильное" чтение сегодня следует навязывать нашему обществу. Так " что", на ваш взгляд, решают "самоназначенные, компетентные эксперты за закрытыми дверями"?
- Тут к гадалке ходить не надо... Там, за закрытыми дверями, привычно, со знанием дела вершат то же самое, что воры и мздоимцы во власти в Кремле. Благо есть с кого брать пример! Не смущаясь, не озираясь на "быдло"...( ведь творческой общественностью и просто думающими людьми, - мы для них все давно перестали быть "однозначно")... Так вот: ревниво и рьяно, согласно своим чинам и регалиям, - пилят государственные ( то бишь наши с вами) деньги налогоплатильщиков... Ну, а потом, положив в карман, честно заработанное ответственным трудом... В том или ином фешенебельном кабаке на Невском или Тверской, выбирают: кому и за что, на сей раз со своего экспертно-хозяйского стола, кинуть очередную сахарную или мозговую кость... Кто на этот раз, обошел в своей верноподданнической рьяности коллег по цеху, - в умении преданно заглядывать в глаза, вилять хвостом и бодро тявкать - во славу своих хозяев и приглашенных господ-экспертов от литературы. Кто на сей раз лучше других вылизал, угодил... и заслужил их господскую снисходительность. <...>
- Так, вы, Андрей, считаете, что в наше время, вообще нет заслуженных премий, объективных литературных вердиктов Большого жюри...
- Я "не считаю", я знаю. Тридцать лет в писательском мире... для меня не прошли даром... Зная изнутри всю эту неприглядную "кухню", с ее "доморощенными рецептами", грязными следами на белом кафеле, - с договорными махровыми рецензиями, договорными скользкими списками номинаторов и напрочь продажным договорным жюри, которое бы следовало по аналогии с жульем...назвать "журье", - не оставили во мне решительно никаких иллюзий по этому поводу... Я же неоднократно был участником многих литпремий от солидных издательств, таких как: "ТЕРРА", "АЛЬВА-ПЕРВАЯ", "АРМАДА", "ВЕЧЕ"... и уверяю, знаю, что говорю. Впрочем, среди этих ангажированных псевдопремий, среди этого "темного царства", как сказал классик, а я бы добавил - лжи, фейков и откровенного лицемерия... Все же есть "луч света"...
- Но, как же быть тогда с литпремией "Национальный бестселлер "? Которую у нас, в Петербурге, основал Виктор Топоров - переводчик, известный критик и публицист... Он, человек, который тоже славится своей неподкупностью в вопросах вкуса...
- Вот-вот, вы прямо таки сорвали эти слова с моих губ. Согласен. Топоров - большой молодей! Создал премию в некотором смысле такую же, как он сам. Открытую, весьма независимую и, как следствие неуправляемую...
- И этим очень многих раздражающую! Все процессы внутри Нацбеста прозрачны...открыт список номинаторов... Буквально про каждую книгу известно, кто ее номинировал... Опять же члены Большого жюри вполне открыто обсуждают книги на сайте премии. Каждый год появляется , если не ошибаюсь, около 200 рецензий - и так же открыто голосуют! Любой может зайти на сайт и посмотреть, кто-как проголосовал.
- Я в курсе. И это радует. Именно поэтому " Национальный бестселлер " уже много лет последовательно и точно картографирует современную русскую литературу: нравится это кому или нет...Именно шорт-лист Нацбеста, на мой взгляд, конечно, с большой натяжкой, но все же, в какой-то мере и есть история русской литературы 21 века, не так ли?
- С этим трудно спорить, Андрей.
- А надо ли, Владимир Степанович?
- Вот именно. Тем более, что это история не только самой литературы - но это еще и история, если хотите, читательских предпочтений, история вкуса, история идей наконец! Кстати, Нацбест открыл десятки новых авторов... А вы, Мастер,не желаете еще раз, так сказать, испытать судьбу?
У вас же...такое богатое наследие замечательных творений! За 30 лет писательства, страшно сказать, - 30 томов! Потрясающе... и каких томов! Нет, нет, здесь положительно надо подумать, мм? Причем, насколько я информирован, многие из тех, кого в свое время открыл Нацбест... сегодня едва ли не живые классики!
- Вот поэтому, в том числе - нет. Я пишу сугубо самостоятельно. Хочу быть "живым классиком", а не "почти"! - открыто смеется Андрей, а потом спокойно и уверенно говорит: - Ну, а если на чистоту...Для меня самым лучшим, самым серьёзным и главным критиком всегда был и останется мой Читатель. Какие дифирамбы не пой, с каких площадок и этажей не расхваливай, не превозноси автора и его творчество... Если народ не читает его... не любит, то какой же он писатель?? Значит, труд его надуманный, мертворожденный, пустой... Как, увы, у подавляющего большинства нынешних авторов. Нет, я не ханжа...Согласен, литература имеет право быть многоликой и разной, конечно. О вкусах не спорят...Пусть это будет фантазийная история, мистический триллер, убойный блокбастер или авантюрный роман в духе магического реализма ( такие тоже есть и стали уже, едва ли не почтенной традицией новых веяний...) Пусть это будет неувядающий вестерн или сентиментальная мелодрама, тысячу раз пусть!! Я не пресыщенный литературный критик, и не новоиспечённый книжный неофит, с младых ногтей загрубевший в своем болванстве на все новых и безмозглых литературных вывертах, - которых надо всякий раз ублажать и удивлять сконструированным "новым жанром." Но я всецело за то, чтобы и наш русский современный писательский мир, крепко держал подо лбом, (как его достойные предшественники) , что создаваемая им в 21-м веке литература - по-прежнему обязана: будить, учить, призывать и быть всегда в поисках идеала! И ради Бога, пусть все наши авторы: "гении" и "классики", будут разными, как лед и пламень, равно, как их романы... Главное, на мой взгляд, чтобы их книги не были проходным барахлом, макулатурой, однодневной дешевкой на потребу дня... А то, признаться, ведь так,,, Чем больше я знакомлюсь с сегодняшними " перлами" от литературы... С так называемым " народным романом ", - оно же , твою мать, - "популярное чтиво"... Тем больше мне хочется швырнуть его в поганую урну метро и взяться за классику.
Потому что надо всегда помнить, не забывать, что завещала нам русская классика: "СЕЙТЕ РАЗУМНОЕ, ДОБРОЕ, ВЕЧНОЕ..."
Мы продолжаем начатый интересный разговор с известным петербургским романистом Андреем Леонардовичем Вороновым-Оренбургским на страницах журнала писателей России "НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ".
- И все таки, Андрей... В чем, на ваш взгляд, заключается роль литературных премий в современном литературном процессе?
- Прежде всего литпремия, в том виде, в котором она сегодня существует, это... тот самый пресловутый "формат", в коем она сама может существовать в принципе. Современная литпремия, это если хотите, в какой-то мере и точка сборки пазлов литпроцесса. Институция эта, как любая другая, на мой взгляд, увы, далеко не идеальна... Мы знаем много примеров: когда замечательные писатели, были незаслуженно обойдены крупными премиями, ведь, так?.. И напротив, ( опять не мало примеров) - активных графоманов с премиальным "каре" в кармане...
- И всё-таки именно премии сегодня организуют литературный быт, не правда ли? Грубо говоря, историю литературы прошлого можно рассказывать, как историю литературных клубов или салонов... Как историю толстых журналов... Как наконец историю творческих объединений... Уверен, что сегодняшнюю литературу, скажем, через сто лет, также будут рассказывать, как историю премий.
- Согласен, Владимир Степанович, почему нет?
- Ещё один ваш проект - " ВСЕ РОМАНЫ АНДРЕЯ ВОРОНОВА - ОРЕНБУРГСКОГО" в московском издательстве "ЛитРес". Как возникла эта идея? Как выбираются книги для Вашей личной авторской "полки", если это не секрет!
- Секрета тут никакого нет. Издательство "ЛитРес", как и подобные ему, альтернативные классическим - электронные издательства, такие как "Озон", "Ридеро", "Гугл-бук", " Лэнд-бук", " Альдебаран" и другие, по сути возникли закономерно, более того вовремя. Как скажем ... лампочка Эдисона, в свое время пришла на смену восковым свечам, масляным городским фонарям, а двигатель внутреннего сгорания - первых авто, - подвел решительную черту тысячилетней золотой эре различных конных экипажей, фермерских фургонов, прогулочных ландо, кэбов, выездных карет и т. д.
- И вам не жалко, Андрей...
- Жалко, ещё как! Я такой же, как вы, как все наше возрастное поколение, поклонник старой, понятной и приятной во всех отношениях, академической, бумажной книги... Которую так привычно держать в руках, ощущать ее " дыхание", ее книжный запах, такой же любимый, волнительный с детства, как аромат рождественской ёлки и рыжих новогодних мандарин! Но что делать? Технический прогресс неумолим... Как и Суд Времени и краткий человеческий век... Впрочем, нет худа без добра. Будем объективны: компьютерные площади контактов с потенциальным читателем у ЛитРеса - безмерны, как океан; ресурсная база способна издавать книги авторов в разы больше, чем возможности прежних, еще как-то остающихся на плаву, издательств, тиражи которых смешны и настолько малы ( 3-5 тыс. экз.) - что без слез не скажешь... И это на такую громадную страну, как РОССИЯ! Радует и то, что " ЛитРес" ведет реально, "без дураков", независимую от чьих-либо предпочтений или инструкций, - истинно демократичную издательскую политику. Одним словом: издать в электронной версии свою книгу, если она, конечно, таковой соответствует... может практически каждый автор, независимо от того, "раскрученный" этот автор или нет! Это ли не здорово?! Кто из нас, ветеранов писательского дела, мог об этом мечтать еще десять-пятнадцать лет назад?? Это просто праздник какой-то, особенно для молодых коллег по цеху...Браво-о!! Ну, а уж дальнейшая судьба сего этистолярного детища резонно зависит: от степени даровитости таланта самого писателя и широты читательского интереса к его творчеству. На мой взгляд все справедливо, Владимир Степанович. Ведь, если по совести, каждый из нас стоит ровно столько, сколько он стоит. Не меньше, но и не больше.
- Ещё один ваш проект - "ВСЕ РОМАНЫ АНДРЕЯ ВОРОНОВА-ОРЕНБУРГСКОГО" в издательстве "ЛитРес". Расскажите, как вообще возникла эта идея? Как выбираются книги для "авторской полки"?
- "Проект" - слишком громко сказано, Владимир Степанович.
- Но, позвольте, именно так это и выглядит!..
- Ну, хорошо. Пусть будет так. Идея возникла, вернее была подсказана мне на пикнике, моим другом Олегом Седовым, экс- главой издательства "АМФОРА", в один из приездов его из Москвы. Впрочем, положа руку на сердце,выбор в пользу "ЛитРеса", - был сделан вынуждено. Вы сами прекрасно знаете...В наше безвременье, дождаться своих изданий, тем более многотомных, стало просто невозможно. Издательские планы расписаны на годы вперед... А человек живет, увы, не как попугай или черепаха... Лишних 200-т лет в запасе у меня нет...
- Н-да, вот и ответ...
- Что же до книг для полки... Они от веку забиты любимыми собраниями сочинений отечественной и зарубежной классики, которая для меня всегда любима, всегда желанна, всегда на пьедестале.
- А из сегодняшних, наших современников, вы отдаете кому-то свое литера-
турное предпочтение?
- Конечно, Александр Проханов. Бесспорно... это живой классик, у которого можно и нужно многому поучиться, особенно молодым да ранним...
- А кто-то еще нравится?
- В большей, меньшей степени... их целая группа... Крусанов, замечательный мастер, Носов, конечно, Бояшев, Трофименков, Нефедов из Москвы, пожалуй, Горелов... И, конечно, Нина Кирпичникова, нравится, свежо и талантливо. Нет, нет... Я искренне убеждён: есть живая современная русская литература... Да и как ей не быть в такой могучей, прекрасной, многоголосой стране?! Правители, временщики в золотых мундирах - уходят... их заштриховывает время... народ остаётся! А если жив народ - будет жить и искусство-творчество во всех своих направлениях. Это мое глубокое убеждение.
ВЛАДИМИР СКВОРЦОВ, главный редактор ЖУНАЛА ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ
"НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ", САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, ноябрь, 2020 г.
- А ваше собственное творчество подходит под критерии серии? Или, быть может, серий? Например, ваш многотомный роман " ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОХОД", о русско-кавказской войне? Совпадают ли вкусы Андрея Воронова-Оренбургского - читателя и Андрея Воронова-Оренбургского - писателя?
- Давайте по-порядку... Итак: " подходит ли мое творчество под критерии той или другой серии"? Почему нет? Конечно. Правда, как всегда, существуют свои нюансы...куда без них...
- Например?
- Скажу откровенно. Эти серии, на мой взгляд, сами должны первостепенно соответствовать той, высокой планке, тем, подчас завышенным издательским требованиям, которые предъявляют авторам. Скажем: я писатель-маринист, серьезный, знающий свою тему " парусного флота" автор... То и в серии о моряках-флотоводцах , я бы хотел быть в обществе таких авторов, как: К.М. Станюкович, Патрик О' Брайан, Н. Черкашин, Ж. Кусто или В. Конецкий. Но никак не с теми, кто пишет о "пиратах", о "черных жемчужинах"... Но при этом, как говорится " ни ухом, ни рылом" в теме... Не могут отличить "Грот-брамсель" от "Грота-стеньга-стакселя", а туда же... Стыдно коллеги... Зачем позориться на страну?
- Однако, Андрей... У вас, тоже высокая планка...
- А то! Мы говорим коньяке или о компоте? Ну то-то...Извольте уж по гамбургскому счёту... Что до моих читательских предпочтений, повторю слова незабвенного верующего безбожника Вольтера, он же Франсуа-Мари Аруэ : " Все жанры хороши, если они не скучные".
- Браво. А если для наших читателей журнала, чуть подробней?
- На мой взгляд, к какому жанру не принадлежала бы та или иная проза: будь то самые отчаянные приключения, хитроумные политические мировые интриги хитронырых масонов, запредельная туманная мистика, кровавый триллер, крутой многоходовый детектив, да что угодно... Если это творение лишено крепкой драматургии, психологизма, достойной идеи, живых человеческих страстей, трепетных эмоциональных акцентов, хватающих до слез душу читателя, - авторским озарением, глубиной мысли, сопереживанием...То грош цена этой "книге". Мне претит: пустой и тупой американский комиксный экшн - для чего он? Для каких компьютерных идиотов?? Где герои без лиц , где бесконечные погони, ради погони и штабеля убитых... Где какой-то очередной имбецил, поигрывающий бицепсами, с очередной силиконовой дурой, якобы спасают от злобных русских-орков прекрасный цивилизованный мир...И, как всегда, решительно никого не жалко!!! Да, мне претит подобная бульварщина, равно, как и аналогично тупое, бесконечное пережёвывание жвачки, так называемого гламурного чтива. Как по мне, все это давным-давно обрыдло нашему думающему читателю...И место мегатоннам этой макулатуры тоже давным-давно на бумажно-картонной переработке...
- Ну, что же... Это честный ответ. Тоже позиция, свой взгляд на проблему... Почему бы нет? А вот ещё один, завершающий вопрос на тему...Вы согласны с таким бытующим постулатом: что произведение должно " гладить против шерсти"? Можно ли это считать глобальной целью литературы? И есть ли у неё некая сверхзадача в 21 веке?
- Пожалуй так... Если искусство не гладит против шерсти, то есть гладит по шерсти, - то, на мой взгляд, у него, получается, вообще нет положительно никакой ни цели, ни сверхзадачи. Драматургия, которая лежит в основании любого настоящего произведения, - заранее мертва, если в книге нет конфликта. Сверхзадача литературы - категория неизменная! И в 21 веке она остаётся той же, что и раньше, - взбудоражить человека, вернуть его из падения присутствия обратно в ясное и волевое "здесь и сейчас ". Достигается это, скажу по своему опыту, - ясно поставленной перед собой творческой задачей и ежедневным, упорным трудом. Другого честного и верного пути нет. Дорогу осилит идущий! Настоящая литература - должна не развлекать, как дешёвое шоу, которыми сегодня, целенаправленно и последовательно забиты все наши каналы ТВ, увы..
- НАСТОЯЩАЯ ЛИТЕРАТУРА ОБЯЗАНА: БУДИТЬ, УЧИТЬ И ПРИЗЫВАТЬ!
Владимир Скворцов
Главный редактор журнала СП России «Невский альманах», СПб, 2020 г.
Реалистическая традиция
« <...> Лучшее из новых произведений литературы (например книги А. Воронова-Оренбургского) продолжают, в основном, великую реалистическую традицию предшествующих эпох, составляющих душу русского искусства, которую обессмертили произведения таких авторов как: Н. Лескова, Л. Толстого, М. Горького, А. Серафимовича, М. Шолохова, А. Фадеева, В. Шишкова – список этот в России слава Богу богат! Те же широкие полотна, где выступают целые пласты человечества в окружении природы, тот же объективный взгляд, широкий кругозор, который отражает, не искажая, тоже стремление скрыть художника и раскрыть предмет искусства. <...>
Тем не менее, романы Воронова-Оренбургского, конечно, имеют свой современный ритм, свои индивидуальные акценты, свои краски, свой языковой неподражаемый колорит и свои сакральные ноты. Его произведения – это крутой, но одновременно вдумчивый, основанный на исторических фактах и документах «экшн», как стало модным теперь говорить. Отмечу, меня, как историка, это очень радует! И, когда над головами его героев начинает звенеть сабельный булат, свистеть осколки и пули, невольно пригибаешься и холодеешь... Чувствуешь – ты – вместе с ними, в одном залитом кровью окопе! <...>
У автора серьезный подход к серьезному военно-историческому жанру, которому он, уже четверть века, отдает предпочтение в своем творчестве. Впрочем, это серьезность и ответственность к материалу – не покидают его и в романах других жанров. Например таких как: «Андреевский флаг», «Пиковая Дама – Червонный Валет», «Квазинд. Когда оживают легенды» и др.
Воронов-Оренбургский – бесспорный, необычайно талантливый и крупный писатель, который умеет «оживить бумагу» ! Он – чистокровный русак, живая частица своего народа, чуткий и проникновенный толкователь души человеческой, близко к сердцу переживающий роковые моменты судьбы своей Отчизны и как патриот, и как солдат, и как писатель.
Все его произведения – будь то трилогия «Фатум», кавказский цикл романов «Эшафот» или последний, монументальный семилетний труд «С чего начинается Родина?..» – это произведения большой эпической силы, изображающие великие исторические вехи в жизни отечественной истории. <...> Будь то суровая судьба русско-американских колоний, Кавказская кампания – самая длинная в истории России, тянувшаяся почти 60 лет, стоившая метрополии огромных финансовых потерь и бесчисленных человеческих жертв... Или тема Великой Отечественной войны – в его многотомном труде «Сталинград» Этот роман-сага поражает своей безжалостной, страшной, неприукрашенной правдой. Конечно, не он первый делал это в нашей литературе, но с такой силой, бескомпромиссностью и последовательностью!.. Пожалуй, в этом я могу сравнить его только с М. Шолоховым и В. Гроссманом. <...> Большая любовь к Родине, к изображаемому, превосходное знание жизни, быта и прочих реалий выбранной эпохи, умение широко раскрывать сильные, сложные характеры, человеческие страсти, достоинства и пороки, показать в чем сила русского характера и оружия, делают его книги – цельными, глубокими и выдающимися по силе воздействия. Нет сомнений: его романы значимы, актуальны, пропитаны русским духом...
Скажу откровенно: они просто необходимы нашему читателю, в наше тяжелое и смутное время. Поэтому, закономерно, что многие столичные издательства Москвы и Петербурга называют Андрея Воронова-Оренбургского ярким явлением в современной плеяде русских писателей, а читатели стали искать на книжных развалах России его новые замечательные исторические романы. Они читаются с захватывающим интересом и являются ценным вкладом в современную литературу.
Тем не менее, романы Воронова-Оренбургского, конечно, имеют свой современный ритм, свои индивидуальные акценты, свои краски, свой языковой неподражаемый колорит и свои сакральные ноты. Его произведения – это крутой, но одновременно вдумчивый, основанный на исторических фактах и документах «экшн», как стало модным теперь говорить. Отмечу, меня, как историка, это очень радует! И, когда над головами его героев начинает звенеть сабельный булат, свистеть осколки и пули, невольно пригибаешься и холодеешь... Чувствуешь – ты – вместе с ними, в одном залитом кровью окопе! <...>
У автора серьезный подход к серьезному военно-историческому жанру, которому он, уже четверть века, отдает предпочтение в своем творчестве. Впрочем, это серьезность и ответственность к материалу – не покидают его и в романах других жанров. Например таких как: «Андреевский флаг», «Пиковая Дама – Червонный Валет», «Квазинд. Когда оживают легенды» и др.
Воронов-Оренбургский – бесспорный, необычайно талантливый и крупный писатель, который умеет «оживить бумагу» ! Он – чистокровный русак, живая частица своего народа, чуткий и проникновенный толкователь души человеческой, близко к сердцу переживающий роковые моменты судьбы своей Отчизны и как патриот, и как солдат, и как писатель.
Все его произведения – будь то трилогия «Фатум», кавказский цикл романов «Эшафот» или последний, монументальный семилетний труд «С чего начинается Родина?..» – это произведения большой эпической силы, изображающие великие исторические вехи в жизни отечественной истории. <...> Будь то суровая судьба русско-американских колоний, Кавказская кампания – самая длинная в истории России, тянувшаяся почти 60 лет, стоившая метрополии огромных финансовых потерь и бесчисленных человеческих жертв... Или тема Великой Отечественной войны – в его многотомном труде «Сталинград» Этот роман-сага поражает своей безжалостной, страшной, неприукрашенной правдой. Конечно, не он первый делал это в нашей литературе, но с такой силой, бескомпромиссностью и последовательностью!.. Пожалуй, в этом я могу сравнить его только с М. Шолоховым и В. Гроссманом. <...> Большая любовь к Родине, к изображаемому, превосходное знание жизни, быта и прочих реалий выбранной эпохи, умение широко раскрывать сильные, сложные характеры, человеческие страсти, достоинства и пороки, показать в чем сила русского характера и оружия, делают его книги – цельными, глубокими и выдающимися по силе воздействия. Нет сомнений: его романы значимы, актуальны, пропитаны русским духом...
Скажу откровенно: они просто необходимы нашему читателю, в наше тяжелое и смутное время. Поэтому, закономерно, что многие столичные издательства Москвы и Петербурга называют Андрея Воронова-Оренбургского ярким явлением в современной плеяде русских писателей, а читатели стали искать на книжных развалах России его новые замечательные исторические романы. Они читаются с захватывающим интересом и являются ценным вкладом в современную литературу.
Конюченко А.И
профессор, доктор исторических наук,
автор ряда научных книг по истории Отечества.
По ту сторону успеха
Благодаря Олегу Седову и его детищу - блестящему питерскому издательству " АМФОРА ", Россия получила общим тиражом более двух миллионов превосходных книг - принадлежащих перу замечательных, даровитых, мирового уровня, - отечественных и зарубежных авторов. Таких как: Эко, Хокинг, Павич, Рудши, Лимонов, Курков, Бояшов и Крусанов. Олег Седов всегда серьезно и основательно занимался книгоиздательством: и, как редактор, но более, как дальновидный, опытный бизнесмен. Тем не менее, именно он открыл на радость России и широко представил читателям страны писателя Андрея Воронова-Оренбургского. Невероятно талантливого и трудоспособного автора военно-исторических романов, чей творческий потенциал способен изменить мир радикальней, чем десятки знаменитых, прикормленных властью пропагандистов,продажных политиков и финансовых воротил...
Между тем... Большая, великая литература, как и все настоящее,- подобна окружающему нас воздуху... Кажется, что она была всегда, не так ли? Но в том-то и дело, что книги, как и люди, появляются случайно. Да, да...не столько закономерно сколько случайно. Из непреднамеренных совпадений, стычек, невероятных комбинаций генов и случайно сцепившихся частичек крови... И книга, в отличие от человека, увы,- имеет куда больше шансов остаться в безвестности и вечной немоте. Поэтому в литературе фигура редактора, равно и директора, важна почти так же, как самого автора. Хороший, настоящий редактор гарантирует половину успеха книги. Но дело в том, что Олег Седов, отец-основатель издательства "АМФОРА", был и успешным директором, и талантливым редактором - в одном лице! Более того: редактором крайне внимательным, умным, доброжелательным, заботливым и много каким...В литературной среде, его за глаза так и называли "чеканоснованощик гениев". Так или нет, теперь это не столь важно. Но важно другое, с чем можно согласиться без всякого колебания. Попробовав себя в роли книжного редактора, а затем, став главой своего издательства... Он почти сразу понял, что это - подлинная и , пожалуй, его единственная, столь сокровенная страсть. Издательство "АМФОРА" было 1998 году. К моменту его появления в Санкт-Петербурге, большинство издательств публиковало либо проверенных временем отечественных классиков : Толстого, Гоголя, Пушкина, Бунина, Андреева, либо советских писателей, тоже с большим именем. Таких как: Горький, Серафимович, Шолохов, Фадеев, Тихонов, Задорнов, Твардовский, Маяковский, Симонов, Сергеев-Ценский, Шишков, Булгаков... В перестроечное время к ним добавились, а потом и успешно заменили их, восставшие из небытия, прежде, запрещенные цензурой, писатели: Платонов, Дудинцев, Приставкин, Жигулин, Довлатов, Аксенов. Но доминантой во всем этом книжном " параде планет", - была откровенно дешевая, отвратно переведенная зарубежная беллетристика, подчас оголтелая " порнуха" - " чернуха ", в том числе и доморощенная... Которую, ради "легкого бабла" - день и ночь в три смены штамповали новоявленные псевдоиздательства-однодневки. Появившиеся в лихие 90-е, как поганки после дождя, они своим похабным, ядовитым "добром", затмили все книжные развалы и полки, затопили рынки обеих столиц и,как следствие - всю ельцинскую Россию. Словом, как говорил великий Ф. Достоевский : " У нас, в России всегда так, что пОшло, то и пошлО." Классики литературы, как водится, пользовались успехом у возрастной, консервативной публики.
"Чернуха" и "жесть" - у непритязательных масс молодежи, которой в силу возраста и ершистого характера свойственно все делать в противу старшим, по принципу: " Не одену шапку! Назло деду - отморожу уши! " Их ответ обществу на вопрос: почему, вы, идёте против всех, против течения?! Дерзок и прост. Не мы прем против течения, это течение прет против нас.
Лихие 90-е! Кто не помнит эти страшные, роковые для страны годы?! Эпоха " развитого социализма" трещала по швам и жутко тонула в бездне невиданного прежде грабежа и обмана... Тонула, как пресловутый "Титаник"... Наступала эпоха " олигархического капитализма ", эпоха тлетворного либерализма и " петушиного гламура"; экстравагантной моды и скандалов, дикого, невообразимого воровства, кровавых убийств, рэкета , проституции,оголтелой коррупции, спекуляции, чудовищного обмана населения страны, предательства, уголовного беспредела, бандитских войн и великих возможностей, от которых у постсоветских людей коченела шея и в буквальном смысле сносило "крышу".
Увы, прежний-понятный, размеренный мир стремительно менялся и молодые читатели уже не хотели ничего знать о мире пронафталиненных аристократов, роковых красавицах из обветшалых поместий, равно как и о пропитанных кровью, пропахших потом и порохом гимнастерках " героев былых времен". Горластая пропаганда новых хозяев жизни и лжи со всех экранов и динамиков харкала, поливала ядом и ненавистью в адрес наших отцов и дедов, в адрес якобы рухнувшего от дряхлости Советского Союза...
Седов, вместе с другими, тяжело переживал крушение своей Великой Державы, варварское уничтожение памятников и недавних повсеместно чтимых народом святынь... гибель Красной империи... Но в то же время, будучи молодым, энергичным предпринимателем, главой новоиспеченого книжного издательства, он понимал и другое, как бы то не было цинично... Весь ужас происходящего в стране, хаос, неразбериха, - все это, как нельзя лучше оказалось для его дела. Да и само время, требовало от него: незамедлитель- ного принятия волевого решения и самых активных, подчас рискованных действий. Он рискнул и у него все получилось! Кузнеца по " чекану гениев" - заработала, как часы.
Однажды ему в руки попалась рукопись молодого,как и он сам, писателя. Какого же было его удивление, когда он узнал в нем Андрея Воронова-Оренбургского, с которым когда- то учился в одном уральском университете! Внушительных размеров рукопись из уральских гор в Петербург, в издательство "АМФОРА", доставил их общий старинный друг, клирик храма преп. Серафима Саровского, протоиерей отец Аристарх. Храни его Господи!
Роман "ФАТУМ" оказался очень русским произведением, патриотичным, импульсивным, дерзким, зовущим за собой... В нем с первых страниц чувствовалась державная сила и мощь. Радовало и то, что роман был удивительно ровным, без сюжетных провалов, что удивительно для такого огромного объема. Автор уже предлагал свою рукопись в другие издательства, но все редакторы отказывались, сочли роман безнадежным, именно из-за его циклопического объема (3 тома по 500 стр. каждый). Все, но Олег Седов. Он увидел в авторе большие, неоспоримые задатки и уникальную способность отображать любую эпоху, действительность и время. Седов занялся автором вплотную: объяснял ему высокие требования издательства "АМФОРА"; подсказывал более сложные ходы, учил стилистике и прочим литературным премудростям, которые знал сам. И в результате в 2000-м году первый том романа из цикла ФАТУМ, под названием " БАРАБАНЫ СУДЬБЫ"( теперь " ПАРУСА СУДЬБЫ " ) был опубликован.
После этого Седов стал для Воронова-Оренбургского кем-то вроде наставника и опекуна. "Я под крылом у ангела, - в приватных беседах за бокалом вина с собратьями по перу, радостно откровенничал Андрей и добавлял:
- Наконец-то... я перестал ощущать себя отчаянным одиноким криком, который замуровали в бетонную стену! Да, и Питер... стал сразу другим, светлым, теплым, желанным...
Что и говорить... Это было плодотворное время! Их творческий союз, пожалуй, можно было отчасти сравнить с творческим альянсом редактора Максвелла Перкинса из знаменитого американского издательства "Charies Scribners Sons" c Фицджеральдом или Хемингуэем, но более с Томасом Вулфом.
Глава Книжного Дома "АМФОРА", также помогал, переехавшему с Урала в Петербург, автору. Он давал ему жизненные советы, занимал деньги, причем часто свои; порой, если в том была необходимость, вместе с лучшим штатным редактором издательства Шельвахом, - правил тексты Андрея, горячо обсуждал с ним новые сюжеты, вникал в жизненные проблемы писателя.
Когда в 1999 году Седов получил с уральских гор гигантскую рукопись романа Воронова-Оренбургского, который впоследствии получил название "ФАТУМ" и состоял из трех томов: " ПАРУСА СУДЬБЫ", "ГОЛОВА ГОРГОНЫ", "ФОРТ РОСС", - он был просто ошеломлен и его мощью, и натиском, его многослойностью, но и его многослоВностью. Н-да, уж... Седов понимал, с кем имеет дело, кто появился на его издательском горизонте из пыльных прерий и заснеженных хребтов горного УРАЛА... Это был не только его старый знакомый по АЛЬМА МАТЕР, по университетской поре... Вернее это был совсем другой человек! Нет, не старатель, неизлечимо больной золотой лихорадкой... Хуже! Перед ним стоял суровый, длинноволосый, как индеец ковбой, с изрубцованными в драках кулаками, охотник, романтик, бывший морпех и упрямый как бык. Впрочем звали его также Андрей Воронов-Оренбургский. Но Седов, глядя на него, превосходно зная от начала до конца авторский текст романа, знал еще и другое: на его горизонте и впрямь появился еще один талант мирового уровня. Во всяком случае, как пишет Воронов-Оренбургский, так не писал никто: ни тогда ни сегодня... и это факт! Кстати, в серо-зеленых глазах его тоже накрепко поселился бес, но не золотой...а писательской лихородки. Это действительно была крылатая пора! Андрей, не поднимаясь из-за стола, с головой ушел в написание новой "нетленки"...
Олег в свободное от издательской деятельности время, с воодушевлением читал его новые главы и приходил в восторг. " Черт возьми! Здорово! И черт знает... насколько талантливо! Критики сомневаются?? Плевать! Зато я знаю - это гениально-о!! Это надо отметить! Едем в ресторан, амиго!!" И они делали налет на ресторан... Но при этом, отточенный редакторский карандаш Седова, всякий раз придавал роскошным романам автора особый литературный блеск. Так насыщенно, продуктивно и полноценно бурлил их творческий тандем...
Издательство своевременно и щедро выплачивало автору приличные авансы, с готовностью подписывало с ним договоры на новые произведения...Одно удручало Седова, он понимал, с кем имеет дело... Злился. Вскипал в душе, не раз и не два жестко и категорично пытался убедить автора сократить чрезмерно развернутые диалоги и сцены - напрасный труд! Убедить Воронова-Оренбургского убрать лишнее было невозможно! Работа Седова, Шельваха и главного редактора издательства "АМФОРА" Назарова с рукописями Автора - стала классикой редакторского дела. Писатель и критик Илья Бояшов так описывал это священнодействие среди своих коллег по цеху: "Говорят, что директор "АМФОРЫ" Олег Седов и Андрей Воронов-Оренбугский два дня почти врукопашную бились, прикладывая все усилия, за злосчастный абзац, который нужно было всего-то навсего сократить без особых потерь... И это при том, что весь рабочий стол главы " АМФОРЫ" и подоконники его кабинета были буквально завалены "многоэтажными" рукописями автора.Словом пыль до потолка - черт ногу сломит! Браво, господа творцы! Тем не менее,по жесткому требованию редакторской коллегии и лично Седова, - автор, скрипя сердцем, таки убрал 50 тысяч знаков - фактически треть первого тома. И пусть даже первая книга трилогии уместилась на 550 страницах, но в ней было то, чего яростно добивались Седов и Назаров - авторский стиль, алмазная структура и дыхание живого гения. Следущий том "ФАТУМА" тоже стоил главе издательства седых волос и предынфарктного состояния.
Однако вторая книга трилогии " ГОЛОВА ГОРГОНЫ" обещала быть ещё лучше первой !!... Но тут в России вновь грянул очередной гребаный дефолт... И все мечты опять накрылись медным тазом! Причем для всех и повсеместно... Увы...К большому сожалению из-за дефолта, который как всегда внезапно, что обвал в горах, обрушился на Россию, издать монументальную трилогию А. Воронова-Оренбургского, Олег Седов так и не смог.
Чуть позже, это сделало уже московское издательство "ТЕРРА", сразу подхватив оставшегося неудел одаренного ковбоя-писателя. Как говорится: " Свято место - пусто не бывает "... Однако издательство "АМФОРА", не могло поставить на кон свою блестящую репутацию, которую высокопрофессиональный,уникальный своим подбором участников, творческий коллектив во главе с Седовым,- напряженно зарабатывал годами. Поэтому, оправившись от убийственного дефолта, издательство, залезая в сумасшедшие долги и кредиты, не смотря ни на что, - выполнило все обязательства, издав сотни замечательных книг - отечественных и зарубежных авторов, среди которых можно назвать таких блестящих, рафинированных мастеров своего дела, как: Борхес, Памук, Том Вулф, Кортасар, Кобо Абэ, Гюнтер Грасс, Мо Янь, Макс Фрай, Пруст, Филипп Рот, Пруст... Шолохов, Набоков, Петрушевская, Сорокин, Пелевин, Вересов, Крусанов и Стогов... Не был забыт и Воронов-Оренбургский.
В 2005 году вышел из печати его новый трехтомник о русско-кавказской войне из цикла "ЭШАФОТ": "Рай под тенью сабель", "След Барса", "Дарго". Роман имел огромный успех, как у русских читателей, так и на Кавказе - в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Осетии, в Кабарде, - и позволил Андрею Воронову-Оренбургскому стать вровень с крупнейшими, авторитетными авторами не только России, но и Европы. Этот военно- исторический роман, о полувековой войне императорской России с великим имамом Шамилем, - в течение двух следующих лет, переиздавался четырежды в ведущих издательствах Москвы... И более того имел шумное продолжение на Кавказе!... Что лишний раз подтверждает простую, но глубокую истину,изреченную на смертном одре великим американским редактором, который открыл миру : блестящего Фицджеральда, неукротимого Хэмингуэя и гениального Вулфа, - " В МИРЕ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИЧЕГО ВАЖНЕЕ КНИГИ".
Да... вот такие были последние пророческие слова великого литературного редактора, изменившего в 20-м веке, лицо мировой литературы! Впрочем, это... уже совсем другая история.
Журналист, Санкт-Петербург. 2020 г.
«Паруса судьбы»
Стоит ли мне писать об Андрее Воронове-Оренбургском? Пожалуй, глупый вопрос? Конечно, стоит. Хотя бы уже потому, что знаю его давно и он ни разу не изменил себе, своему писательскому призванию, своему желанию создавать "классные книги". Хоть мы и были с ним долгие годы на "ты" ( в бытность его работы уральским краевым очеркистом ), но близких, доверительных отношений у меня с Андреем не сложилось. Бывали размолвки, случались сближения, но все в рамках нашей живой журналистской жизни, в силу близости многих позиций. Мы, оба-челябинцы, были введены Юрием Волковым, после его прихода в российский еженедельник " ЮЖНО-УРАЛЬСКАЯ ПАНОРАМА", который он и возглавил. Но куда большее влияние на концепцию популярного еженедельника, в частности, - на его замечательный исторический, краеведческий раздел, - оказывал сам Андрей. Временами он был как бы его негласным, главным куратором, идеологом, если хотите. И надо сказать: многие неожиданные авторы-корреспонденты появлялись в "ЮЖНО-УРАЛЬСКОЙ ПАНОРАМЕ", - только благодаря давлению Воронова-Оренбургского.
В целом, это его творческое влияние на российский еженедельник было полезно и плодотворно. В сущности, не меняя фундаментальную деловую, индустриальную позицию еженедельника, его главную опору на тяжелую заводскую промышленность, Андрей - из кожи вон - сумел отстоять в "ПАНОРАМЕ" и важную для полуторамиллионного города Челябинска,(особенно это касается области), - почвенническую позицию, главная опора которой напротив, всегда была и остается провинция и русская деревня. Более того Воронов-Оренбургский, со свойственным ему писательским художественным воображением, с его врожденным аристократическим шиком, - придал, на мой взгляд, "ЮЖНО-УРАЛЬСКОЙ ПАНОРАМЕ" необходимую интеллектуальную глубину, определённый налёт эстетизма и философичности. Еженедельник стали читать не только патриоты, металлурги и народники, но и краевые мыслители самых разных направлений. Бессомнения, это определение можно отнести и к многочисленным книгам самого Воронова-Оренбургского, и к нему самому. Он никогда, до сегодняшнего дня, не чурался простонародных компаний... Я его встречал и в крутых, так называемых черносотенных, казачьих и криминальных кругах, но был он явно своим и в элитарных слоях литературной, театральной, музыкальной и научной интеллигенции. Как Бог свят! Его признавали и там - за своего, отделяя от нас грешных. Но сейчас не об этом.
...И все таки, как бы удачно не складывалась профессиональная журналистская карьера Андрея... Было очевидно ( мне во всяком случае ), что на Урале: ни в родном Челябинске, ни в Екатеринбурге, ни в Перми ( куда его приглашали работать), - он долго не задержится. Ровно так и вышло. И правильно, как показало время. Ведь оно, время, в таких вопросах лучший судья, не так ли? И дело здесь, конечно, ни в географии, ни в родном Челябинске...Где, кстати, замечу, - четыре академических театра, замечательная филармония, европейского уровня органный зал, более пяти ВУЗ-ов, прекрасный университет, много научных-профильных центров, чудесные дворцы спорта и многое другое... Будь то: Калининград, Смоленск, Новосибирск, Красноярск, Омск, Екатеринбург или Ростов-на-Дону... было бы тоже самое... Уж, простит меня Андрей за сравнение ...Ему, как зубастой морской касатке - водохранилища ‐любого размера- один черт, было бы катастрофически мало... Нужен был океан. Уж такая порода - деятельная, ненасытная...
Признаюсь, грешен...Я тогда испытывал примерно те же чувства... Что делать?! Уж так исторически сложилось в России, со времен великого Михайло Ломоносова... Две гордые, не знающие жалости и милосердия, незыблемые столицы, вечные соперники - Петербург и Москва - были заветной Меккой, решительно всех творцов любых направлений... Куда они-дерзновенные и рвались из века в век со всей бескрайней России, в надежде осуществить творческие планы... Ломали свои судьбы, свои "нимбы-крылья", спивались и умирали в жуткой нищите и алкогольной горячке...Конечно, кому-то везло, но большинству категорически нет. Кто-то взлетал до небес, а кто-то побитый и сирый, тенью возвращался в родные палестины... топя свое фиаско в бутылке или в наркотическом забытьи...Злобно и страшно проклинал двух стерв, две столицы,- которые казалось не верили ни в черта, ни в Бога, но уж в слезы разбитых судеб и надежд - точно! А ведь кто-то не мог позволить себе и этого, навсегда пропадая, в темных, зловонных чревах этих чудовищных мегаполисов, под звучными именами - МОСКВА и САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
Мы тоже были заражены этой "опасной бациллой ", этой неудержимой: ни родительскими резонами-стонами, ни слезами невест, ни заклятиями магов и колдунов, - "журавлиной тягой" к далеким, счастливым - чужим берегам...И вот, в самом начале "лихих 90-х" - Андрей уехал пытать счастья в свой любимый серебряный Санкт-Петербург, а я следом - в золотую Москву.
… Время все расставило по своим местам... где сегодня место Андрея Воронова-Оренбургского, а где моё - Дмитрия Кружилина, видно всем, кто как-то связан с литературным миром. Андрей стал известным писателем с большой буквы, в обеих столицах, следовательно и в России... А я, самонадеянно веривший в себя... Что греха таить, часто, за глаза, крепко и зло критикующий своего коллегу по цеху, да, что там...сомневающийся в его писательской даровитости, - так и не написал ни одного своего романа. Не смог подняться выше литературного обозревателя, пусть и в Москве... А ведь мне тогда казалось: мы абсолютно равные с ним по силе духа, творческих амбиций и деловитости. Но на поверку: одинаковой оказалась лишь наша стартовая площадка... Страдал ли я по этому? Не то слово! Еще как!! Но время не только хороший судья, но и лекарь. Раны мои сердечные зарубцевались за тридцать лет.
Между тем, Воронов-Оренбургский зря времени не тратил... За 30 лет упорного, едва ли не ежедневного труда, он написал 30 томов! И каких! И это, не считая еще двух музыкальных спектаклей, которые он написал в соавторстве со старшим братом Сергеем в конце 80-х гг. : "ДЕНИС ДАВЫДОВ" и "МОРСКОЙ ДЬЯВОЛ " по роману А.Беляева "ЧЕЛОВЕК АМФИБИЯ".
Рассказывая о Воронове-Оренбургском, хотелось бы отметить и то, что он никогда не любил биться за себя, за личное благополучие, исключительно за свою карьеру. Зато, как лев, бился за своих друзей-товарищей по перу... в том числе и за меня.
Сам я никогда в его литературном кругу не числился. По прошествии многих лет, говорю теперь о своём неучастии с определенным сожалением, ибо по-светлому всегда завидовал его успеху и творческим удачам его литературных единомышленников... Но, может быть, именно поэтому, будучи свободен от его влияния и его поддержки, я более других, объективно оцениваю его роль в формировании литературной атмосферы в питерских и московских издательских кругах, осознаю значимость его, как русского писателя и просветителя. Порой я чувствую некую ревность в отношении к себе со стороны Андрея. Ревнует он, естественно, сопоставляя меня не с собой, он был и остаётся абсолютно свободен от зависти, ибо по-прежнему творчески очень силён и цену себе знает, - а со своими иными, так и не вспыхнувшими, а лишь творчески тлеющими товарищами. А я, признаюсь, чувствуя эту ревность, искренне жалею, что в свое время ( из-за своих надуманных химер: молодеческого гонора и амбиций, так и не оказался среди его одаренных друзей-писателей из Питера и Москвы, не почувствовал на себе его мощной, "бульдозерной" поддержки.
Тем не менее, пробив себе самостоятельную дорогу литературного журналиста в Москве, я уже не мог примазываться к его кругу задним числом; вести же себя с ним на равных, как земляки, - тоже не мог, хотя бы из уважения к возрасту ( Андрей старше меня на шесть лет). Но более другого,меня теперь давил тяжелый гнёт его многочисленных, действительно замечательных романов. Против танка с ломом не попрешь, ведь так?.. Да и как личность я его уважал всегда, с университета, даже вступая с ним часто в ожесточённую полемику. Но, что особенно меня в нем восхищает: это его свирепая одержимость в работе, в творчестве, в достижении поставленной перед собой цели, какой бы сложности она ни была! И это при том, что у него никогда не было ни своего «тягача» ( в лице известных, именитых родителей, родственников или кого-то ещё из сильных мира сего...) ни своего «толкача», который мог бы курировать его тернистый писательский путь и помогать в литературной карьере; ни других гнусных, садомских карьерных связей, в которых, увы, по ноздри, а то и с головой, - погрязли ныне обе столицы вместе с Кремлем...
Андрей наперекор всему, выковал себя сам, - а это, как известно, дорогого стоит! Особенно в наше гнилое, византийское время...
...Хорошо помню один из моих приездов в Питер в конце 90-х... Нашу встречу в одном из литературных кафе на Невском...Помню небольшой зальчик, набитый до отказа, горячие споры о русскости, о народности, о традиционализме... Откровенно говоря: многое из того, что я услышал тогда от Воронова-Оренбургского, было для меня внове, непривычно ломало всю сложившуюся с университета систему взглядов. Я, естественно, бросился с ним в спор, защищая свободу и независимость писательского кредо. Священное право писателя - на вольность и эксперимент. Сейчас, по прошествии немалых лет, признаю всю правоту тогдашних его утверждений. Это и была очередная метастаза в костяке станового хребта постсоветской культуры...А более точно: громкое эхо ползучей фундаменталистской революции в России, отчётливые громы которой, пришлись на нашу молодость и горбачевскую «гласность» второй половины 80-х...
Поразившись тогда невиданному консерватизму и, оспорив его в Воронове-Оренбургском, многие совсем молодые, задиристые-категоричные писаки позже сами стали занимать ещё более радикальные русские позиции и рубежи. Что ж, надо признать, что подобные «патриотические десанты», как бы их не хулили, не обливали дерьмом и помоями демократы и либералы... оказались не напрасными, и даже очень! Это надо знать и сегодняшним русским лидерам! Не бояться предательской власти злобных временщиков; ни споров с их проплаченными, насквозь лживыми пропагандонами на ТВ и другими спорщиками от либерастов!… Потому что: НАДО УМЕТЬ ЗАРОНИТЬ В ДУШАХ МОЛОДЫХ - ЗДОРОВОЕ, БЕЗ ЧЕРВОТОЧИН ЗОЛОТОЕ ЗЕРНО ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ РУССКОЙ ИСТИНЫ!
Сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю и другое. Уже в те далекие годы, задыхаясь от духоты безвременья и пустой «перестроечной» болтовни инициативного ставропольского трепача... Андрей выискивал талантливых и близких ему по духу творцов по всей России. Я убежден: что сложись обстоятельства его биографии другим образом, Воронов-Оренбургский непременно бы стал не только одним из послов русского движения, но сумел бы, как легендарный литературный критик Вадим Кожинов или литературовед Дмитрий Галковский - сформировать свою плеяду последователей, только писательскую. И тогда ... попасть под его творческое крыло - уже почти гарантировало бы вхождение на парнас писательского процесса.
Впрочем его монументальная военно-историческая проза легко переживет и без моих домыслов и критических сентенций... Вадим Назаров - главный редактор весьма солидного, известного на всю Россию, питерского издательства " АМФОРА", как-то сказал в одном из своих литературных обозрений:
- Все хорошо знают... Литературная планка издательства "АМФОРА" изначально была и остается очень высокой...Скажу откровенно: не для ювсех... Но талант Андрея, герои его романов, взяли эту высоту... Да, мы печатаем Воронова-Оренбургского наряду с другими известными современными писателями нашего времени. Его называли: и новым Пикулем, и русским Дюма, и Генриком Сенкевичем, и Болеславом Прусом. Однако, у нашего современника есть свой неподражаемый стиль. Его шеститомник "ФАТУМ" и кавказский цикл романов: "КАВКАЗ - ПРОПОВЕДЬ В КАМНЕ", "РАЙ ПОД ТЕНЬЮ САБЕЛЬ", "СЛЕД БАРСА", "ВОЛЧЬЕ ЭХО", " ДАРГО - КРОВЬ ЗА КРОВЬ " - ставили в один ряд с лучшими военно-историческими романами Европы, такими как: " ПОТОП", " ОГНЕМ И МЕЧОМ", " ПАРИЖСКИЕ ТАЙНЫ ", " РУКОПИСЬ НАЙДЕННАЯ В САРАГОСЕ", "АНЖЕЛИКА", ФАРАОН ", "КРЕСТОНОСЦЫ" и другие. Однако, Андрей сам по себе гранитный утес в современном литературном мире. И не нуждается в поддержке каких-либо модных сегодня серий и громких литературных имен. Он объективно крупный, серьезный и крайне интересный Автор.Его время несомненно придет и скоро. А это главное!
- И вот это время писателя Воронова-Оренбургского наступило. И чтобы он не делал, в какую бы сторону не поворачивалась фортуна, она неизменно поворачивается в сторону Андрея. И я искренне рад за него, он заслужил это честным, упорным трудом. Читательский интерес, тем более читательскую любовь за деньги не купишь, ведь так? А ему пишут благодарные читатели да, да, со всего мира... И, конечно, из республик бывшего Советского Союза! О России я уже и не говорю... Вот и делайте сами выводы...Но дело, я думаю, не в том, что он такой единственный и неповторимый ( хотя и в этом, - другого такого я не знаю... Возможно, Захар Прилепин? Ну, если только отчасти...но это уже представитель другого,более молодого поколения ) ... Просто народу всегда, особенно в трудные времена, как сейчас, нужен настоящий герой ! Замечу и в жизни, и в литературе, и в кино. Надежный лидер, стоящий человек! Те, кто лично знает Андрея, бесспорно поддержат меня: Андрей обладает именно такой харизмой. Этакий русский, мачо: абрек, ковбой, лихой казак - в одном флаконе; бывший бесстрашный морпех, умеющий постоять за Родину, близких и за себя. Удивляло всегда и другое: как Андрей легко проходил через все официозные головомойки и никогда не отчаивался. Я бы сказал: он писатель и мыслитель - моцартианского склада с налетом давыдовского гусарского куража. Сколько помню: Андрей шествовал по жизни, как " творянин", по-хлебниковски заменивший "д" на "т". Думаю, что если бы в конце концов наш главный редактор "ЮЖНО-УРАЛЬСКОЙ ПАНОРАМЫ" выгнал неуёмного Автора с должности краевого очеркиста за какой-нибудь очередной журналистский эксперимент или радикальный поступок, он бы не стал по сему поводу убиваться, хотя место в российском еженедельнике, скажу по опыту, дорогого стоило... и вчера, и сегодня. Возможно, поэтому он никогда не был зол на советскую власть, - что лично не терпел от нее никаких невзгод, не подлаживался под неё и не укрощал свои мысли. Это все работники ЦК КПСС, журналисты из "Коммуниста" и других идеологических структур оказались, в подавляющем большинстве своем, в наши дни якобы жертвами советского строя и лютыми антисоветчиками яковлевской, гайдаровской и чубайсовской пробы, ибо вынуждены были ежедневно себя укорачивать, ну, ну...Но наш герой с его ласковым сарказмом и вольным творческим поведением, так и не стал: ни интеллектуальным циником, ни мрачным мизантропом... И, начиная с «перестроечной» возни предателя Горбачева, видел уже в советской власти лишь позитивные факторы для укрепления: и народа, и сильной Державы, — что для Андрея, было в приоритете и первостепенным.
- Для нынешних молодых читателей и не только... полагаю, он всегда был и остаётся убежденным патриотом своей страны. Конечно, славянофилом и, пожалуй, примером русского интеллигента, если только не обижу Автора этим ( уж очень он не терпит это слово "интеллигент", считая, что им, весь 20 век, прикрывались и прикрываются те, кто на самом деле до мозга костей, ненавидит Россию, все русское и собственно русский народ, который бы стоило сократить до 15-и миллионов, а лучше вообще уничтожить, прибрав его богатейшие территории к своим цепким, загребущим рукам...
- Добавлю, что при всей своей доброжелательности, открытости, Андрей на моей памяти никогда не предавал свои принципы, а взгляды менял не в орущей толпе со всеми, а скорее, наоборот, - в противовес всем, в силу своей индивидуальности и своих внутренних метаморфоз.
Не берусь судить: к счастью или нет, но Андрей Воронов-Оренбургский никогда не был и литературным начальником. При этом, он был кем угодно: подвижником, пассионарием, пропагандистом, просветителем, весомым критиком в своем деле, неистовым спорщиком с заклятыми оппонентами; ярым защитником своих политических баррикад... А ещё: душой общества, неуёмным веселым бражником, знатоком и ценителем мировой литературы и кино; неисправимым вольнодумцем, ревнивым полемистом, прекрасным исполнителем своих личных и известных русских романсов, арий и куплетов из классических оперетт... конечно,музыкантом, - в университетскую бытность он блестяще играл на рояле, любил «BEATLES “и (будучи на замене), нередко стоял за клавишами в том или другом ресторане вечерней Челябы; ко всему прочему, он браво скакал на лошадях, метко стрелял из ружья, дрался памятно на кулаках и лихо метал десантный морпеховский нож... Словом, ему было чем очаровать прекрасный пол, что он охотно и делал... Но не только очаровать, но и постоять за него, наказать обидчика, если в том была нужда... Да, чуть не забыл: он также, весьма недурно рисовал, предпочитая графику; и сделал серию классных иллюстраций к одному из своих первых романов- словом был человеком-оркестром, но... только не чиновником! И вот этого состояния «кем угодно» хватало ему, чтобы написать за 30 лет 30 томов и 2 трехактных музыкальных спектакля! Невероятно!!! Но более того - ещё и помочь многим начинающим дарованиям - на журналистском и писательском поприще.
Конечно, я не никоим образом не сравниваю Воронова-Оренбургского с такими корифеями, мастодонтами - критиками литературы и национальными идеологами современности, какими были академики - Д.Лихачев, А.Панченко, Б. Аверин, В.Кожинов, А. Проханов, Лакшин, Дедков или Селезнев... Я с большим пиететом отношусь к этим большими именам к их творчеству, научным литературоведческим работам, и меня радует выросшая за все последние годы слава, которой они все заслуженно и бесспорно достойны. Тому свидетельствуют тектонические, необратимые изменения в нашей истерзанной «смутным временем» стране и собственно - народное пробуждение ... Что ж, безвременно ушедшие от нас мыслители, зубры отечественной науки, как и положено, из современников достойно перешли в историю. Иные, куда более знаменитые: и патриоты, и демократы, на другой же день после своей кончины, несмотря на все старания властей или соратников, переходят в сноски, ссылки и примечания... А по сути, становятся фоном ушедшей истории, о них забывают не только друзья, но даже близкие люди и родственники, увы... Однако популярность Дмитрия Лихачева, Бориса Аверина, Александра Панченко, Вадима Кожинова - лишь растет на глазах! Их труды раскупаются и вновь переиздаются! Сегодня путинская - откровенно авторитарная, воровская и деспотичная Россия, - ее задыхающийся от нищеты и произвола власти народ, как никогда, почувствовал потребность в глубинных переменах и в своих русских мыслителях, а не в пришлых,заморских, чужих! И меня поражает, как по-хамски двуликие либералы ничтоже сумняшеся, по-привычке приватизировали себе имя Аполлона Григорьева, почвенника, крутого национального идеолога... Вашу мать!… Он же по взглядам своим для доморощенных либерастов — трижды фашист! Ловкачи - либералы сработали на опережение, потому как шкурой чуяли: скоро настанет, придёт неминуемо время потребности в национальных русских мыслителях, а они «избранные Небом» — тут как тут со своими услугами...
Дай Господи, пронесёт! И русский народ все-таки обойдётся на этот раз без «добрых услуг» сих хазарских упырей... Я отчетливо понимаю, что вчера и сегодня, даже на страницах «НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА», бурлит и набирает все большую силу совершенно определенная грязная игра,— по отлучению, всех выше перечисленных мною титанов мысли, включая и светлые умы, ныне здравствующих ученных мужей-мыслителей «ИЗБОРСКОГО КЛУБА»,— от роли идеологов русского общества! Некая скрытая и не скрытая ( как в случае с Александром Прохановым) — откровенно подлая травля и демонизация их персоналий. Мол ( тот же активный гражданский деятель неуемный Проханов ) — и впрямь невероятно талантливый-плодовитый писатель и публицист; «ши- рокий и глубокий в своих метафизических воззрениях, как Русский Мир—увы, господа, — абсолютно чуждый творец — современной демократической идеологии и очевидный враг — нашего правительства и народного Президента! Болезненно любящий лишь Красную Россию и все её кумачовые социальные атавизмы... При этом, заметьте, испытывающий неизлечимую фантомную боль: по краху Советского Союза и исчезновению Великой Красной Империи... . Да,да! У колыбели которой, стояли его кумиры — чудовищные вожди-людоеды — ЛЕНИН и СТАЛИН!!»
Вот такие, мать их...времена в нашем « датском королевстве»... А между тем, и Александр Проханов, и Вадим Кожинов, и Александр Панченко... любили, принимали: и Вознесенского, и переменчивого, как флюгер Евтушенко, и Рейна, дружили-общались с Василием Аксеновым, с Юзеком Алешковским и Андреем Битовым, — были признаны западными славистами. Не буду даже отрицать, скажем Кожинов, со многими из них был весьма дружен... Мог кого-то и до смерти своей ценить и любить из либеральных талантливых литераторов. А почему нет, если талантливо?!... Что тут можно добавить к сказанному ? Просто все они были и есть добрые душой и хорошими истинно русскими людьми. Что же, право...им угрюмо отворачиваться от протянутой руки и что-то злобное цедить сквозь зубы? Да,бросьте вы, в самом деле... Вот это, было бы действительно не по нашему, не по-русски.
Но, давайте, вернемся к нашему герою, по моей вине, оставленному «на обочине», и я еще раз повторюсь. Конечно, я не сравниваю Воронова-Оренбургского с выше перечисленными теоретиками и критиками литературы... Да, у меня и не стояло такой задачи. Каждому свое... Но в контексте уже сказанного о русской культуре, национальной идее России и собственно концепции русскости, скажу... У Андрея Воронова-Оренбургского, как мне кажется, на первый план сегодня выходят не его исторические, основательно закрученные сюжеты и даже не поиск новых, еще не набивших оскомину тем...А именно его прозорливый, вдумчивый авторский взгляд на Россию, его видение сложных и судьбоносных проблем Отечества... И, если угодно, его писательский хроникальный анализ р у с с к о г о п у т и. Это - как надёжный фундамент для будущего, как каменный замок, перед строительством новой сторожевой башни. Решение этих архисложных задач он, как творец, осуществляет не посредством научных теоретических и литературоведческих изысканий, исследований... Но, как писатель: через драматические узлы судеб своих героев, через огненные чистилища — горнила эпох, в которых им суждено быть и пройти суровые, подчас страшные и жестокие испытания на прочность; чтобы при этом остаться людьми, помнить для чего и зачем ты рожден...Чтобы спасти от гибели свою поруганную Отчизну, очистить ее скверны и чужеродных врагов!
В течение 30-и лет, не теряя из виду творчество своего известного земляка, в конце своего разговора я попытаюсь сделать объективное резюме.
Последние полтора десятилетия, словно чувствуя некий высший долг, следуя Божьему замыслу, писатель Воронов-Оренбургский через свои романы — для всех россиян осмысливает историю России, не обходя все неприятные и бьющие по национальному самолюбию острые углы, определяя её истинный, глубинный национальный путь. И тем самым пытается дать себе и, конечно, всем нам, — что очевидно — да, трудную, но надежду на светлое будущее!
В заключении, хочу привести сильное, с дальним прицелом, высказывание самого Автора, услышанное мною во время одной московской литературной баталии, столь им любимых...
«Что ж, Вадим Кожинов оказался последним русским национальным богатырем-мыслителем 20 века. Который завершил собой и своей смертью столь трагический век, бросившись на амбразуру, перекрыв смертельный и губительный для русских огонь либерализма и индивидуализма! Браво! «Безумству храбрых поем мы песню!»
Из множества прозвищ, которые Александр Проханов получил, вступив на поприще служения Красной Империи: «Соловей Генштаба», «Денщик ГлавПУРа», «Советский Киплинг» и другие... Наиболее адекватным было, пожалуй, «Последний солдат Империи». Да, он воспевал Империю, пока Империя существовала... Но, в отличие от других — имя им легион...Он жертвенно верен ей и теперь, после гибели. Браво! Оmnia mea mecum porto.
Ex ungue leonem!
И если идеолог В. Кожинов дал нам щит, а Последний солдат Империи - А. Проханов слабеющей рукой передал нам меч... Уверен — Россия выстоит, и, как всегда, и победит! Быть может, такими и должны быть наши национальные герои? Без злобы и уныния, с гордо поднятой головой, высоко ценя : честь, доблесть, верность, достоинство и красоту. Н)о зная, что высшая красота - не торжествующая триумфом сила и звенящая успехом сталь... Но первостепенно — красота гражданского мужества».
В целом, это его творческое влияние на российский еженедельник было полезно и плодотворно. В сущности, не меняя фундаментальную деловую, индустриальную позицию еженедельника, его главную опору на тяжелую заводскую промышленность, Андрей - из кожи вон - сумел отстоять в "ПАНОРАМЕ" и важную для полуторамиллионного города Челябинска,(особенно это касается области), - почвенническую позицию, главная опора которой напротив, всегда была и остается провинция и русская деревня. Более того Воронов-Оренбургский, со свойственным ему писательским художественным воображением, с его врожденным аристократическим шиком, - придал, на мой взгляд, "ЮЖНО-УРАЛЬСКОЙ ПАНОРАМЕ" необходимую интеллектуальную глубину, определённый налёт эстетизма и философичности. Еженедельник стали читать не только патриоты, металлурги и народники, но и краевые мыслители самых разных направлений. Бессомнения, это определение можно отнести и к многочисленным книгам самого Воронова-Оренбургского, и к нему самому. Он никогда, до сегодняшнего дня, не чурался простонародных компаний... Я его встречал и в крутых, так называемых черносотенных, казачьих и криминальных кругах, но был он явно своим и в элитарных слоях литературной, театральной, музыкальной и научной интеллигенции. Как Бог свят! Его признавали и там - за своего, отделяя от нас грешных. Но сейчас не об этом.
...И все таки, как бы удачно не складывалась профессиональная журналистская карьера Андрея... Было очевидно ( мне во всяком случае ), что на Урале: ни в родном Челябинске, ни в Екатеринбурге, ни в Перми ( куда его приглашали работать), - он долго не задержится. Ровно так и вышло. И правильно, как показало время. Ведь оно, время, в таких вопросах лучший судья, не так ли? И дело здесь, конечно, ни в географии, ни в родном Челябинске...Где, кстати, замечу, - четыре академических театра, замечательная филармония, европейского уровня органный зал, более пяти ВУЗ-ов, прекрасный университет, много научных-профильных центров, чудесные дворцы спорта и многое другое... Будь то: Калининград, Смоленск, Новосибирск, Красноярск, Омск, Екатеринбург или Ростов-на-Дону... было бы тоже самое... Уж, простит меня Андрей за сравнение ...Ему, как зубастой морской касатке - водохранилища ‐любого размера- один черт, было бы катастрофически мало... Нужен был океан. Уж такая порода - деятельная, ненасытная...
Признаюсь, грешен...Я тогда испытывал примерно те же чувства... Что делать?! Уж так исторически сложилось в России, со времен великого Михайло Ломоносова... Две гордые, не знающие жалости и милосердия, незыблемые столицы, вечные соперники - Петербург и Москва - были заветной Меккой, решительно всех творцов любых направлений... Куда они-дерзновенные и рвались из века в век со всей бескрайней России, в надежде осуществить творческие планы... Ломали свои судьбы, свои "нимбы-крылья", спивались и умирали в жуткой нищите и алкогольной горячке...Конечно, кому-то везло, но большинству категорически нет. Кто-то взлетал до небес, а кто-то побитый и сирый, тенью возвращался в родные палестины... топя свое фиаско в бутылке или в наркотическом забытьи...Злобно и страшно проклинал двух стерв, две столицы,- которые казалось не верили ни в черта, ни в Бога, но уж в слезы разбитых судеб и надежд - точно! А ведь кто-то не мог позволить себе и этого, навсегда пропадая, в темных, зловонных чревах этих чудовищных мегаполисов, под звучными именами - МОСКВА и САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
Мы тоже были заражены этой "опасной бациллой ", этой неудержимой: ни родительскими резонами-стонами, ни слезами невест, ни заклятиями магов и колдунов, - "журавлиной тягой" к далеким, счастливым - чужим берегам...И вот, в самом начале "лихих 90-х" - Андрей уехал пытать счастья в свой любимый серебряный Санкт-Петербург, а я следом - в золотую Москву.
… Время все расставило по своим местам... где сегодня место Андрея Воронова-Оренбургского, а где моё - Дмитрия Кружилина, видно всем, кто как-то связан с литературным миром. Андрей стал известным писателем с большой буквы, в обеих столицах, следовательно и в России... А я, самонадеянно веривший в себя... Что греха таить, часто, за глаза, крепко и зло критикующий своего коллегу по цеху, да, что там...сомневающийся в его писательской даровитости, - так и не написал ни одного своего романа. Не смог подняться выше литературного обозревателя, пусть и в Москве... А ведь мне тогда казалось: мы абсолютно равные с ним по силе духа, творческих амбиций и деловитости. Но на поверку: одинаковой оказалась лишь наша стартовая площадка... Страдал ли я по этому? Не то слово! Еще как!! Но время не только хороший судья, но и лекарь. Раны мои сердечные зарубцевались за тридцать лет.
Между тем, Воронов-Оренбургский зря времени не тратил... За 30 лет упорного, едва ли не ежедневного труда, он написал 30 томов! И каких! И это, не считая еще двух музыкальных спектаклей, которые он написал в соавторстве со старшим братом Сергеем в конце 80-х гг. : "ДЕНИС ДАВЫДОВ" и "МОРСКОЙ ДЬЯВОЛ " по роману А.Беляева "ЧЕЛОВЕК АМФИБИЯ".
Рассказывая о Воронове-Оренбургском, хотелось бы отметить и то, что он никогда не любил биться за себя, за личное благополучие, исключительно за свою карьеру. Зато, как лев, бился за своих друзей-товарищей по перу... в том числе и за меня.
Сам я никогда в его литературном кругу не числился. По прошествии многих лет, говорю теперь о своём неучастии с определенным сожалением, ибо по-светлому всегда завидовал его успеху и творческим удачам его литературных единомышленников... Но, может быть, именно поэтому, будучи свободен от его влияния и его поддержки, я более других, объективно оцениваю его роль в формировании литературной атмосферы в питерских и московских издательских кругах, осознаю значимость его, как русского писателя и просветителя. Порой я чувствую некую ревность в отношении к себе со стороны Андрея. Ревнует он, естественно, сопоставляя меня не с собой, он был и остаётся абсолютно свободен от зависти, ибо по-прежнему творчески очень силён и цену себе знает, - а со своими иными, так и не вспыхнувшими, а лишь творчески тлеющими товарищами. А я, признаюсь, чувствуя эту ревность, искренне жалею, что в свое время ( из-за своих надуманных химер: молодеческого гонора и амбиций, так и не оказался среди его одаренных друзей-писателей из Питера и Москвы, не почувствовал на себе его мощной, "бульдозерной" поддержки.
Тем не менее, пробив себе самостоятельную дорогу литературного журналиста в Москве, я уже не мог примазываться к его кругу задним числом; вести же себя с ним на равных, как земляки, - тоже не мог, хотя бы из уважения к возрасту ( Андрей старше меня на шесть лет). Но более другого,меня теперь давил тяжелый гнёт его многочисленных, действительно замечательных романов. Против танка с ломом не попрешь, ведь так?.. Да и как личность я его уважал всегда, с университета, даже вступая с ним часто в ожесточённую полемику. Но, что особенно меня в нем восхищает: это его свирепая одержимость в работе, в творчестве, в достижении поставленной перед собой цели, какой бы сложности она ни была! И это при том, что у него никогда не было ни своего «тягача» ( в лице известных, именитых родителей, родственников или кого-то ещё из сильных мира сего...) ни своего «толкача», который мог бы курировать его тернистый писательский путь и помогать в литературной карьере; ни других гнусных, садомских карьерных связей, в которых, увы, по ноздри, а то и с головой, - погрязли ныне обе столицы вместе с Кремлем...
Андрей наперекор всему, выковал себя сам, - а это, как известно, дорогого стоит! Особенно в наше гнилое, византийское время...
...Хорошо помню один из моих приездов в Питер в конце 90-х... Нашу встречу в одном из литературных кафе на Невском...Помню небольшой зальчик, набитый до отказа, горячие споры о русскости, о народности, о традиционализме... Откровенно говоря: многое из того, что я услышал тогда от Воронова-Оренбургского, было для меня внове, непривычно ломало всю сложившуюся с университета систему взглядов. Я, естественно, бросился с ним в спор, защищая свободу и независимость писательского кредо. Священное право писателя - на вольность и эксперимент. Сейчас, по прошествии немалых лет, признаю всю правоту тогдашних его утверждений. Это и была очередная метастаза в костяке станового хребта постсоветской культуры...А более точно: громкое эхо ползучей фундаменталистской революции в России, отчётливые громы которой, пришлись на нашу молодость и горбачевскую «гласность» второй половины 80-х...
Поразившись тогда невиданному консерватизму и, оспорив его в Воронове-Оренбургском, многие совсем молодые, задиристые-категоричные писаки позже сами стали занимать ещё более радикальные русские позиции и рубежи. Что ж, надо признать, что подобные «патриотические десанты», как бы их не хулили, не обливали дерьмом и помоями демократы и либералы... оказались не напрасными, и даже очень! Это надо знать и сегодняшним русским лидерам! Не бояться предательской власти злобных временщиков; ни споров с их проплаченными, насквозь лживыми пропагандонами на ТВ и другими спорщиками от либерастов!… Потому что: НАДО УМЕТЬ ЗАРОНИТЬ В ДУШАХ МОЛОДЫХ - ЗДОРОВОЕ, БЕЗ ЧЕРВОТОЧИН ЗОЛОТОЕ ЗЕРНО ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ РУССКОЙ ИСТИНЫ!
Сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю и другое. Уже в те далекие годы, задыхаясь от духоты безвременья и пустой «перестроечной» болтовни инициативного ставропольского трепача... Андрей выискивал талантливых и близких ему по духу творцов по всей России. Я убежден: что сложись обстоятельства его биографии другим образом, Воронов-Оренбургский непременно бы стал не только одним из послов русского движения, но сумел бы, как легендарный литературный критик Вадим Кожинов или литературовед Дмитрий Галковский - сформировать свою плеяду последователей, только писательскую. И тогда ... попасть под его творческое крыло - уже почти гарантировало бы вхождение на парнас писательского процесса.
Впрочем его монументальная военно-историческая проза легко переживет и без моих домыслов и критических сентенций... Вадим Назаров - главный редактор весьма солидного, известного на всю Россию, питерского издательства " АМФОРА", как-то сказал в одном из своих литературных обозрений:
- Все хорошо знают... Литературная планка издательства "АМФОРА" изначально была и остается очень высокой...Скажу откровенно: не для ювсех... Но талант Андрея, герои его романов, взяли эту высоту... Да, мы печатаем Воронова-Оренбургского наряду с другими известными современными писателями нашего времени. Его называли: и новым Пикулем, и русским Дюма, и Генриком Сенкевичем, и Болеславом Прусом. Однако, у нашего современника есть свой неподражаемый стиль. Его шеститомник "ФАТУМ" и кавказский цикл романов: "КАВКАЗ - ПРОПОВЕДЬ В КАМНЕ", "РАЙ ПОД ТЕНЬЮ САБЕЛЬ", "СЛЕД БАРСА", "ВОЛЧЬЕ ЭХО", " ДАРГО - КРОВЬ ЗА КРОВЬ " - ставили в один ряд с лучшими военно-историческими романами Европы, такими как: " ПОТОП", " ОГНЕМ И МЕЧОМ", " ПАРИЖСКИЕ ТАЙНЫ ", " РУКОПИСЬ НАЙДЕННАЯ В САРАГОСЕ", "АНЖЕЛИКА", ФАРАОН ", "КРЕСТОНОСЦЫ" и другие. Однако, Андрей сам по себе гранитный утес в современном литературном мире. И не нуждается в поддержке каких-либо модных сегодня серий и громких литературных имен. Он объективно крупный, серьезный и крайне интересный Автор.Его время несомненно придет и скоро. А это главное!
- И вот это время писателя Воронова-Оренбургского наступило. И чтобы он не делал, в какую бы сторону не поворачивалась фортуна, она неизменно поворачивается в сторону Андрея. И я искренне рад за него, он заслужил это честным, упорным трудом. Читательский интерес, тем более читательскую любовь за деньги не купишь, ведь так? А ему пишут благодарные читатели да, да, со всего мира... И, конечно, из республик бывшего Советского Союза! О России я уже и не говорю... Вот и делайте сами выводы...Но дело, я думаю, не в том, что он такой единственный и неповторимый ( хотя и в этом, - другого такого я не знаю... Возможно, Захар Прилепин? Ну, если только отчасти...но это уже представитель другого,более молодого поколения ) ... Просто народу всегда, особенно в трудные времена, как сейчас, нужен настоящий герой ! Замечу и в жизни, и в литературе, и в кино. Надежный лидер, стоящий человек! Те, кто лично знает Андрея, бесспорно поддержат меня: Андрей обладает именно такой харизмой. Этакий русский, мачо: абрек, ковбой, лихой казак - в одном флаконе; бывший бесстрашный морпех, умеющий постоять за Родину, близких и за себя. Удивляло всегда и другое: как Андрей легко проходил через все официозные головомойки и никогда не отчаивался. Я бы сказал: он писатель и мыслитель - моцартианского склада с налетом давыдовского гусарского куража. Сколько помню: Андрей шествовал по жизни, как " творянин", по-хлебниковски заменивший "д" на "т". Думаю, что если бы в конце концов наш главный редактор "ЮЖНО-УРАЛЬСКОЙ ПАНОРАМЫ" выгнал неуёмного Автора с должности краевого очеркиста за какой-нибудь очередной журналистский эксперимент или радикальный поступок, он бы не стал по сему поводу убиваться, хотя место в российском еженедельнике, скажу по опыту, дорогого стоило... и вчера, и сегодня. Возможно, поэтому он никогда не был зол на советскую власть, - что лично не терпел от нее никаких невзгод, не подлаживался под неё и не укрощал свои мысли. Это все работники ЦК КПСС, журналисты из "Коммуниста" и других идеологических структур оказались, в подавляющем большинстве своем, в наши дни якобы жертвами советского строя и лютыми антисоветчиками яковлевской, гайдаровской и чубайсовской пробы, ибо вынуждены были ежедневно себя укорачивать, ну, ну...Но наш герой с его ласковым сарказмом и вольным творческим поведением, так и не стал: ни интеллектуальным циником, ни мрачным мизантропом... И, начиная с «перестроечной» возни предателя Горбачева, видел уже в советской власти лишь позитивные факторы для укрепления: и народа, и сильной Державы, — что для Андрея, было в приоритете и первостепенным.
- Для нынешних молодых читателей и не только... полагаю, он всегда был и остаётся убежденным патриотом своей страны. Конечно, славянофилом и, пожалуй, примером русского интеллигента, если только не обижу Автора этим ( уж очень он не терпит это слово "интеллигент", считая, что им, весь 20 век, прикрывались и прикрываются те, кто на самом деле до мозга костей, ненавидит Россию, все русское и собственно русский народ, который бы стоило сократить до 15-и миллионов, а лучше вообще уничтожить, прибрав его богатейшие территории к своим цепким, загребущим рукам...
- Добавлю, что при всей своей доброжелательности, открытости, Андрей на моей памяти никогда не предавал свои принципы, а взгляды менял не в орущей толпе со всеми, а скорее, наоборот, - в противовес всем, в силу своей индивидуальности и своих внутренних метаморфоз.
Не берусь судить: к счастью или нет, но Андрей Воронов-Оренбургский никогда не был и литературным начальником. При этом, он был кем угодно: подвижником, пассионарием, пропагандистом, просветителем, весомым критиком в своем деле, неистовым спорщиком с заклятыми оппонентами; ярым защитником своих политических баррикад... А ещё: душой общества, неуёмным веселым бражником, знатоком и ценителем мировой литературы и кино; неисправимым вольнодумцем, ревнивым полемистом, прекрасным исполнителем своих личных и известных русских романсов, арий и куплетов из классических оперетт... конечно,музыкантом, - в университетскую бытность он блестяще играл на рояле, любил «BEATLES “и (будучи на замене), нередко стоял за клавишами в том или другом ресторане вечерней Челябы; ко всему прочему, он браво скакал на лошадях, метко стрелял из ружья, дрался памятно на кулаках и лихо метал десантный морпеховский нож... Словом, ему было чем очаровать прекрасный пол, что он охотно и делал... Но не только очаровать, но и постоять за него, наказать обидчика, если в том была нужда... Да, чуть не забыл: он также, весьма недурно рисовал, предпочитая графику; и сделал серию классных иллюстраций к одному из своих первых романов- словом был человеком-оркестром, но... только не чиновником! И вот этого состояния «кем угодно» хватало ему, чтобы написать за 30 лет 30 томов и 2 трехактных музыкальных спектакля! Невероятно!!! Но более того - ещё и помочь многим начинающим дарованиям - на журналистском и писательском поприще.
Конечно, я не никоим образом не сравниваю Воронова-Оренбургского с такими корифеями, мастодонтами - критиками литературы и национальными идеологами современности, какими были академики - Д.Лихачев, А.Панченко, Б. Аверин, В.Кожинов, А. Проханов, Лакшин, Дедков или Селезнев... Я с большим пиететом отношусь к этим большими именам к их творчеству, научным литературоведческим работам, и меня радует выросшая за все последние годы слава, которой они все заслуженно и бесспорно достойны. Тому свидетельствуют тектонические, необратимые изменения в нашей истерзанной «смутным временем» стране и собственно - народное пробуждение ... Что ж, безвременно ушедшие от нас мыслители, зубры отечественной науки, как и положено, из современников достойно перешли в историю. Иные, куда более знаменитые: и патриоты, и демократы, на другой же день после своей кончины, несмотря на все старания властей или соратников, переходят в сноски, ссылки и примечания... А по сути, становятся фоном ушедшей истории, о них забывают не только друзья, но даже близкие люди и родственники, увы... Однако популярность Дмитрия Лихачева, Бориса Аверина, Александра Панченко, Вадима Кожинова - лишь растет на глазах! Их труды раскупаются и вновь переиздаются! Сегодня путинская - откровенно авторитарная, воровская и деспотичная Россия, - ее задыхающийся от нищеты и произвола власти народ, как никогда, почувствовал потребность в глубинных переменах и в своих русских мыслителях, а не в пришлых,заморских, чужих! И меня поражает, как по-хамски двуликие либералы ничтоже сумняшеся, по-привычке приватизировали себе имя Аполлона Григорьева, почвенника, крутого национального идеолога... Вашу мать!… Он же по взглядам своим для доморощенных либерастов — трижды фашист! Ловкачи - либералы сработали на опережение, потому как шкурой чуяли: скоро настанет, придёт неминуемо время потребности в национальных русских мыслителях, а они «избранные Небом» — тут как тут со своими услугами...
Дай Господи, пронесёт! И русский народ все-таки обойдётся на этот раз без «добрых услуг» сих хазарских упырей... Я отчетливо понимаю, что вчера и сегодня, даже на страницах «НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА», бурлит и набирает все большую силу совершенно определенная грязная игра,— по отлучению, всех выше перечисленных мною титанов мысли, включая и светлые умы, ныне здравствующих ученных мужей-мыслителей «ИЗБОРСКОГО КЛУБА»,— от роли идеологов русского общества! Некая скрытая и не скрытая ( как в случае с Александром Прохановым) — откровенно подлая травля и демонизация их персоналий. Мол ( тот же активный гражданский деятель неуемный Проханов ) — и впрямь невероятно талантливый-плодовитый писатель и публицист; «ши- рокий и глубокий в своих метафизических воззрениях, как Русский Мир—увы, господа, — абсолютно чуждый творец — современной демократической идеологии и очевидный враг — нашего правительства и народного Президента! Болезненно любящий лишь Красную Россию и все её кумачовые социальные атавизмы... При этом, заметьте, испытывающий неизлечимую фантомную боль: по краху Советского Союза и исчезновению Великой Красной Империи... . Да,да! У колыбели которой, стояли его кумиры — чудовищные вожди-людоеды — ЛЕНИН и СТАЛИН!!»
Вот такие, мать их...времена в нашем « датском королевстве»... А между тем, и Александр Проханов, и Вадим Кожинов, и Александр Панченко... любили, принимали: и Вознесенского, и переменчивого, как флюгер Евтушенко, и Рейна, дружили-общались с Василием Аксеновым, с Юзеком Алешковским и Андреем Битовым, — были признаны западными славистами. Не буду даже отрицать, скажем Кожинов, со многими из них был весьма дружен... Мог кого-то и до смерти своей ценить и любить из либеральных талантливых литераторов. А почему нет, если талантливо?!... Что тут можно добавить к сказанному ? Просто все они были и есть добрые душой и хорошими истинно русскими людьми. Что же, право...им угрюмо отворачиваться от протянутой руки и что-то злобное цедить сквозь зубы? Да,бросьте вы, в самом деле... Вот это, было бы действительно не по нашему, не по-русски.
Но, давайте, вернемся к нашему герою, по моей вине, оставленному «на обочине», и я еще раз повторюсь. Конечно, я не сравниваю Воронова-Оренбургского с выше перечисленными теоретиками и критиками литературы... Да, у меня и не стояло такой задачи. Каждому свое... Но в контексте уже сказанного о русской культуре, национальной идее России и собственно концепции русскости, скажу... У Андрея Воронова-Оренбургского, как мне кажется, на первый план сегодня выходят не его исторические, основательно закрученные сюжеты и даже не поиск новых, еще не набивших оскомину тем...А именно его прозорливый, вдумчивый авторский взгляд на Россию, его видение сложных и судьбоносных проблем Отечества... И, если угодно, его писательский хроникальный анализ р у с с к о г о п у т и. Это - как надёжный фундамент для будущего, как каменный замок, перед строительством новой сторожевой башни. Решение этих архисложных задач он, как творец, осуществляет не посредством научных теоретических и литературоведческих изысканий, исследований... Но, как писатель: через драматические узлы судеб своих героев, через огненные чистилища — горнила эпох, в которых им суждено быть и пройти суровые, подчас страшные и жестокие испытания на прочность; чтобы при этом остаться людьми, помнить для чего и зачем ты рожден...Чтобы спасти от гибели свою поруганную Отчизну, очистить ее скверны и чужеродных врагов!
В течение 30-и лет, не теряя из виду творчество своего известного земляка, в конце своего разговора я попытаюсь сделать объективное резюме.
Последние полтора десятилетия, словно чувствуя некий высший долг, следуя Божьему замыслу, писатель Воронов-Оренбургский через свои романы — для всех россиян осмысливает историю России, не обходя все неприятные и бьющие по национальному самолюбию острые углы, определяя её истинный, глубинный национальный путь. И тем самым пытается дать себе и, конечно, всем нам, — что очевидно — да, трудную, но надежду на светлое будущее!
В заключении, хочу привести сильное, с дальним прицелом, высказывание самого Автора, услышанное мною во время одной московской литературной баталии, столь им любимых...
«Что ж, Вадим Кожинов оказался последним русским национальным богатырем-мыслителем 20 века. Который завершил собой и своей смертью столь трагический век, бросившись на амбразуру, перекрыв смертельный и губительный для русских огонь либерализма и индивидуализма! Браво! «Безумству храбрых поем мы песню!»
Из множества прозвищ, которые Александр Проханов получил, вступив на поприще служения Красной Империи: «Соловей Генштаба», «Денщик ГлавПУРа», «Советский Киплинг» и другие... Наиболее адекватным было, пожалуй, «Последний солдат Империи». Да, он воспевал Империю, пока Империя существовала... Но, в отличие от других — имя им легион...Он жертвенно верен ей и теперь, после гибели. Браво! Оmnia mea mecum porto.
Ex ungue leonem!
И если идеолог В. Кожинов дал нам щит, а Последний солдат Империи - А. Проханов слабеющей рукой передал нам меч... Уверен — Россия выстоит, и, как всегда, и победит! Быть может, такими и должны быть наши национальные герои? Без злобы и уныния, с гордо поднятой головой, высоко ценя : честь, доблесть, верность, достоинство и красоту. Н)о зная, что высшая красота - не торжествующая триумфом сила и звенящая успехом сталь... Но первостепенно — красота гражданского мужества».
Дмитрий Кружилин
Журналист, «Газета русских писателей», 2014 г.
Звезда пленительного счастья…
По его известному роману " ФАТУМ" планировал снять художественно-приключенческий сериал один из мэтров "ЛЕНФИЛЬМА" Евгений Михайлович Мезенцев - режиссер-постановщик знаменитого и любимого всеми в СССР легендарного фильма "ДАУРИЯ", где блестяще сыграли свои роли звезды советского кино: братья Виталий и Юрий Соломины, Е. Копелян, В. Шукшин, М. Кокшенов, Л.Штиль и многие др. Между автором романа и Мезенцевым сложился крепкий, творческий союз и , как следствие - дружба. Созванивались почти ежедневно. Спорили, радовались находкам друг друга, с воодушевлением делали общее дело, встречаясь на ЛЕНФИЛЬМЕ, в Царском Селе у автора или на Петроградке у Мезенцева. " Да, брат, твои книжные герои так и штурмуют, так и прут на экран!" - шутил маститый кинорежиссёр. Работа кипела круглые сутки! Был подписан договор, сделан развернутый синопсис, уже дописывался литературный сценарий, были собраны необходимые деньги на грандиозный фильм... Масштабные съемки ленты планировались: в Санкт-Петербурге, в Хабаровском крае, в Охотске на Дальнем Востоке, в Крыму и Мексике!.. Когда внезапно... скоропостижно скончался Евгений Михайлович.
.... Мир, полный надежд и смысла... перевернулся... Нет слов-это был ужасный, непоправимый удар для всех родных-близких известного, заслуженного режиссера... Для "ЛЕНФИЛЬМА", для его многочисленных коллег, для всего мира российского кинематографа. Еще один из мэтров, еще один из зубров советского - российского кинематографа покинул нас. Вечная память Мастеру. ...Страшен и особенно горек сей удар был и для Андрея. Очередной крах неосуществимой мечты... Такой замечательный, такой Мастер ушел из жизни! Душа человек.. В памяти автора навсегда остались слова старшего Друга: " Погоди, брат! Мы ещё обязательно будем с тобой на другой стороне Атлантики... И твои герои во плоти промчатся на лошадях по пыльному Старо-испанскому тракту Мексики! Звон их лихих, разящих клинков... Еще услышит и увидит зритель по обе стороны океана!" Что ж, так уж устроен мир: человек предполагает, а Господь располагает. Мир потерял краски, стал черно-бел...
Успокаивало лишь одно. Раз однажды случилась такая творческая "поклевка", почему не случиться другой? Надо только сцепить зубы, сгорстить волю в кулак, продолжать писать и надеяться на лучшее. Дело за малым - за удачным расположением звезд.
Он так и сделал. И снова, несмотря ни на что, как кумир его детства Джек Лондон, продолжил иступляющий, монотонный до одури, до крика писательский марафон. А за окном бурлила другая жизнь, которую он, прожив отшельником в Царском Селе многие годы, чувствовал-понимал значительно хуже, чем жизни своих героев.
.... Мир, полный надежд и смысла... перевернулся... Нет слов-это был ужасный, непоправимый удар для всех родных-близких известного, заслуженного режиссера... Для "ЛЕНФИЛЬМА", для его многочисленных коллег, для всего мира российского кинематографа. Еще один из мэтров, еще один из зубров советского - российского кинематографа покинул нас. Вечная память Мастеру. ...Страшен и особенно горек сей удар был и для Андрея. Очередной крах неосуществимой мечты... Такой замечательный, такой Мастер ушел из жизни! Душа человек.. В памяти автора навсегда остались слова старшего Друга: " Погоди, брат! Мы ещё обязательно будем с тобой на другой стороне Атлантики... И твои герои во плоти промчатся на лошадях по пыльному Старо-испанскому тракту Мексики! Звон их лихих, разящих клинков... Еще услышит и увидит зритель по обе стороны океана!" Что ж, так уж устроен мир: человек предполагает, а Господь располагает. Мир потерял краски, стал черно-бел...
Успокаивало лишь одно. Раз однажды случилась такая творческая "поклевка", почему не случиться другой? Надо только сцепить зубы, сгорстить волю в кулак, продолжать писать и надеяться на лучшее. Дело за малым - за удачным расположением звезд.
Он так и сделал. И снова, несмотря ни на что, как кумир его детства Джек Лондон, продолжил иступляющий, монотонный до одури, до крика писательский марафон. А за окном бурлила другая жизнь, которую он, прожив отшельником в Царском Селе многие годы, чувствовал-понимал значительно хуже, чем жизни своих героев.
А. Сорокин, журналист
«Невский альманах», №2 (100) 2018 г.
Виктор Притула
Журналист-международник, литературный обозреватель
газеты «СЛОВО», Москва
Журналист-международник, литературный обозреватель
газеты «СЛОВО», Москва
Андрей Воронов-Оренбургский - бесспорный, большой писатель. На мой взгляд один из лучших в сегодняшней России, а именно жанре военно-исторической, военно-патриотической прозы. Он последовательно продолжает реалистическую традицию предшествующей эпохи, составляющую душу русского искусства, которую обессмертили произведения Толстого, позже Шолохова и других больших мастеров русской прозы. Те же широкие полотна, где выступают целые народы, пласты человечества в окружении природы, тот же объективный взгляд, широкий кругозор, который отражает, не искажая...Он знает самые затаенные движения человеческих душ и с большим мастерством по-серьезному умеет показать это! Даже самые случайные его герои, жизнь которых началась и закончилась на одной и той же странице, надолго остаются в вашей памяти... Чтобы уверовать в это, надо знать чудовищную силу писательской хватки Воронова-Оренбургского. Рекомендация одна: читать автора!
Торгово-издательский дом «Амфора»
Андрей Воронов-Оренбургский – это прежде всего отличный сюжет и превосходный русский язык.
Павел Крусанов
Лауреат премии «Ясная Поляна»,
писатель-прозаик
Лауреат премии «Ясная Поляна»,
писатель-прозаик
Романы Андрея в наш век скоростей, слоганов и клипового мышления пугают своей монументальностью и объемом, исторический срез романов чрезвычайно широк, сюжет тоже непрост, события столь же масштабны, но при этом текст всегда завидно энергичен, плотно набит интересными фактами и событиями, как автоматный рожок патронами. Его книги читаются бегло, легко, с живым интересом. Проходит время... И в эти романы, черт возьми, вновь хочется заглянуть, а то и нырнуть с головой!
Т.В. Михайлова
Главный редактор изд-ва «Терра»
Главный редактор изд-ва «Терра»
Под мастерской рукой А. Воронова-Оренбургского скучные исторические хроники нашей истории превращаются в захватывающие, полные драматизма и тайн романы. Блестящий сюжет, блестящие герои, блестящий литературный язык.
Елена Немец
Самара
Самара
Не побоюсь сказать, что у меня появился новый любимый современный автор.
Я такое удовольствие получила от эпического и масштабного вестерна - «Когда оживают легенды». И даже не догадывалась, что этот жанр, будет мне так мил. В основе произведения лежит трагическая судьба индейского народа, гибельное столкновение двух этносов. Автор опирается на достоверные исторические факты (в частности, на подлинные записки русского очевидца — американского солдата, служившего в знаменитом 7-м кавалерийском полку генерала Джорджа А. Кастера) - аннотация.
А теперь мои впечатления: книгу выпускала из рук только для того, чтобы «переварить» события. Очень насыщенно, динамично, ярко. Герои колоритные, харАктерные, живые. Слова оживают в картинки, которых в книге очень много и складывается впечатление, что ты не читаешь, а смотришь захватывающее кино.
Отдельно хочу отметить слог - мед для моих глаз. Все же читать не переводную литературу это огромное удовольствие. Это талант, так красиво, глубоко и увлекательно писать книги.
Обязательно стоит попробовать новый для себя жанр (вестерн), если вы еще не читали. Вас ждет увлекательное путешествие!
Я такое удовольствие получила от эпического и масштабного вестерна - «Когда оживают легенды». И даже не догадывалась, что этот жанр, будет мне так мил. В основе произведения лежит трагическая судьба индейского народа, гибельное столкновение двух этносов. Автор опирается на достоверные исторические факты (в частности, на подлинные записки русского очевидца — американского солдата, служившего в знаменитом 7-м кавалерийском полку генерала Джорджа А. Кастера) - аннотация.
А теперь мои впечатления: книгу выпускала из рук только для того, чтобы «переварить» события. Очень насыщенно, динамично, ярко. Герои колоритные, харАктерные, живые. Слова оживают в картинки, которых в книге очень много и складывается впечатление, что ты не читаешь, а смотришь захватывающее кино.
Отдельно хочу отметить слог - мед для моих глаз. Все же читать не переводную литературу это огромное удовольствие. Это талант, так красиво, глубоко и увлекательно писать книги.
Обязательно стоит попробовать новый для себя жанр (вестерн), если вы еще не читали. Вас ждет увлекательное путешествие!
Дарья Климина
Ta_samaya_reads Даша
Ta_samaya_reads Даша
Ранее я легкомысленно считала, что истории о Диком Западе – не моё. Но начав читать эту книгу, где в равной степени соединились вестерн, детективное расследование и мистическая составляющая, я в корне изменила своё мнение.
Это было ве-ли-ко-леп-но!
Шикарный приключенческо-детективный триллер, от которого не хочется отрываться! Написанный настолько сочным языком, что присутствие в сюжете читателю кажется практически трёхмерным! Начинаясь неспешно-размеренно, история постепенно перерастает в напряжённый боевик-триллер, где ход событий предугадать совершенно невозможно! Здесь будет много жестокости и крови, но – в противовес – ощущается бесконечная нежность, справедливость и доверие между полюбившимися героями. А их здесь окажется предостаточно, поверьте!
⠀Персонажи прорисованы просто идеально – им невозможно не сопереживать, а дополнительного колорита книге придаёт атмосферность, присущая эпохе Дикого Запада. Отдельное спасибо автору за большое количество сносок-уточнений по тексту! И да, в эти любовные линии я поверила безоговорочно! Тот случай, когда успела и всплакнуть, и проникнуться, и раствориться в произведении целиком и полностью!
Рекомендую настоятельно! Вам понравится, гарантирую!
Это было ве-ли-ко-леп-но!
Шикарный приключенческо-детективный триллер, от которого не хочется отрываться! Написанный настолько сочным языком, что присутствие в сюжете читателю кажется практически трёхмерным! Начинаясь неспешно-размеренно, история постепенно перерастает в напряжённый боевик-триллер, где ход событий предугадать совершенно невозможно! Здесь будет много жестокости и крови, но – в противовес – ощущается бесконечная нежность, справедливость и доверие между полюбившимися героями. А их здесь окажется предостаточно, поверьте!
⠀Персонажи прорисованы просто идеально – им невозможно не сопереживать, а дополнительного колорита книге придаёт атмосферность, присущая эпохе Дикого Запада. Отдельное спасибо автору за большое количество сносок-уточнений по тексту! И да, в эти любовные линии я поверила безоговорочно! Тот случай, когда успела и всплакнуть, и проникнуться, и раствориться в произведении целиком и полностью!
Рекомендую настоятельно! Вам понравится, гарантирую!
Новое
Главный редактор изд-ва «Терра»
Главный редактор изд-ва «Терра»
Под мастерской рукой А. Воронова-Оренбургского скучные исторические хроники нашей истории превращаются в захватывающие, полные драматизма и тайн романы. Блестящий сюжет, блестящие герои, блестящий литературный язык.
Пушкинский отшельник
Пожалуй, главное качество русского писателя Андрея Воронова-Оренбургского, − его откровенный, спокойный, никем и ничем непоколебимый патриотизм. Это не вызов, не эпатаж, не констатация факта - это тот самый фундамент, те самые корни, без которых творчество самобытного петербургского писателя попросту «невозможно».
«Пушкинский отшельник»- он создает свои тексты самым простым способом: при помощи обыкновенной ручки и листа бумаги. Возможно, он последний из могикан, последний исторический романист в стране, не прикасающийся к компьютеру. В непосредственном общении с листами, которые неспешно покрываются чернильными строчками, есть безусловно своя писательская магия, свой особый сакральный смысл. Здесь нет места той машинной торопливости, той, вошедшей уже в наши кровь и плоть, так называемой «компьютерной прозе»- сухой, безликой, как «точка- тире».
Проза Воронова-Оренбургского совершенно иная-она пронизана бьющей через край образностью, пульсирует метафорами, сравнениями, символами. Она удивительно поэтична-и это притом, что широким полем деятельности автора всегда оставалась и остается история нашего Отечества. И не просто история - а ее самые болевые, самые трагические точки - касается ли это битвы при Калке или затяжных и трагичных для нас и народов Кавказа бесконечных кавказских войн. Вдумчиво, серьезно, бережно, по крупицам создается быт, проводится колоссальная работа с источниками, выискиваются новые, неизвестные прежде факты, касающиеся языка, оружия, одежды, обычаев не только самих русских, но и их многочисленных соседей. По романам Воронова-Оренбургского можно смело представлять себе уклад жизни целых племен и народов. Писатель осознанно взял на себя циклопический по объему, подчас весьма неблагодарный труд, но без него невозможно создание той самой, многогранной правды, в которой невольно начинаешь сочувствовать не только «гребенским»казакам или Даниилу Галицкому, но и имаму Шамилю, и Субудэй-багатуру. Образы врагов, далеко не картонные, наполнены такой же жизненной силой и убедительностью, что делает романисту честь не только, как этнографу, но и как тонкому психологу, отдающему себе отчет в мотивации каждого поступка и каждого действия, как созданных воображением автора, так и реально существующих исторических персонажей! В «окаянные девяностые», когда весь писательский люд откровенно растерялся, заметался, бросился - кто в дешевое «фэнтези», кто в не менее дешевый «детектив», когда слово «Отечество»стало чуть ли не проклятьем, бывший морпех Андрей Воронов-Оренбургский выстоял.
Он не дрогнул, не отдался на легкий и длинный доллар псевдоиздательствам-однодневкам. Писатель продолжал в одиночку, упрямо, почти безнадежно воспевать «любовь к отеческим гробам», создавая один за другим масштабные, эпические полотна, за которыми стоит , без всяких преувеличений титанический труд и вера в свое правое дело.
В его похожих на саги романах продолжала жить, как постоянное напоминание, русская История: остроклювые кочи бороздили северные моря, открывалась первопроходцами Русская Америка; княжеские полки и дружины, покрытые кровью, бились с волчьими ордами степняков.
Не будет преувеличением сказать, что, не выходя из-за своего стола, вел стоическую битву и сам писатель: с действительностью, в которой с таким трудом собранную страну, прикрываясь трескучими фразами о гуманизме и человеческом достоинстве, предатели Родины,- по частям продавали у него на глазах. С цинизмом современной прозы, в которой окончательно прописались мат, садизм, порнография и садомский грех... С казалось бы беспросветной обыденностью жизни - с ее постоянным безденежьем и отсутствием всяких реальных перспектив. За это время он создает пятнадцать полноценных романов - настоящий эпос, посвящённый любимому Отечеству!
Воронова-Оренбургского часто сравнивают с Пикулем. Сравнение не совсем верное - и по стилю, и по работе с архивами, и по отношению к прошлому Андрей является самобытным творцом с большой буквы! Вот уж в чем он точно похож на знаменитого предшественника, так это удивительной, уникальной работоспособностью: каждый день подъем вместе с птицами в пять утра и полноценные восемь-девять часов труда. И так месяц за месяцем, год за годом. Не правда ли? - уже одно это ... не может не вызывать уважения!
К счастью (а справедливость всегда должна восторжествовать) творчество романиста и в беспросветные 90-е находило своего читателя. Пенталогия о кавказской войне имела удивительный, самый широкий и горячий отклик! И по сей день она очень популярна в народе, причем читают ее отнюдь не только русские, но и весь Северный Кавказ.
Не смотря на то, что либеральная пресса умышленно долго не замечала патриотического автора «Фатума» и «Дарго» (в то же самое время смакуя на все лады вычурные поделки новомодных дешевых, откровенно гламурных и заказных писак) - и без всякой рекламы думающий читатель находил его романы на полках книжных магазинов страны. Слава Богу-положение изменилось! Сейчас- появилось большое количество статей в Москве, в Питере, в Сибири и на Урале. Идет живое обсуждение на бескрайних просторах интернета. И есть многочисленные отклики.
Следуя за своими предшественниками (Загоскиным, Сергеевым-Ценским, Данилевским, Зуевым-Ордынцем, Задорновым, Штильмарком, Далецким, Степановым, Яном, Чапыгиным, а так же Валентином Саввичем Пикулем), самым внимательным образом относясь к тому, что в жанре исторической прозы было сделано до него, Воронов-Оренбургский сумел создать свой собственный, неповторимый мир, что само по себе дело очень трудное, если не сказать уникальное, требующее долгих поисков и экспериментов со словом. Тем не менее автору удалось главное-стать узнаваемым, востребованным и любимым!
Андрей Воронов-Оренбургский с самого начала выбрал благодатную ниву для творчества - и,судя по всему, намерен трудиться на ней еще очень долго. Но уже сейчас совершенно ясно, он будет всегда востребован читателями российской истории, число которых, как показывает сегодняшняя действительность, активно растет и увеличивается.
Что ж, как говорится: большому кораблю-большое плавание. Пиши, дружище, пиши и пиши, пока пишется. Твои романы о достоинстве и чести России, как никогда нужны сегодня нашей стране и народу! Удачи! Мы верим в тебя! Мы русские, с нами Бог!»
Илья Бояшов
Писатель, лауреат премии «Национальный бестселлер»
«Звенящая отвагой и мужеством холодная сталь…»
Романы Андрея Воронова-Оренбургского написаны в разное время, но яркие краски их не потускнели. Тайна этого успеха кроется в живом и искреннем чувстве, с которым автор рассказывает о мало известных страницах нашей истории.
Неспроста писатель, начиная свой труд, окружает себя антуражем давно ушедших эпох, надевает на себя старинный камзол, зажигает восковые свечи и… начинает творить. Так создается образ авторского вхождения в тему повествования. Творец, оставаясь с нами, хочет встать совсем рядом со своим героем, тем самым предельно сблизить нас с ним. Желает войти в его жизнь и незримой призрачной тенью следовать за каждым его шагом. Готов поддержать его в тяжелую минуту роковых испытаний и радоваться с ним в час торжества. Воспевать его отвагу, великодушие, доблесть, прославлять верных друзей и клеймить врагов. Желает открыто , не скрывая, любить героя и влюблять его в нас.
И это ему – удается на все сто!
Начните лишь читать романы А.Воронова-Оренбургского. «Паруса судьбы», «Голова Горгоны», «Форт Росс» из цикла «Фатум». Военно-исторические романы кавказской темы «Рай под тенью сабель», «Кавказ − проповедь в камне», «След барса», «Дарго − кровь за кровь» из цикла «Эшафот»; «Ярое Око», «Когда оживают легенды», «Каньон Вечности» или «Пиковая Дама-Червоный Валет», «Дикое золото»... И они сразу же пленят вас удивительной правдивой яркостью, героичной самопожертвенностью во имя долга и чести, удивительным лиризмом, задушевностью и чарующей простой».
Героям автора неведом страх. Они рождены для жестоких схваток с врагами Империи, любить прекрасных женщин, верой и правдой служить Престолу. Их звонкие клинки не знают жалости к предателям и негодяям. Их души исполнены благородства.
Итог их службы – победа русского оружия. Знак их – алый росчерк стали на груди врага.
Герои многочисленных романов автора, будь то: морские офицеры, лихие казаки, великосветские дамы и кавалергарды, солдаты и маршалы, суровые горцы и степняки, каторжники и проститутки, политические ссыльные, террористы и жандармские сыщики… Вот уже второе десятилетие вызывают стойкую симпатию – или восторг у читателей! И объяснение этому одно: образы героев, славных сынов России, образы достойных и решительных людей раскрываются мастером слова с большой убедительной полнотой и силой, а говоря одним словом – талантливо!
При этом хочется напомнить, что написание большинства романов писателя пришлось на лихолетье девяностых годов, когда падение нашей морали, казалось, не ведало дна, а в массовой литературе безраздельно господствовал взгляд откровененой «порно-чернухи» и дешевого «фэнтэзи».
Тем отраднее сознавать, что в книгах А.Воронова-Оренбургского, несмотря ни на какие «злые ветры судьбы», герои остаются достойными подражания и восхищения.
Пользуясь скупыми биографическими данными из жизни выдающихся деятелей прошлого: Н.П.Румянцев, А.В. Суворов, Ф.Ф.Ушаков, Д.В.давыдов, М.Д.Скобелев и др., вчитываясь в их очерки и письма, тщательно изучая воспоминая очевидцев и современников, автор силой художественного проникновения во многом верно и точно, раскрывает духовный облик великих полководцев и политических деятелей нашего прошлого, собственной кровью и жизнью, доказавших свою исключительную преданность Отечеству. Показавших миру немеркнущую доблесть и силу русского штыка.
Герои романов под пером А.Воронова-Оренбургского обретают героический и драматический отсвет, их страсть и преданность государственным задачам Империи воспринимаются как непрерывная цепь рыцарских подвигов.
Писатель хоть и отдает должное высокому статусу своих героев, их чинам и титулам, но ничего тривиально стилизованного в этих фигурах нет – они полны живых страстей, страданий, замыслов. И капитан Преображенский, и князь Осоргин, и полковник уланского полка Манеев, и вице-король Новой Испании герцог Кальеха дель Рей и дон Хуан де Аргуэльо – это дерзновенные и борющиеся люди с целым спектром своих достоинств и слабостей, пожалуй такие, какими они были на самом деле.
Прослеживая все перипетии и злоключения жизненной борьбы своего героя, писатель как бы не отрывает руки от напряжённого и мощного пульса жизни своего кумира, и в этой напряженности ритма прозы явственно ощутим унисон двух бьющихся сердец – автора и героя. Поэтому, будь то Джон Бартон из 7-го кавалерийского полка генерала Кастера или Алексей Кречетов, ставший по роковому стечению обстоятельств тайным агентом разведки Его Величества, будучи подчас одинокими в своей борьбе, все же не одиноки.
Своим непреклонным сопротивлением злу, вероломству, коварству, предательству, мужественной стойкостью в столкновении с внутренними и внешними врагами России, герои автора утверждают гражданственность и патриотичность своих убеждений, своего верноподданнического мировоззрения и свою принадлежность к славянофильскому, православному лагерю. Тема служения и бескорыстной любви к Отечеству, звучит в каждом из 22 томов полногласно и утверждающе. Писатель гармонично вживается в характеры не только главных героев, но и второго, и третьего плана. Дерзкие, хитрые, умные и простодушные слуги своих господ, рядовые матросы и солдаты, крестьяне и бурлаки, кокотки из кабаре и салунов, ковбои и шерифы, заводчики и купцы, равно как сыщики и жандармы, выписаны автором броско и метко.
Великолепно воссоздавая быт и нравы царской России, показывая с полной убедительностью народный исток любви своих героев к Родине, А.Воронов-Оренбургский не ослабевает свое внимание к этой важнейшей черте русского человека и, увлекаясь драматическими, а подчас и трагическими сторонами судеб своих героев, не оставляет в тени весь тот комплекс светлых чувств, которые не отделимы от жизни и личности кипучих и сильных духом деятельных натур.
Возможно, это происходит потому, что писатель, желая как можно полнее представить живые фигуры своих героев. не позволяет себе упускаит из виду, что личности определяются не только фактами их биографий, но и в большей степени содержанием их творчества и поступками. И правда, когда автор выпукло и трагично изображает ожесточенную борьбу графа Воронцова с мюридами имама Шамиля и раскрывает в этой связи причинно-следственные начала кавказской войны, ее исторические и политические корни, то человеческие хакрактеры той и другой стороны от этого выявляются очень рельефно, хотя и не всегда бесспорно. Конечно, писатель не ставил перед собой целью лишь хроникальный анализ осады Кавказа. Автора, как мне видится, интересовали прежде всего живые люди и героический дух той кровавой и неоднозначной эпохи. Энциклопедическое знание исторических реалий, политических коллизий и противоречий, национальных особенностей, будь то: Россия, Испания, Польша, Америка, Италия или Англия – сослужила автору хорошую службу для более углубленной и объективной обрисовки, как исторических площадок, где происходит действие, так и для личностей героев, для выявления большей масштабности их взглядов, большей их философской исторической проницательности.
И пусть въедливые историки-критики порой не согласны с той или иной позицией автора, делают укоры в адрес «научной осведомленности» и «правомочности» …Но нам, читателям, не стоит забывать о главном – А. Воронов-Оренбургский воссоздал образы исторических деятелей России столь живо и сочно, рассказал о них с таким трепетным вниманием, с таким глубочайшим уважением, что домыслить к этим живым характерам некоторые другие недостающие им черты не так уж и трудно. Кто знает, быть может, что на такое активное и дотошное чтение писатель из Царского Села и рассчитывал?..
Однако, при всем том я, как историк, не могу не сделать одного принципиального замечания. А. Воронов-Оренбургский хорошо осведомленный с источниками и строящий свои исторические саги на довольно точном историческом материале, все же в иных случаях бывает однобоко пристрастен, а то, напротив, доверчив и подпадает под влияние устоявшихся взглядов на прошлое нашей истории. Надо полагать, что автору многочисленных военно-исторических и историко-приключенческих полотен не были известны капитальные биографические исследования ряда современных ученых, вышедшие в 80-90 гг., иначе он не допустил бы некоторых досадных ошибок.
Впрочем, писатель волен отдаваться своей буйной фантазии и использовать даже «малодостоверные, сомнительные» факты, если они представляются ему в чем-то весомыми и характерными для его героев.
Значимо то, что в сюжетных коллизиях А. Воронова-Оренбургского выведена формула достоинства, чести и благородства русского офицерства. Ее пафос, к счастью, не клиширован из тома в том, а. следовательно, важным является не только символ, функция, но и подлинные личности ее персонажей и создателя.
А теперь вывод: в романах автора достигнут главный вольтеровский постулат: «все жанры хороши, если они не скучные».
А. Воронов-Оренбургский – отнюдь не скучен! Писатель, горячо любя своих героев, внушает и читателю это терпкое, отчасти щемящее сердце чувство. И читатели, расставаясь с полюбившимися героями, ставшими им знакомей и ближе, несомненно скажут про себя те слова, которые мы говорим своим близким и дорогим друзьям: «До скорой встречи!»
Неспроста писатель, начиная свой труд, окружает себя антуражем давно ушедших эпох, надевает на себя старинный камзол, зажигает восковые свечи и… начинает творить. Так создается образ авторского вхождения в тему повествования. Творец, оставаясь с нами, хочет встать совсем рядом со своим героем, тем самым предельно сблизить нас с ним. Желает войти в его жизнь и незримой призрачной тенью следовать за каждым его шагом. Готов поддержать его в тяжелую минуту роковых испытаний и радоваться с ним в час торжества. Воспевать его отвагу, великодушие, доблесть, прославлять верных друзей и клеймить врагов. Желает открыто , не скрывая, любить героя и влюблять его в нас.
И это ему – удается на все сто!
Начните лишь читать романы А.Воронова-Оренбургского. «Паруса судьбы», «Голова Горгоны», «Форт Росс» из цикла «Фатум». Военно-исторические романы кавказской темы «Рай под тенью сабель», «Кавказ − проповедь в камне», «След барса», «Дарго − кровь за кровь» из цикла «Эшафот»; «Ярое Око», «Когда оживают легенды», «Каньон Вечности» или «Пиковая Дама-Червоный Валет», «Дикое золото»... И они сразу же пленят вас удивительной правдивой яркостью, героичной самопожертвенностью во имя долга и чести, удивительным лиризмом, задушевностью и чарующей простой».
Героям автора неведом страх. Они рождены для жестоких схваток с врагами Империи, любить прекрасных женщин, верой и правдой служить Престолу. Их звонкие клинки не знают жалости к предателям и негодяям. Их души исполнены благородства.
Итог их службы – победа русского оружия. Знак их – алый росчерк стали на груди врага.
Герои многочисленных романов автора, будь то: морские офицеры, лихие казаки, великосветские дамы и кавалергарды, солдаты и маршалы, суровые горцы и степняки, каторжники и проститутки, политические ссыльные, террористы и жандармские сыщики… Вот уже второе десятилетие вызывают стойкую симпатию – или восторг у читателей! И объяснение этому одно: образы героев, славных сынов России, образы достойных и решительных людей раскрываются мастером слова с большой убедительной полнотой и силой, а говоря одним словом – талантливо!
При этом хочется напомнить, что написание большинства романов писателя пришлось на лихолетье девяностых годов, когда падение нашей морали, казалось, не ведало дна, а в массовой литературе безраздельно господствовал взгляд откровененой «порно-чернухи» и дешевого «фэнтэзи».
Тем отраднее сознавать, что в книгах А.Воронова-Оренбургского, несмотря ни на какие «злые ветры судьбы», герои остаются достойными подражания и восхищения.
Пользуясь скупыми биографическими данными из жизни выдающихся деятелей прошлого: Н.П.Румянцев, А.В. Суворов, Ф.Ф.Ушаков, Д.В.давыдов, М.Д.Скобелев и др., вчитываясь в их очерки и письма, тщательно изучая воспоминая очевидцев и современников, автор силой художественного проникновения во многом верно и точно, раскрывает духовный облик великих полководцев и политических деятелей нашего прошлого, собственной кровью и жизнью, доказавших свою исключительную преданность Отечеству. Показавших миру немеркнущую доблесть и силу русского штыка.
Герои романов под пером А.Воронова-Оренбургского обретают героический и драматический отсвет, их страсть и преданность государственным задачам Империи воспринимаются как непрерывная цепь рыцарских подвигов.
Писатель хоть и отдает должное высокому статусу своих героев, их чинам и титулам, но ничего тривиально стилизованного в этих фигурах нет – они полны живых страстей, страданий, замыслов. И капитан Преображенский, и князь Осоргин, и полковник уланского полка Манеев, и вице-король Новой Испании герцог Кальеха дель Рей и дон Хуан де Аргуэльо – это дерзновенные и борющиеся люди с целым спектром своих достоинств и слабостей, пожалуй такие, какими они были на самом деле.
Прослеживая все перипетии и злоключения жизненной борьбы своего героя, писатель как бы не отрывает руки от напряжённого и мощного пульса жизни своего кумира, и в этой напряженности ритма прозы явственно ощутим унисон двух бьющихся сердец – автора и героя. Поэтому, будь то Джон Бартон из 7-го кавалерийского полка генерала Кастера или Алексей Кречетов, ставший по роковому стечению обстоятельств тайным агентом разведки Его Величества, будучи подчас одинокими в своей борьбе, все же не одиноки.
Своим непреклонным сопротивлением злу, вероломству, коварству, предательству, мужественной стойкостью в столкновении с внутренними и внешними врагами России, герои автора утверждают гражданственность и патриотичность своих убеждений, своего верноподданнического мировоззрения и свою принадлежность к славянофильскому, православному лагерю. Тема служения и бескорыстной любви к Отечеству, звучит в каждом из 22 томов полногласно и утверждающе. Писатель гармонично вживается в характеры не только главных героев, но и второго, и третьего плана. Дерзкие, хитрые, умные и простодушные слуги своих господ, рядовые матросы и солдаты, крестьяне и бурлаки, кокотки из кабаре и салунов, ковбои и шерифы, заводчики и купцы, равно как сыщики и жандармы, выписаны автором броско и метко.
Великолепно воссоздавая быт и нравы царской России, показывая с полной убедительностью народный исток любви своих героев к Родине, А.Воронов-Оренбургский не ослабевает свое внимание к этой важнейшей черте русского человека и, увлекаясь драматическими, а подчас и трагическими сторонами судеб своих героев, не оставляет в тени весь тот комплекс светлых чувств, которые не отделимы от жизни и личности кипучих и сильных духом деятельных натур.
Возможно, это происходит потому, что писатель, желая как можно полнее представить живые фигуры своих героев. не позволяет себе упускаит из виду, что личности определяются не только фактами их биографий, но и в большей степени содержанием их творчества и поступками. И правда, когда автор выпукло и трагично изображает ожесточенную борьбу графа Воронцова с мюридами имама Шамиля и раскрывает в этой связи причинно-следственные начала кавказской войны, ее исторические и политические корни, то человеческие хакрактеры той и другой стороны от этого выявляются очень рельефно, хотя и не всегда бесспорно. Конечно, писатель не ставил перед собой целью лишь хроникальный анализ осады Кавказа. Автора, как мне видится, интересовали прежде всего живые люди и героический дух той кровавой и неоднозначной эпохи. Энциклопедическое знание исторических реалий, политических коллизий и противоречий, национальных особенностей, будь то: Россия, Испания, Польша, Америка, Италия или Англия – сослужила автору хорошую службу для более углубленной и объективной обрисовки, как исторических площадок, где происходит действие, так и для личностей героев, для выявления большей масштабности их взглядов, большей их философской исторической проницательности.
И пусть въедливые историки-критики порой не согласны с той или иной позицией автора, делают укоры в адрес «научной осведомленности» и «правомочности» …Но нам, читателям, не стоит забывать о главном – А. Воронов-Оренбургский воссоздал образы исторических деятелей России столь живо и сочно, рассказал о них с таким трепетным вниманием, с таким глубочайшим уважением, что домыслить к этим живым характерам некоторые другие недостающие им черты не так уж и трудно. Кто знает, быть может, что на такое активное и дотошное чтение писатель из Царского Села и рассчитывал?..
Однако, при всем том я, как историк, не могу не сделать одного принципиального замечания. А. Воронов-Оренбургский хорошо осведомленный с источниками и строящий свои исторические саги на довольно точном историческом материале, все же в иных случаях бывает однобоко пристрастен, а то, напротив, доверчив и подпадает под влияние устоявшихся взглядов на прошлое нашей истории. Надо полагать, что автору многочисленных военно-исторических и историко-приключенческих полотен не были известны капитальные биографические исследования ряда современных ученых, вышедшие в 80-90 гг., иначе он не допустил бы некоторых досадных ошибок.
Впрочем, писатель волен отдаваться своей буйной фантазии и использовать даже «малодостоверные, сомнительные» факты, если они представляются ему в чем-то весомыми и характерными для его героев.
Значимо то, что в сюжетных коллизиях А. Воронова-Оренбургского выведена формула достоинства, чести и благородства русского офицерства. Ее пафос, к счастью, не клиширован из тома в том, а. следовательно, важным является не только символ, функция, но и подлинные личности ее персонажей и создателя.
А теперь вывод: в романах автора достигнут главный вольтеровский постулат: «все жанры хороши, если они не скучные».
А. Воронов-Оренбургский – отнюдь не скучен! Писатель, горячо любя своих героев, внушает и читателю это терпкое, отчасти щемящее сердце чувство. И читатели, расставаясь с полюбившимися героями, ставшими им знакомей и ближе, несомненно скажут про себя те слова, которые мы говорим своим близким и дорогим друзьям: «До скорой встречи!»
А.И. Конюченко
доктор исторических наук, профессор
Певец во стане русских воинов
В.И. Притула
советский российский журналист-международник, писатель-прозаик
Певец во стане русских воинов
Виктор Притула беседует с автором
В одном из своих обзоров исторической литературы «Скажи мне правду, атаман» я писал: «После Юрия Тынянова, Василия Яна, Валентина Пикуля и Дмитрия Балашова появление новых имен в этом жанре воспринимаешь с опаской. Однако творчество талантливого Андрея Воронова-Оренбургского свидетельствует о том, что с исторической прозой у нас всё в порядке. Андрей Воронов пишет размашисто - трилогиями. Первая его трилогия "Фатум" рассказывала о русских офицерах, пытавшихся сохранить для Отечества Русскую Америку. Второй цикл из трех романов "Эшафот" посвящен кавказской войне позапрошлого века. Первый роман цикла "Рай под сенью сабель" воссоздает события похода русской армии с целью захвата резиденции имама Чечни и Дагестана Шамиля аула Дарго. Второй роман "След барса" развивает тему кавказской войны, в которой сталкиваются интересы различных сил. Главный герой романа ротмистр Аркадий Лебедев становится жертвой предательства, а граф Воронцов, столь нелюбимый поэтом Пушкиным продолжает штурмовать неприступные аулы Шамиля».
Потом вышел третий роман цикла «Дарго», - о взятии русскими богатырями неприступной цитадели Шамиля, бегстве последнего, судьбе главного героя ротмистра Лебедева, которая показалась мне в романной линии незавершённой. Андрей прочитал эту рецензию и откликнулся письмом, у котором рассказал о том, что московское издательство «Альва-Первая» заключило с ним договор на издание двенадцати его романов, три из которыx являются продолжением романного цикла «Эшафот».
Тогда же я решил подготовить интервью с этим многообещающим автором, книги которого, как мне кажется, пока ещё не так известны как многочисленный элитный «массолит» Минаевых, Сорокиных и иже с ними.
Поскольку Андрей живёт в городе Пушкин (Царское Село), а я в Москве я подготовил несколько вопросов, которые и отправил ему по электронной почте.
Андрей долго отнекивался, ссылаясь на то, что работа над прозой отнимает всё его время. А пишет он, кстати, пером, а не настукивает тексты на компьютере. Потому пишет хорошо и долго. Я продолжал настаивать и Андрей, наконец, прислал мне большое письмо. Это не совсем ответы на вопросы, но писателю вольно отвечать так, как это кажется ему верным.
Поэтому я не стал ничего менять в форме его письма, предварительно, посвятив читателя в вопросы, которые послужили повод для этих мыслей вслух исторического беллетриста и настоящего русского патриота Андрея Воронова-Оренбургского:
- Андрей, число сочинителей разного рода книг в наше время едва ли не превышает число читателей. Однако всегда следует различать писательство как ремесло и писательство как талант. Последнее всё же категория штучная. Шесть историко-приключенческих романов, написанных вами и прочтенных мной и достаточно широким кругом читателей, дают мне основания утверждать, что их автор человек, безусловно, талантливый. Не хотелось бы повторять расхожие эпитеты и сравнивать Вас с Дюма-отцом, Валентином Пикулем или же мастеровитым Борисом Акуниным. Скорее, ваша проза напомнила мне кумира моей юности Роберта Штильмарка с его «Наследником из Калькутты». Но, Ваша стезя – историческая романистика в последние годы дает нам не так много отечественных имен, которые бы заблистали также ярко, как имя автора трилогии «Фатум» и трех романов из цикла «Эшафот». В то же время читатели знают об Андрее Воронове-Оренбургском до обидного мало. Прошу Вас восполнить этот досадный пробел и рассказать о себе, о том, как Вы пришли в историческую романистику.
- Насколько связаны между собой три первых уже опубликованных и три ещё не изданных романа из цикла «Эшафот»? И ещё, что Вы понимаете под этим грозно-печальным понятием? Если «Фатум» - судьба, то не следует ли понимать «Эшафот» как судьбу России в XIX и XX веках?
- Андрей, как мне кажется, в своих последних романах вы выходите на деятельность российской контрразведки. Означает ли это, что из историко-приключенческих ваши романы переходят в категорию историко-шпионских романов?
1 Письмо родственной душе, или Мысли вслух
Ответ автора на вопросы, заданные в статье Виктора Притулы
«Певец во стане русских воинов»
Привет, уважаемый Виктор! Искренне рад нашему знакомству! Благодарен тебе за участие, звонки, за поставленные вопросы. Что ж, поговорим, право, жаль пока, виртуально…
С чего начать? Эсхил, Еврипид, Софокл – приступая к написанию трагедий, неукоснительно держались единства трёх составляющих: «время», «место», «действие».
Последую их примеру и я.
Итак – «Время».
Истаял, как ложка сахара в кипятке, 20 век… Мы незаметно для себя, даже как-то легкомысленно, всё в той же житейской суете и давке, в радостях и обидах, праздниках и буднях, перешагнули рубеж второго тысячелетия! За последние два десятилетия изменились гримасы мира, почти до неузнаваемости изменилась наша страна; изменились политические и экономические ориентиры нашего общества, а вместе с ними: вкусы людей, театр, литература, искусство в целом. Что делать? Tempora mutantur, et nos mutamur in illis.
Начиная разговор о судьбах искусства, литературы в частности, в наше «попсово-звёздно-аншлаговское», а по сути, всё тоже нестабильное время, которое мы переживаем, мне не хотелось бы ставить для себя, пользуясь театральной терминологией, «сверхзадачу»: дать читателю скандальные факты, сенсационные сплетни, занимательные истории из жизни знаменитостей прошлого или настоящего. Не ставлю для себя, в нашем «разговоре по душам», и задачу извлечь из архивов иль уст «коллег по цеху» писательские и не только писательские тайны.
Конечно, всего этого «жареного», «солёного», «перчёного» довольно в каждой или почти каждой «кухне» того или иного издательства, театра, телевидения или другого творческого союза. Но всё же, чтобы завоевать сердце истинного ценителя искусства, мне думается, сегодня недостаточно сыграть лишь на единственной, древней как мир, человеческой тяге к курьёзам, пикантным деталям… и «постельным тайнам». Хотя, этим «дерьмом» сегодня пропитано всё: и телевидение, и «глянец-гламур», и, увы, наша литература. Не в бровь, а в глаз по этому поводу в своё время сказал Ф.М. Достоевский: «Что пошло, то и пошло…» Кто-то скажет: «Так было всегда!». А я добавлю и «будет». И это понятно, это так по-земному, по-человечески. Но стоит помнить! Все эти «чесноки» и «перцы» всего лишь приправа к блюду, а чтобы понять прошлое и настоящее русской литературы, искусства, узнать, хватит ли у нас мужества, такта и просвещённости рассмотреть эти проблемы, поставить некоторые вопросы, а, быть может, и попытаться на что-то ответить, необходим внимательный и серьёзный подход.
Потому что главная моя задача попытаться определиться с объединяющим всех нас – писателей, деятелей культуры стремлением разобраться, что же всё-таки происходит с нашим искусством, каковы его перспективы и шансы на то, чтобы не потерять окончательно «лица», чтобы выжить в эту тяжёлую пору. Пору, которая всем прочим ценностям, увы, противопоставила жёсткий, подчас откровенно циничный расчёт. И если я, друг мой, сумею, хотя бы отчасти, осветить эти темы, разумеется, в контексте твоих вопросов, то буду считать своё письмо небесполезным, а твоё читательское доверие и внимание – оправданным.
В одной из своих полемических статей известный критик Римма Кречетова так охарактеризовала наше смутное время: «Ситуация, в которой мы вдруг себя обнаружили, это сплошные дрызги и дребезги: страны, исторических концепций, институтов власти, бытовых привычек, сложившихся человеческих отношений и прочее, прочее, прочее. Всюду осколки вчерашнего. Они закатываются под вполне вроде бы новое, хитро прячутся в тёмных пугающих углах, на них то и дело натыкаешься: рукой, взглядом, чувствами, мыслью… Похоже, мировосприятие и деятельность каждого из нас определяется ныне не столько сегодняшними обстоятельствами и возможностями, сколько вот этими самыми «дрызгодребезгами», источающими флюиды нестабильности и какой-то всепроникающий нечистоты, пошлости, грязи».
Согласен, последние «путинские» годы более менее стабилизировали обстановку в стране, дали надежду и некоторую уверенность бизнесу, обывателю, дай Бог! Что же касается литературы, театра, искусства в целом – картина та же: «Приплыли». И, право, Виктор, как бы многие «хозяйчики» мира сего не боролись, не павлинили хвосты, как бы борзо не равнялись на них удачливые наши с тобой коллеги… и не уверяли: всё «круто», всё «пучком», на самом-то деле… Полагаю, ты разделишь мою мысль: мы до сих пор ещё по-настоящему не поняли, сколько же всего разбито, варварски разрушено и вывернуто наизнанку! Сколько былых «колоссов родосских» рассыпалось на наших глазах в пыль и прах… И покуда культура и, наша с тобой любимая русская литература, и вправду лишь догадывается, какие грандиозные переосмысления и переосознания ещё ей на ощупь предстоят. Признаться, я так и не смог окончательно пережить случившегося развала нашего Союза, Великой Империи, которую в наследство нам оставила опрокинутая на лопатки, задушенная огненным кумачом, царская Россия. И как тут не согласится с Кречетовой: «Мы словно вдруг оказались в музее палеонтологии, среди внезапно рухнувших скелетов доисторических чудищ: ужасающая груда перемешавшихся произвольно, в свободном падении костей, где похоронены былая логика целого».
Собирать нам это всё или нет? – тут, на мой взгляд, выбора не существует. Но по каким канонам и схемам? Вокруг какого станового хребта? Хватит ли у нас зрелого осмысления, достоинства, чтобы соразмерить день вчерашний с днём сегодняшним?
Периодически поглядывая «ящик», слушая за обедом «кляузник» - хрен что разберёшь. У «демократов» по сути те же приёмы, те же кисти (разве, что красок больше), но от родных, любимых «потёмкинских деревень» - ни на шаг. Что ж, поживём – увидим. Да, вот, как бы не увидеть в зеркале чёрта. Как бы нашим «отцам-основателям», стоящим на страже колыбели демократии и их бойким «отпрыскам», обрядившимся в заокеанские «панталоны и рюши» не сбиться на извечные проторенные дороги… Худо будет, если многострадальная Россия – матушка вновь подпадёт под бесовское ярмо каких-нибудь идеологических догм. (О нас с тобой, Виктор, о наших близких «при таких делах» я уж и не говорю…)
А между тем такой сценарий, вполне возможен. Но если 15 лет назад, его можно было ожидать со стороны озлобленной оппозиции, жестоко и цинично, обманутых миллионов наших граждан, то теперь эта опасность грозит из самого Кремля. Hечь идёт об окружении ныне здравствующего президента. А уж там (думаю, спорить не будем) хватает бесшумных нетопырей и ласковых вурдалаков. Тебе ли говорить: страх и подлость «раба» - неистребимы. Те, кто до «блевоты» наворовался в лихие девяностые и своевременно нацепил на себя личину неприкасаемого «мэра-пэра-депутата», на самом деле, как был «рабом», так им и остался, с той лишь разницей, что его основательно скрытый под спудом страх, - многократно вырос! Жутко до судорог, даже в кошмарном сне прощаться с награбленным; ведь все они считают себя «героями Трои», новыми князьями и эрлами. Но, помнишь, как там у Михалкова – старшего (да, да, которого со сталинских времён кличут «гимнюк»): «…Плевков Алмазовым назвался, но как он был плевком – плевком он и остался». Так вот, эти «золотые плевки», больше всего и настораживают… Яблоки от яблони не далеко падают. А подавляющее большинство этих «комсомольских кровососов», припеваючи жило, пило и развлекалось с «форелями в юбках» на обкомовских дачах и при других «флагах на башнях».
Но спустимся с небес на грешную землю и спросим себя, положа руку на сердце: «Что? Всё в порядке? Всё тип-топ?» «Нет, ребята, всё не так!» - если бы был жив, ответил Поэт. И правда, Виктор, как-то «наискось» получается. Скребут на душе кошки. А почему? Сложный вопрос… Наверное, потому, что мы сами – граждане России, слишком уж привыкли к этим пресловутым идеологическим догмам. Уж слишком мы c ними сроднились (едва ли не на генетическом уровне)… И, право, неуютно или напротив наивно-беспечно чувствуем, ощущаем себя на неосвоенных (я говорю об искусстве), ещё мало понятных интеллектуальных пространствах. Но что прикажите делать, господа? Мы давно позабыли запах творческой воли, а наша «шерсть» с рождения была вышаркана ошейником системы… Но такой ли уж плохой?
Предвижу твою ироничную московскую улыбку, Виктор. А вот и лукавый блеск в глазах. Слышу закономерный, с нотой изумления вопрос:
- Ну, ты, хватил, дружище! Это тебя-то держали на «цепи», когда, ты, писал трилогию «Фатум»? Это тебе-то наступали на горло, когда, ты, работал над «Эшафотом»? Да, знаешь ли ты, что до «перестройки» все эти романы остались бы лежать «в столе»?
- Знаю.
- Так, кто ж тебя «держал»? Какого рожна…
- Да в том то и дело! – что не «держали». Что мне «никто не наступал на горло»! В том то и беда, нет, не беда… Но, ты, надеюсь, понял… Страшно, признаюсь тебе, и отчаянно одиноко жить и писать годами, как шизофреник, на «необитаемом острове»! Служить всем сердцем и душой стране, которой ты не нужен. Воспевать героику наших великих предков, на которых в столичных издательствах по большому счёту всем наплевать! Ведь с окровавленных ристалищ прошлого с разрубленных кавказской шашкой эполетов, нынче больших «бобосов» не срубишь. А «втюхивать» деньги в «нераскрученного» автора… нет, брат, «слабо».
…Прости, это я сорвался с темы – накипело! Впрочем, к этому «камню на распутье», мы в нашей беседе ещё, конечно же, повернём своих пегасов.
- А такой ли уж «плохой» была система, которую мы все вместе разрушили?
Проще всего, казалось бы, дать заключения о зависимом искусстве, литературе, о культуре в целом долгих послеоктябрьских десятилетий. Круто и безоговорочно осудить вынужденное послушание большинства, приносившее астрономические дивиденды. И тут же на одном кругу, отказать всем сразу не только в гражданском, но и в эстетическом уважении. Какое к чёрту, может быть настоящее творчество в таких тисках: «Где нет свободы, там гаснет свеча любви». Собственно этот вердикт-тавро давно выжгли на ляжке, крупе и прочих интимных местах рухнувшего колосса. И согласись, Виктор, это расхожее, тиражируемое мнение активно живёт и жиреет сегодня. Сохранение и пестование такого подхода откровенно удобно. Такой взгляд решительно и мгновенно структурирует ситуацию, создаёт иллюзию положительного переосмысления, и на затянутом почернелой цвелью фоне позволяет особенно броско высветиться нынешней непримиримой и, подчеркну, безопасной отваге.
«Какое-то обаяние в таком «одним махом семерых убивахом» решении сложнейших проблем, разумеется есть, - заключает Кречетова. – Как есть оно, собственно, в любом примитиве и упрощении: обнажается основная тенденция, возникает некая жёсткая схема, желанный становый хребет. И не важно, что он просто перевёрнут, голова и хвост поменялись местами. Не важно, что при сём что-то отброшено, что-то уродливо искажено».
Ну, что же? Всё знакомо до тошноты, до оскомины на зубах. Критическое восприятие в умах наступит со временем. А пока: прельстительный блаженной памяти «вульгарный социологизм» лишь на словах - «блаженной памяти». В реальности-то он совершенно живёхонек, только несколько передислоцировался: из трактатов, учебников, столь знакомых нам «установочных» речей перебрался в наши «промытые» кровью и хаосом мозги и диктует вкрадчиво, но по-прежнему властно, свои резолюции: безоговорочно поддержать, безоговорочно осудить, исходя из социальной природы явления. И примеров тому, скажу по-шукшински: как дерьма за баней. Взять хоть бы сегодняшнее «продавливание» в президенты г-на Медведева, восхваление бывшего ваххабита Кадырова – младшего и собственно Чечни, где якобы пришло время счастливо играть на гармони, целоваться взасос, брататься на крови русскому Ивану и чеченскому Вахе и радостно отплясывать «казачка» в обнимку с «лезгинкой». И такого… «добра» действительно тонны и глупо перечислять очевидное.
Что поделаешь?.. Посему, мы долго ещё будем прямолинейно привязывать и политику, а главное творчество к социуму, не обращая внимания на его высшие, суверенные цели. Не замечая и не задумываясь, что по каким-то собственным, не Явленным до сих пор законам, оно свободно и неожиданно избирает место и время своего расцвета или упадка часто вопреки социальным штормам и штилям.
- Но стоит ли так столбиться на этом? «Ломать копья» над тем, что нам не подвластно? Что живёт и развивается по независящим от нас законам? – возразят мне. – Это же типичное начало русского духа. «Желанная пропасть» или хотя бы «страховочная межа» между всем предшествующим нам, вроде бы гораздо свойственнее, чем наведение мостов через время, поиск достойного, высокого, зрелого?
Согласен, слово «преемственность», увы, не ласкает нашего слуха: так, например, в современном писательском мире, за редким исключением, каждый норовит видеть себя чуть ли не «родоначальником», «предтечей», но уж решительно никак не пассивным последователем. Впрочем, это тоже очень типичное начало русского духа. Этакая литературная нигилистическая «базаровщина» или «цоевщина», а попросту «табачный дым натощак».
Вспомни, Виктор, чеховских или горьковских героев. Там тоже все захлёбываются «духом противоречия», «не одобрением своего времени» и уж тем паче времени своих отцов. В романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина» один из его персонажей говорит: «…подобного народа, батенька, нет. Блаженный и безумный в своём единстве! У нас (русских) ведь всяк с фокусом с вывертом прёт… вверх ногами готов стервец по жизни пройти, лишь бы запомнили, лишь бы отметили, цокнули языком… Господи, какая непроходимая тупость, только по морде и заслужили за всю жизнь, а туда же!»
Полагаю, именно поэтому осознание новых ценностей мы любим непременно сопровождать взрывными работами, раздачей ярлыков и безответственным горлопанством: «Сотворённое до нас – нам будет мешать! Прочь с дороги окаменелое дерьмо мамонтов!»
Я уж не говорю о незавидной доле литературных «зубров» и дичи помельче…Кто сегодня из молодых, кроме филологов, помнит, читал: И.Гончарова, А.Куприна, Н. Телешева, Л. Андреева? М. Булгакова, М. Шолохова? Вот так то «снимем шляпы и помолчим. Зато все читали «Гарри Поттера» и «Код да Винчи». Ура-а! «Любой памятник рано или поздно, - пишет Р. Кречетова, - утверждает у россиян желание «нанести к нему всякой дряни!. И никакой авторитет не застрахован от внезапного ниспровержения. Пушкин? Кто такой? Ах, тот самый! Подать сюда Пушкина, что он, в самом деле, значит в сравнении с имярек?!»
А что? У нас всё возможно.
Позавчера, накинув петлю на шею, сбросили с пьедестала лицом о брусчатку памятник легендарному генералу-освободителю Скобелеву… Вчера накинули петлю на шею Железному Феликсу… Кто следующий? Быть может, Маршал Жуков?
Певец во стане русских воинов
В.И. Притула
советский российский журналист-международник,
писатель-прозаик
2
Письмо родственной душе, или Мысли вслух
Ответ автора на вопросы, заданные в статье Виктора Притулы
«Певец во стане русских воинов»
… Иван Бунин боялся красных знамён, лозунгов, демонстраций, бессмысленных тупых лиц под кепками и солдатскими папахами… И вчера, и сегодня по Москве и по другим городам России нет, нет да бегают люди в шинелях и касках с оружием в руках… Бунин мучительно задавался вопросом: «Кто эти люди с разверстыми, как пушечное жерло, ртами? С кем они? За кого и против кого? Куда катится Россия?»
Признаюсь, Виктор, мне тоже становится порою не по себе, когда я выбираюсь в Питер из своего «писательского батискафа» и вижу на улицах несметные жующие толпы, с жопами вместо лиц. И в голове у меня роятся те же вопросы: «С кем они?» «За кого и против кого?» Куда катится наша Россия? Для кого я, вообще, всё это пишу? Шпаги, треуголки, мечи и щиты, штыки и кинжалы, знамёна? Тысячи страниц «…Поднятые из небытия герои…Может, я просто сжигаю попусту свою жизнь?
Нет, нет, ответы у меня, конечно, на этот «гамбургский» счёт имеются. И мы дойдём до них, не всё сразу… И всё-таки?... Тебя, не посещают этакие мысли? Не пугают? Нет ли подспудного ощущения близости катастрофы? Иногда мне кажется она висит в воздухе… И я из бутербродного, какофоничного Питера, спешу в родное и понятное мне Царское Село. Там, я не заштрихован равнодушием, жующей и глотающей баночное пиво, толпы.
«…Там улыбаются уланы,
Вскочив на крепкое седло…
Казармы, парки и дворцы». (О. Мандельштам)
Ты уж прости меня, Виктор, за велеречивость. Не утомился? Нет? Извиняй, Сам сказал: «Пиши побольше, от души «там разберёмся».
Так вот, в русле сказанного, хочу ещё вот на чём заострить, твоё, внимание. Любопытно, что провозглашаемая постоянно открытость, учёность, прозрачность, терпимость нашей культуры, её живая восприимчивость (дескать, «все флаги в гости к нам») – и в самом деле имеет место. Только носит она скорее пространственный характер. Жадный интерес ко всему иностранному, «забугорному», способность усвоить, преобразить чужой опыт, превратить в питательную среду для выращивания «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов» загадочно уживается с крайней, воинствующей нетерпимостью к своему разному, исконному. Согласись, как только дело коснется предшествующих поколений нашей хвалёной «широкости» и «всемогущей русской души» нет и в помине, одни упрёки: и то они не так сказали, и что исполнили, и тут успели запороть... Отмечу, что особенно жёстко достанется поколениям самым ближайшим: на их плечи непременно взваливается какая-либо историческая вина, взять хотя бы «шестидесятников»… Может, ещё и поэтому новое время и новые писатели, режиссёры, актёры, художники, операторы вынуждены выступать этакими надеждами Отечества, его строителями. Но опять-таки в своём «собственном соку» и представлении; в будущее, как пить дать, жестоко осудят уже их «героические» деяния. Да уж, такая вот российская бесконечная сказка: «У попа была собака…»
В чём тут дело?
А. Якубовский в своей статье «Блеск нищеты, или Эстетизм в отечественном интерьере» говорит следующее: «Хорошо известно, любое творчество, будь то театр, живопись, литература, время от времени пользуется подпиткой» иных далёких культур. И так же в какой-то момент «подпитывают» других. Российская культура – своеобразный гигантский смеситель, постоянно находящийся в действии. Она занимает уникальное серединное положение между воротами Запада и Востока; через неё проходят многие караванные тропы, гуманитарный «великий шёлковый путь». В результате возникает нечто сверхсинтезированное и гиперактивное, обладающее чрезвычайной энергией».
Продолжая мысль А. Якубовского, скажу: следствие нашей «открытости» это желание (иногда неосознанное) примкнуть к традиции не домашней, а «запредельной», той, откуда пришла, «подпитка». Стоит вспомнить только одно подражание наших ВИА и рок – групп «битлам», «ролингам», «Бони – М», «квинам» и т.д. и т.п. То же самое подражание мы видим и в литературе, и в живописи, и в танце «модерн»… Вот и получается, что художник в России, как ни странно, видит себя не столько продолжателем отечественных предшественников, сколько наследником значительно более выявленной тенденции, импортированной из-за рубежа. «Более того, - по убеждению Р. Кречетовой, - наш доморощенный мастер, будь он режиссёр, литератор, сценарист или художник, просто не может выбросить из головы «просвещённую», «совершенную» Европу. Он либо изъявляет ей свой принципиальный восторг, либо демонстрирует вызывающую «самость». Такая ситуация изначально «дрызгодробительна».
В принципе такой подход, будто и хорош, - возникает огромное поле, творческих возможностей, так сказать, некий пёстрый и шумливый рынок, где каждый может найти то, что ему близко и важно. Но как показали последние 15 лет, - одновременно и худ, т.к. мешает формированию замкнутого в рамках страны устойчивого художественного процесса, оставляющего накапливающееся, а не воюющее друг с другом наследие.
Разница подходов и взглядов дифференцирует общественное мнение, довольно подверженное воздействию культурного климата, особенно у нас в России. А оно, по мнению критиков, используя закон обратной связи, откликается потом в искусстве.
Наши знаменитые «западничество» и «славянофильство» - есть результат фронтирности или пограничности. «Растаскивали» художника, как помнишь, в библейской притче о Соломоновом суде. Только ни одна сторона не отпускала его руку. Не испытывала жалости, по принципу: пускай разорву но ухвачу так ухвачу, по бультерьеровски, мать – перемать! Так уж выпали карты истории, Виктор, что часть нашего русского общества постоянно бдила в дозоре на льду Чудского озера, а часть – залегла в тревоге у реки Калки. Так сказать, непрерывная общенациональная «мобилизация» В каком «дозоре» твой покорный слуга, ты, Виктор, наверняка уже разобрался, прочитав первые шесть томов из моих сочинений.
Но вот, что ещё хочется сказать в связи с этим: ориентация по сторонам света (вспомним взятый нами герб Византии – двуглавый орёл) вбиралась и усиливалась более мощным и всё пронизывающим противостоянием: неуклонным приближением революционного взрыва.
Иными словами, используя одно из мнений историков и литературоведов: «Весь XIX век – это как бы период трудной, болезненной беременности. Великая Империя вынашивала Великий Октябрь». А вот теперь нет и детища Октября. Сегодня спроси любого тинэйджера, что он знает об СССР. Он только «хлопнет» жвачным пузырём, дебиловато гоготнёт и погонит в своё «зазеркалье», на скейте. Вот тебе и «Союз нерушимый республик свободных…» Как тут опять не вспомнить классика: «А был ли мальчик?»
Но много гибельнее другое: в погоне за всей этой «жоподжинсовостью, за всей «брэндомонтановщиной», за всей этой западнической фасовкой – рисовкой; за всей этой игрой в «демократию», в американский Диснейленд: в «слонов» и «уток», «бемби» и «гамми», в рыжих оленят – «чубайсиков» и плюшевых мишек «гайдариков» - Россия безвозвратно потеряла целое поколение, а то и два, молодёжи, которая, как «Бонни и Клайд», очертя голову, взялась за ножи, пистолеты, наркоту и проституцию… А почему бы нет? «У нас демократия! Всё, что не запрещено – то можно! «Рэкет»! – это по-взрослому, мужики.
Я уж не говорю, Виктор, об экономике и фундаментальной науке, высшей школе и армии… Тут наши горячо любимые «Чипы и Дейлы», уж постарались прийти на помощь»! А мы – прямо, как в песне, закрыли от счастья глаза и распахнули объятия… Не-ет! «С нами так ещё никто не шутил…» «Это был страстный роман, увлекательный аттракцион»…! Манит, манит, манит карусель в путешествие по замкнутому кругу, дарит, дарит, дарит карусель, то надежду, то досадную разлуку…» Ну и, как водится, в лучших традициях мелодрамы, «первой любви» - печальный итог. Дисней-лэндовская карусель оказалась «неверная подруга» и, как закономерное следствие, - «нам, увы, не удалось догнать друг друга». А кто б сомневался? – резвоногих, вскидывающих игриво спинкой, рыжих оленятах и, пусть пухлощёких, и на вид неуклюжих, но ретивых напористых мишек. Вот доигрались в «пятнашки – ваучеры» и прочие «облигации – махинации», весело, мордой крутя… вздрогнули, лишь тогда, когда Россия – мать закачалась над бездной, возврата из которой нет… А сколько наших отцов и дедов, стариков – ветеранов, эти заигравшиеся в «ковбойцев» ребята – зверята, между делом, «ухлопали» в гроб?.. Да где ж им знать? Некогда! А чего тут такого? Все умирают… Се ля ви, подвинься. «Бежим, Егорка! За карусель и мороженое дяде Сэму платить надо!» «А у тебя, Толька, «бабки» есть?» «Нет, что-нибудь замутим!» И замутили… По дешёвке распродали полстраны, открыли шлюзы «на полную». Один господин «Семь сорок» pardon, Джордс Сорос, чего стоит со своей «благотворительной» программой! Ведь очевидно было – в овечьей шкуре волк. Все так называемые научные программы – это выявление наших открытий и изобретений, оптовая скупка русских мозгов и перекачка их в американские научные центры!
Нет, не миновала Россию калёная стрела, не пощадила булатная сабля ворога. Чужой рыцарь, в иноземных доспехах, с победой вернулся в свой замок, на русском коне.
А между тем эти нахрапистые «футболисты» и «жонглёры» от демократии «без шума и пыли» зарыли в землю наших стариков в 90-е годы, право, больше чем фашисты в проклятое лихолетье Ленинградской блокады, в дни битвы за Москву и Сталинград вместе взятые. Ты только вду-май-ся в это, Виктор! Оторопь и ужас…за горло берут. Ничего не попишешь – факты упрямая вещь. То-то сейчас засуетились в Кремле, как вши на гребешке, с этой пресловутой «демографической катастрофой». Вот уж воистину: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится!» А куда ж вы брыластые суки смотрели? О чём думали, когда «подмахивали» на разрешения закрытий роддомов, на передачу «милым бухгалтерам» с акульими челюстями – детских садов, школ и ВУЗов? Ах деньги считали, кроили страну и власть, из народа верёвки вили… Ну, ну дело хорошее, да вот, как бы вновь по улицам не побежали с оружием люди, с налитыми багровой ненавистью глазами. Тогда «трындец», ребята… Дальше как в песне: «А Мерседес пошёл под пресс». Спаси Господи… Не дай Кровавому Шуту разгуляться по России!
«Но вернёмся к нашим Баранам» - как говорил Хаджа Насреддин.
…Между тем мы всегда гордились «завербованностью» наших художников; тем, что они были не только создателями определённых эстетических ценностей, но и в огромной степени – носителями демократических взглядов, иногда (и не столь уж редко) прямыми участниками социальной борьбы (довольно вспомнить лишь имена двух наших мэтров - Солженицына и Ростроповича).
«Это естественно для лишённой политических институтов страны, - говорил по этому поводу замечательный академик А.Ткаченко. – Но и опасно: чрезмерная идеологизация способа нанести (и, конечно же, наносила) вред чисто творческим ценностям. Она сковывала художника, делала его чрезвычайно зависимым от господствующих в обществе «веяний». Из пророка, который, исполнившись высшей волей, должен «глаголом жечь сердца людей», он постепенно превращался в горниста, по чьему сигналу революционный отряд с шашками наголо устремлялся в атаку».
Но оставим пространственные рассуждения о политическом окрасе творческой сути недавнего прошлого и поговорим о более конкретных вопросах литературы дня сегодняшнего.
Я вновь, вместе с тобой, Виктор, хочу вернуться в «музей палеонтологии», к «ужасающей своим громадьём и хаосом груде костей и черепов, внезапно рухнувших доисторических гигантов», туда… где была похоронена «былая логика целого».
- Не споткнись! Осторожно, давай за мной, обходи. – Мы медленно движемся вдоль бескрайней гряды окаменевших костей. И нет числа, нет конца этим могучим костям и черепам, - этим потрясающим воображение руинам былого.
- Представил? Как тебе ощущения? А теперь, вообрази, мы с тобой – последние солдаты Империи. Нет больше нашей великой армии, нет блестящих полководцев… Мы одни. – Странное тяжёлое чувство, правда? У меня вновь перехватило горло, а в грудь опять больно толкнуло, что-то тупое и сильное…
…Я с горечью в очередной раз переживаю: ведь это рухнула наша Великая Империя, это умерла наша молодость… Наверное, так же чувствовали себя последние легионеры православной Византии, на дымящихся обломках своего тысячелетнего величия. Может быть…
Но, как бы там ни было, остались славные имена тех, кто героически бился на поле брани, кто достойно жил и воспитывал детей, верой и правдой служил Отечеству, как бы пафосно это не звучало, - отдавал все свои силы, здоровье, молодость, жестоко страдал и страстно любил, восстанавливал разрушенное, отвоёвывал попранное…
Не секрет: все прошлые века послевоенные будни наших предков были столь же напряжёнными, как и военные. Из столетия в столетие нашей Державе приходилось поднимать страну, латать дыры, - то запад, то восток, то юг лежали в развалинах. В возрождении городов, опалённых войной, в сечах и битвах, всегда принимали участие лучшие люди России. Лучших из лучших первыми к себе забирал Господь. Так было, так есть и, надеюсь, будет. Но чем старше я становлюсь, тем чаще задаюсь вопросом: «А помним ли о них мы, потомки – их внуки и правнуки? Помним ли их имена? Их подвиги? Вряд ли… А как, думаешь ты?
«Нынешний XXI век обещает быть самым жутким, самым циничным, самым холодным из всех, по отношению к своим историческим корням», - утверждает наш современник, известный актёр А. Пороховщиков. Боюсь, что он пронзительно прав. «Сердце – Отечеству, душу – Богу, честь – никому!» - эти девизы – заповеди казаков Войска Донcкого нынче забыты. Не в «моде». «Не вписываются в формат» - как любят теперь говорить на TV. «Бронзовая» пафосность и государственные заказы остались в прошлом. Сегодня наступило и расцвело пышным цветом время частных заказов – дельцов и торгашей, словом, «брынцаловщина». Нашему же брату с их плеч предлагается лишь ирония и интерактивность. Словом, не щёлкай клювом! Крутись, подбирай крохи, лови заказы. Оно вестимо: курочка по зёрнышку клюёт…
Вот и я, Виктор, - твой покорный слуга, для многих, загрубевших в болванстве и чванстве своём, издательств, помешанных только на чистогане, и по–девичьи смущённых патриотической тематикой, не вписываюсь «в формат».
Но так уж случилось, так нужно сердцу, так мило душе: в литературе я отдаю предпочтение «военно-историческому роману». И пусть я не «предтеча» (от чего, кстати, никогда не страдал и не заламывал рук), и, отнюдь, не «родоначальник» какого-то очередного ультрамодного литературного формата (что тоже не терзало меня, как тень отца Гамлета), но зато я чётко и ясно вижу поставленную перед собой цель.
Да, я не сторонник «сжигать мосты» и слух мой не режет слово «преемственность». Если угодно, я доволен и горд, что между мною и моими предшественниками нет ни «волчьих ям», ни «желанной пропасти», ни даже «страховочной межи». Напротив, есть звонкая славная мостовая проложенная отличными мастерами слова, за состоянием которой я ревниво слежу, и тщу себя дерзкой мыслью за свою творческую жизнь уложить в неё хоть несколько своих выверенных камней, которые уж если и не украсят, то во всяком случае не испортят стиль и качество сей мостовой.
Мои герои, как ты уже знаешь, служат верой и правдой Царю и Отечеству на просторах Великой Российской Империи и в любых других точках мира. Они там – куда их посылает Держава. Они там – где нужны их опыт, воля и острый клинок.
Что главное в жизни? Я убеждён: сохранение культурного и духовного наследия России, её армии и флота, - без этого у нас – нет будущего. Таково моё ощущение времени и, если угодно, себя в нём.
Певец во стане русских воинов
В.И. Притула
советский российский журналист-международник,
писатель-прозаик
3
Письмо родственной душе, или Мысли вслух
Ответ автора на вопросы, заданные в статье Виктора Притулы
«Певец во стане русских воинов»
Исторические события, которые развиваются на страницах моих романов и определяют собственно «место». Это Императорская Россия: её незаслуженно забытые победы и боевые походы, её бесстрашные герои, которые ценой своих жизней, стяжали немеркнущую в веках славу русского оружия во всём мире и высоко подняли престиж «военного человека» в родном Отечестве.
В настоящее время, Слава Богу, наконец-то происходит рост национального самосознания русского народа, сила и дух, которого «десятилетиями были распяты» попраны врагами извне и «пятой колонной своих иуд-предателей». В связи с оздоровлением национального сознания русского народа, - усиливается и интерес к прошлому нашего Отечества в его самых различных аспектах. Немаловажное место в этом прошлом занимают и нравы Императорской России, их эволюция и «рафинированная оттачиваемость» на протяжении двух столетий начиная с Петра Великого и кончая Николаем Вторым. Занимают они и меня и, как следствие, этот бренный и серьёзный, с моей стороны, подход ко всему, что связано с реалиями нашего прошлого.
До революционного 1917 года героическому прошлому России, её «знамёнам и мечам», её нравам и обычаям различных слоёв российского общества посвящались многочисленные книги, очерки, мемуары, фельетоны, рассказы; достаточно вспомнить замечательный труд «История России» А.О. Ишимовой. «С 1839 г. Она начала давать уроки русского языка и литературы аристократическим «ученикам». Интересная деталь: и даже первый импульс к работе над «Историей России в рассказах для детей» она получила от представительниц высшего света, высказавших такую мысль: отчего бы ей не написать историю России в рассказах для детей, вроде того, как Вальтер Скот рассказал историю Англии английским детям?» Ишимова решила испытать свои силы. Она досконально изучила доступные ей первые источники. «Светило русской администрации» М.М. Сперанский по её просьбе представил ей «Полное собрание законов Российской Империи»; она несколько раз перечитала «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина, в августе 1834 года принялась за работу – итог замечательная книга! Которую я бы решительно рекомендовал в каждый дом, для достойного воспитания детей в патриотическом духе и уважительном отношении к истории своего Отечества. О творчестве этой замечательной детской писательницы, историка и педагога, высоко отзывались А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, В.Г. Белинский и многие другие корифеи литературы.
Говоря о бережном отношении наших предков к своей истории, к обычаям и нравам, не могу не вспомнить и не снять шляпу перед именами других прекрасных авторов. М.М. Богословского «Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII века», воспоминания фрейлины Императрицы Александры Фёдоровны, баронессы М.П. Фредерикс, книгу Пыляева «Старый Петербург», монографию И.Г. Прыжова «История кабаков в России в связи с историей русского народа», рассказы А.П. Чехова, «Москва и москвичи» Вл. Гиляровского, «Мои воспоминания» И.Л. Толстого, «Записки жандарма» А. Спиридовича, рассказы Л.Андреева, фельетоны В. Михневича, А. Бахтиарова, «Записки синего кирасира» Осоргина и т.д.
В советской время тема героического прошлого царской России, (по идеологическим причинам) была попросту запрещена. Наследие прошлого было предано «огню и мечу».
Здесь, Виктор, пожалуй, самое время ответить на ряд твоих вопросов. Ты, спрашиваешь: «Как я пришёл в историческую романистику?» Изволь, ответ.
Когда мне задают этот вопрос, на память невольно приходят любимые старые фотографии из наших старых альбомов. Так уж случилось: многие из моих предков по маминой линии (Лебедевых-Оренбургских), были белыми офицерами; служили верой и правдой нашему Отечеству либо сложили свои головы в 1-ую Мировую на полях сражений, либо (по известным, «классовым» причинам) вынуждены были эмигрировать из Советской России. По линии отца (Вороновых) в моей родословной были зажиточные мещане и бойцы красной армии со всеми вытекающими отсюда биографиями. Словом, довольно типичная, для того трагического периода нашей Родины, картина… Дикая, несуразная, жуткая…
Сам же я, не причисляю себе ни к первым, ни ко вторым. Думаю глупо, по прошествии многих десятилетий «выковывать» себя из «двуглавых орлов» или «краснозвёздных будёновок». Слава Богу, то чудовищное кровавое лихолетье для нашей страны отгремело. Во всяком случае, очень хотелось бы в это верить. Как показало время: и те, и другие – проиграли… И ныне принадлежат к прошлому, которое нам – потомкам ещё не раз придётся осмыслить. Ведь самое страшное в этой «мясорубке» оказалось то, что в конечном счёте, на мировой арене, проиграла сама Россия. И это только верхушка айсберга под названием «Фатум» и «Эшафот». Тоже, что скрыто под водой времени и то, что привело к гибели нашей «Бело-Красной» Империи лежит намного глубже, под спудом веков, корни которого уходят к смутному времени и Утру стрелецкой казни (см. С.М. Соловьёва «Чтения и рассказы по истории России»).
...Между тем, тех старых, дореволюционных фотографий, на толстом тесненном картоне, на меня и сейчас смотрят мои предки. И знаешь, я порою испытываю странное чувство, Виктор, будто на меня смотрит сама история. У неё много лиц – они красивы, умны, благородны и сдержанны. Они другие, не как я. Они из тех «золочённых» времён, когда Россией был очарован весь мир, а каждый русский был горд от сознания своей «русскости».
Они из того времени, когда швейцарцы, французы, немцы, итальянцы и даже надменные, чопорные англичане, (я уж не говорю о других) считали за честь жить и служить в России. И, продолжая вглядываться в их лица, я понимаю, - они потомки тех, о ком вдохновенно и горячо писал в «Истории Русской Армии» блестящий историк и патриот А.А. Керсновский: «Никогда ещё Россия не имела лучшей армии, чем та, что, разгромив Европу, привела её же в восхищение и в трепет на полях Вертю. Для войск Ермолова, Дохтурова, Раевского, Дениса Давыдова и Платова не существовало невозможного. До небес вознесли эти полки славу русского оружия в Европе, и высоко стоял престиж их на Родине. Молодые тайные советники с лёгким сердцем меняли титул превосходительства на чин армейского майора либо подполковника, статс – секретарству предпочитали роту или эскадрон и в куске французского свинца, полученного во главе этой роты или эскадрона, видели более достойное завершение службы Царю и Отечеству, нежели министерских портфелях и креслах Государственного Совета. Всё, что было в России горячо сердцем и чисто душой, одело мундир в Великий Двенадцатый год, и большинство не собиралось с этим мундиром расставаться по окончании этой грозы».
Можно привести ещё массу других примеров, покоряющих русское сердце, заставляющих звенеть кровь в жилах, вызывающих терпкую гордость, но это уже, на мой взгляд, удел романной прозы… Вот, пожалуй, где кроется один из истоков моего живого и неослабевающего интереса к истории Российской Империи – далёкой и близкой одновременно; к её безнравственно забытым, а то намеренно облитым помоями и грязью, страницам недосягаемой воинской славы, к её героям – подобным героям древней Эллады и Рима, к её боевым знамёнам, победам, к её великой и мудрой имперской стратегии – планомерного расширения русских границ. И вот, что интересно: всё моё знание отечественной истории в очередной раз убеждает: Россия, переданная нам в наследство предками, просто обречена быть Великой. И не просто Великой, а Великой Империей. Это её историческое предназначение, но это и её невыносимо тяжёлый крест. Однако, как бы не старались, как бы не вылезали из шкур, вчерашние и сегодняшние враги России, как бы не пыталось их разношёрстное «стоязыкая» свора очернить, вульгарно оболгать, преуменьшить величие и высокую пробу Нашего Наследия – у них ничего не выйдет. Этим господам – злопыхателям следует знать: «золото – не тускнеет, а русская кровь – не ржавеет». Мощь и всёсокрушающее возмездие нашего оружия тому порука! Что же до памяти потомков, она ещё сохранилась, жива в народе. И потому, я отношусь не случайно, не ради «Квасного» -ура- патриотизма и «гремящего» пафоса пишу в своём романе «Ярое Око», следующие строки: «Но не только серые курганы за Днепром в суровом молчании хранят и помнят погребённую древнюю славу Руси… И не только на гребнях холмов и взгорий под вольными ветрами уныло склоняется по погибшим серебристый ковыль.
Мы, потомки, помним о вас, герои! Вы в наших молитвах и думах. Склоняем головы перед тобой безымянное дикое поле… кровью русской политая твердь. Вы, долгу верные прадеды, беззаветно бились за святую Русь. Подвиг ваш – грядущему пример».
Другой немаловажный фактор, который побуждает меня, как автора историко-патриотических (авантюрных) романов, всякий раз обращаться к судьбам прошлого России, определённо связан с большим количеством «белых пятен» в нашей истории, которая, к сожалению, с завидным постоянством переписывается по принципу «маятника». Увы, этих пресловутых «белых пятен» слишком много, а будет, несомненно, в сто крат больше, если мы не будем о них рассказывать в СМИ, снимать достойные исторические фильмы, писать правдивые, нескучные книги, словом что-то наконец по настоящему делать, чёрт возьми! Или уж хотя бы не «пудрить мозги» «лопоухому» читателю откровенной коньюктурной «хренью". Таким «оракулам» и «волхвам» стоит помнить предостерегающие строки Ф. Ницше: «Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище. Слишком долго заглядывающему в бездну следует помнить, что и бездна вглядывается в него». А по-русски говоря: «как аукнется, так и откликнется». Впрочем, чем бы дитя не тешилось… быть может, стоит быть терпимее, Виктор? Как там говорил по сему Вольтер? – «Все жанры хороши, если они не скучные…» Лишь бы не скучно, лишь бы издатели «бабосы» платили в срок. И ведь платят… Ещё как! И сколько! А почему? Да потому, что эти «ловкие борзописцы» (в отличие от некоторых) много лучше усвоили правила Эсхила, Еврипида и Софокла. Эти, отечественного разлива «прозорливые Платоны» и «быстрые разумом Невтоны» метко и точно выбирают для своего авторского замысла единство «времени», «места», и «действия», и новый незамыленный взгляд на историю, лягая при этом то Гумилёва, то летописца Рашид Ад-Дина, то буддийско – монгольскую летопись «Алтан-Тобчи», то «Повесть временных лет»… Князья, историки, путешественники, видные учёные, очевидцы – у них через одного «брехуны», «идиоты!», а то и просто «подонки» и «мразь».
Впрочем, чему удивляться? Разве у нас так обстоят дела только в литературе? Отнюдь. Вероятно, весь этот «интеллектуальный понос» плодит само время. Ничего не попишешь: спрос определяет предложения. Жаль только, что от всего этого на душе остаётся гадкий осадок.
А «чистоган» меж тем диктует рынку своё. Отсюда вырастает вся система оценок. Культурный, интеллектуальный и эстетический радикализм становятся необходимым условием признания, во всяком случае - передовой интеллигенцией. Уж где-где, а тут-то у нас сложилась настоящая преемственность поколений: декабристы разбудили Герцена, Герцен (pardon, «дёрнул за верёвочку»), ну и так далее, нас это заставляли, в советское время, каждого зубрить наизусть. Вот и получается, что каждый творец вынужден входить в отечественную культуру сквозь игольное ушко этой старой премудрости, либо ложиться в рыночное Прокрустово ложе. Нынешняя погоня за сенсацией и за рублём вынуждает многих творцов плевать на традиции и каноны. Отчаяние и страсть всегда питали крайности и порождали неожиданности.
Театр, телевидение и литература в наше время сделались лишь приложением к нашему культурному досугу, пустым развлечением, наряду со всякими прочими, лишний раз доказав, что в рыночное время вовсе не зазорно ориентироваться на «зрителя с улицы», «с деньгами в кармане», т. е. потакать вульгарным вкусам толпы. Может, это и не плохо!.. Но стоит ли уж так оголтело, с головой?
Между тем, каждый раз, когда заходила речь о России, а именно об её истории, мне приходилось не раз сталкиваться с поразительным невежеством и равнодушием. И это случалось не где-нибудь за «пьяным столом» или в прокуренном тамбуре поезда, а в редакционных кабинетах столичных издательств Москвы и Санкт-Петербурга!
- Да брось, ты, что там можно ещё наковырять интересного? Всё уже до тебя написано, разве нет? Кто это будет читать? – пожимали плечами боссы книготорговых компаний и холдингов. – Всё это вчерашний день… Посмотри за окно! Сейчас у «толпы» другие ритмы, другие интересы. Вот, возьми, презент на память. Пара стоящих книг. Ну, скажем Джеймса Фрэя. «Как написать гениальный детектив» или «Как написать гениальный роман». (Оказывается есть уже и такие рецепты… только вот, что-то с «гениальностью» у нас… неважно). Что ж, спасибо, господа книгопродавцы за презент, да только я не студент из Калифорнийского университета… Моими учителями были и остаются блестящие мастера русской классической литературы. Не думаю, чтобы они хуже Фрэя, Селинджера или Эдгара По владели принципами построения сюжеты, умением писать диалоги и яркие драматические произведения. Что уж до глубины и проникновенности… Ну, стоит ли, Виктор?
Между тем и сто, и двести, и триста лет назад границы Российской Империи видели много такого! – о чём только могут мечтать романисты и режиссёры самых крутых исторических боевиков. Ведь, положа руку на сердце: у нас было всё, что и у них, но возведённое в куб.
Одним словом (20 лет назад) у меня появилась идея, отчасти схожая с ишимовской. Рассказать некоторые забытые истории русской славы, вроде того, как В. Гюго или А. Дюма увлекательно рассказывали историю Франции французам. И дело пошло. Только если у А. Ишимовой была задача в краткой форме донести до читателя обширную информацию о более чем тысячелетней истории России, то я сфокусировал своё внимание на так называемых «белых пятнах» нашей истории, которые по тем или иным причинам не освещались толком ни в царской России, ни в советское время. О «белых пятнах» мы ещё поговорим… А сейчас мне бы хотелось прояснить свою позицию, взгляд, на комплименты издателей и редакторов. Сравнения моих романов с творчеством А. Дюма, В. Пикуля, Ф. Купера, конечно, лестны, но, по сути, ошибочны. На это я бы ответил лермонтовской строчкой (когда его упрекали в «байроновщине»):
«Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё не ведомый избранник
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой…»
Что же до твоего комплимента, Виктор, (насчёт Р. Штильмарка) скажу – спасибо. Его «Наследник из Калькутты» - замечательная книга, которая в юности, была одной из моих настольных, однако полагаю, что моя проза всё-таки сложнее, правдивее и глубже, а главное она написана не только «приключения ради приключений».
Да, у Роберта Штильмарка в «Наследнике из Калькутты» есть всё: и война за независимость в Северной Америке, и революция во Франции, и расцвет работорговли в бурный период конца XVIII века. Есть там и приключения благородных пиратов, продажной аристократии, козни иезуитов, любовь и коварство, низость и верность, головокружительные мистификации, битвы на суше и на море – да, да, да!.. Но, на мой взгляд, нет главного: прочной драматургии, крепких узлов и правдивых исторических маяков, которые дают, особенно многостраничным романам, «крепкий рангоут» и «надёжный такелаж».
Впрочем, я, как и ты, знаю в каких условиях писался Р. Штильмарком роман… да уж не позавидуешь. В распоряжении автора не было ничего, кроме того, что могла представить зимняя заполярная тайга. «Первые две части этого романа, - пишет Штильмарк, - были написаны без взгляда на карту мира, без возможности заглянуть в элементарный справочник, энциклопедию, словарь. Лишь впоследствии, когда писалась уже третья часть, к нам по-фронтовому выражению, «подтянули тылы» и стали поступать книги, журналы, фильмы и некоторые справочники». Всё это было бы весело, если бы не было так грустно… По моим сведениям, эта «заполярная, экспедиционно-полевая партия», в которой находился Р. Штильмарк, на самом деле была зоной… Вот среди этой «смелой и весёлой комсомольской молодёжи» после напряжённого трудового дня, «собравшись у огонька», ему – бедняге и автору – зеку приходилось писать на «крошечных листках почтовой бумаги» свою нетленку. И «вместе с технической специальностью геодезиста», ему ещё приходилось, как автору историко-авантюрного романа, «привносить в этот «задорный», «творческий коллектив» некоторый литературный опыт, любовь к исторической теме и «острую ненависть к живучему мифу» о «добром старом времени» капитализма». Имея такую биографическую справку об авторе, становится многое понятным: и его желание попробовать свои силы на поприще устного «самодеятельного» творчества в качестве романиста-рассказчика у костра и мн. др.
Более того, я прекрасно отдаю отчёт ещё в том, в какое время писался «Наследник из Калькутты»! Поэтому просто не имею права его осуждать. (Тем не менее, Виктор, думаю ты согласишься со мною, что помимо «бодрого аллюра», роман страдает явно, идеологизированным «кумачовым» окрасом…) Но тут же вновь повторяюсь – это, конечно же, не вина автора. Это тавро системы, времени и… его Величества жанра. Именно творчество Р. Штильмарка, как никого другого следует сравнивать с «опоэтизированной классиками приключенческой литературы». А именно с романами Дюма, и если быть ещё точнее в оценке, с творчеством: Сальгари, Сабатини, Майн Рида, Густава Эмара, Карла Мая и других эпигонов этого жанра. Этот «вердикт» - не есть плохо! Напротив! Эх, если бы таких авторов; как Штильмарк («Наследник из Калькутты»), Нефедьев («Могила Таметунга»), Зуев-Ордынец («Последний год») – было побольше в нашей юности! Вспомни, как поколение 50х, 60х, 70х задыхалось без такой литературы! Как эти книги ходили по рукам! Как они зачитывались до дыр, воровались в библиотеках, перекупались с рук у барыг… Один «Джин Грин – неприкасаемый» чего стоит!
Я убеждён, если бы не этот… 17-й год, в России была бы 100 процентная великолепная плеяда мастеров приключенческого жанра, причём какого высокого уровня! Ведь, интерес к этому неувядающему жанру явно прослеживается уже в творчестве таких замечательных писателей русской школы, как: К. Станюкович, А. Куприн, Н. Телешев, В. Крестовский, А. Грин, В. Шишков, К. Дорошевич, Н. Брешковский. Можно только представить, каких бы учеников авантюрного жанра могла бы в XX веке иметь Россия! Но, есть то, что есть… «Свято место – пусто не бывает» и полки для историко-авантюрных романов, для приключенческих, - наглухо забиты откровенно беспомощными «фэнтэзи» и прочим суррогатом сомнительной писанины. Что делать, от судьбы не уйдёшь. Сегодня приключенческая литература – «в загоне». Вот тебе, бабушка, - золото и сажа жанра. Сегодня практически всё переведено на рельсы «фэнтэзи»: каких-то, чёрт знает, надуманных стран, королевств и подземелий… Ради Бога, я не против «фэнтэзи», почему нет? Толкиен превосходный мастер этого жанра. Но где у нас хоть один автор такого калибра? А в то же время, стоит лишь заглянуть в нашу Отечественную историю: и она осыпет тебя тучами стрел и копий, обожжёт слух свистящим свинцом, ты почувствуешь горький чад обгорелых крепостей и запах крови, которой обильно были наполнены рвы наших фортеций и форпостов…
Певец во стане русских воинов
В.И. Притула
советский российский журналист-международник,
писатель-прозаик
4
Письмо родственной душе, или Мысли вслух
Ответ автора на вопросы, заданные в статье Виктора Притулы
«Певец во стане русских воинов»
В хаотичном, быстро меняющемся мире, мы, пусть и не сразу, подчас с трудом и раздражением, но всё-таки можем разобраться. Благо радио, телевидение, газеты и журналы, без счёту народившиеся, как грибы после дождя пытаются нас просветить и указать нужный фарватер. А вот прошлое… оно «странным образом» затирается, замазывается и предаётся забвению, либо подменяется по-детски наивными и по-взрослому злобными западными поделками. Но, давайте, не будем «Иванами не помнящими родства»! Без прошлого – нет будущего. Это аксиома. Если угодно, «альфа» и «омега» зрелости человечества, его миропонимания.
Европа и США, на которые мы столь любим равняться (особенно последние 20 лет), заглядывать в рот, если не сказать более жёстко… давно оценили это. Бережно чтят, любят и культивируют свою историю. И поверьте, любой писатель из захолустного Сент-Мэриса (штат Пенсильвания) или Ричфилда – «пыльной дыры» в раскалённой Юте, даст нам сто очков вперёд в знании прошлого своего городка; а если у него, на час другой забрать пакет с поп-корном и колу, то, быть может, спадобится рассказать что то из героических страниц его «молочного» или «маисового» штата.
Ну, а если серьёзно, «без дураков» поговорить о нашем «знании» Отечественной истории. И опять – двадцать пять! Как, право, легко мы забываем своё прошлое… Мне часто приходилось слышать, уверен и тебе, Виктор, ставшую притчей во языцех невежественную байку: дескать, «дура-царица Екатерина продала Аляску американцам!» Согласись, ты, слышал об этом, если нет – внемли задушевным уверениям солиста Расторгуева (группа «Любэ»). И ведь его, Расторгуева, отмечает сам президент – собственноручно вручил правительственную награду. Ужели, никто не подскажет: «Коля, окстись! Что ты поёшь?!» Стыдно, господа.
А между тем в «золотой век» Екатерины Великой, как в никакое другое время, заботились о процветании русско-американских колоний на Северо-Западном побережье Нового Света. Вот так-то, Коля… За «разгуляем» слов служить надо.
В русле нашего разговора, если уж пошла такая «песня», приведу, из своего прежнего очерка пример с РУССКИМ ЗОЛОТОМ. Много ли мы знаем о нём? «Ах, золото! Не ты ли со времён седого Междуречья, Древнего Египта, великого Рима сводишь с ума и до сих пор заставляешь поклоняться миллиарды жителей нашей планеты? Сколько связано с тобой войн, крови, предательства, обмана и горя!.. Сколько радости и счастья! Взлётов и падений, разбитых сердец, мук и надежд, бессонных ночей, убийств и торжества власти!..
Наш старый мир знал довольно сенсация, связанных с открытиями золотых месторождений: в России, Индии, Америке, на Ближнем Востоке, Австралии, да мало ли где ещё…
Золото искали давно, всегда и везде и… находили, то в Сибире, то на Аляске, то в Рифейских (Уральских) горах, то в Калифорнии или Колорадо.
Интересная для русского читателя деталь: практически всё золото США, весь его национальный запас, давший молодым республиканцам колоссальный взлёт для развития страны некогда принадлежал, как вы думаете кому?.. Да, да – нашей матушке России! Два самых масштабных месторождения песцового и самородного золота принадлежали Империи.
Именно там, на Аляске и в так называемой Верхней Калифорнии (точнее в Новом Альбионе; а понятнее: там, где сейчас Голливуд и губернатор – Арнольд Шварценеггер) и были сосредоточены огромные залежи золота. И именно эти территории принадлежали Великой Российской Империи! Столицей русской Аляски был город Ситка. Главным правителем его был выдающийся наш соотечественник – Александр Андреевич Баранов, ближайший друг и единомышленник великого мореплавателя Г.И. Шелеховича, И.А. Кускова и графа Резанова (последний, к сожалению, известен нашему современнику только по лирической зонг-опере А. Рыбникова в постановке М. Захарова «Юнона» и «Авось»).
Что ж, пусть хоть так мы будем узнавать и помнить своих героев. Как говорится, с миру по нитке – голому рубаха.
Но вернёмся к нашей более интересной теме о золоте. Представьте на минуту, если бы сказочные сокровища Аляски и Калифорнии в 1867 году не были бы опрометчиво проданы Его Величеством Александром II Соединённым Штатам.
Что, кружится голова? У меня тоже. Солидная парижская газета «Матэн» того времени кричала заголовками: «Русские сошли с ума!». Французское «гусиное племя» поднялось на крыло и, обмакивая перья в склянку, писало в обычной своей ядовито-насмешливой манере, кстати, без всякого пиетета к русскому Императору: «Изумление каждого государственного деятеля вызовет намерение России продать американцам Аляску. Русский Иван продаёт поистине курицу, несущую золотые яйца.
В окрестностях горы Святого Ильи найдены самородки весом, близким к половине килограмма! Ещё в 1862 году горный инженер Андреев разрабатывал золотые россыпи на реке Стахин. Немного позже горный инженер Дорошин нашёл золото на берегах Канайского залива, а североамериканец Веннет Макли – младший обнаружил золото на острове Кадьяк (тоже, кстати, входивший в Российскую Империю). От русской администрации г-н Макли (или Маклиев, как называли его русские) находку свою воровски скрыл. Золотые знаки обнаружены были и близ редута Св. Николая, и на реке Сушитне, и на острове Дугляс, т. е. буквально под носом бывшей аляскинской администрации, в двух шагах от её резиденции – города Ново-Архангельска. А вот курьёз! Посол Соединённых Штатов в Санкт-Петербурге мистер Клейн сообщил американскому конгрессу о распространении золотой полосы Орегона и Британской Колумбии для русских владений в Америке. Не секрет, что эти многообещающие сведения господин посол почерпнул из русских источников…»
Здесь я умышленно пропускаю часть французского текста, смысл которого сводится к одному: «… где русским медведям угнаться за американской энергией!»
А вот окончание парижской статьи столетней давности, на мой взгляд, весьма актуально, злободневно и для нашего смутного сегодня:
«Золотой аляскинский клад отнимает у народа, который ради открытия его предпринял воистину героические путешествия, часто по едва проходимым горам и по ледовым морям, во время таких бурь и снежных вьюг, когда зрение и на несколько шагов не могло достигать. Неограниченная власть России отрекается от своего народа, столь упорно и мужественно открывшего и покорявшего эти суровые бесконечно богатые земли. Неблагодарная власть отрекается от своих сынов, преумножавших за океаном её мощь и славу».
Полагаю, прочитанный российским Императором «Матэн», скомканный полетел на паркет: «Проклятые французы! Вот истинная язва Европы».
Ладно, не будем о грустном… То было сто с небольшим лет назад, хотя уже тогда российский либеральный «Голос» бил в набат.
«Сегодня ходят слухи: продают Николаевскую железную дорогу, завтра русские колонии в Америке. Кто не поручится, что послезавтра не начнут продавать Крым?»
(Хо-хо! Мы то, славные потомки, знаем: советская власть не то чтобы продала, а с барской руки вообще просто подарила его Украине; а теперь под демократический голос раскола и черноморский флот… Что, весело?! Прямо как в сказке: чем дальше, тем страшнее…)
Но вернёмся к той же статье. Далее «Голос» ставит вопрос: «А какая судьба ждёт Закавказье? Остзейские губернии?»
Да, позавчера у царя Александра II был выбор: спустить русский флот на американском континенте или нет. Не докажет ли это снова бессилие русского престола, торгующего своей Империей?..
Трудно судить… Возможно, монарх задавался вопросом: какая слава лично для него в этих американских колониях? Разве он завоевал Аляску, Алеутские острова, часть верхней Калифорнии (форт Росс, река Славлянка и т.д.), как завоевал его отец ханства Ериванское, Нахичеванское и пашалык Ахалцыхский?
Аляску завоевали, смешно сказать, какие-то «гулящие люди», или как бы сказал С. Есенин, «босяки и голодранцы», беглые крестьяне, старообрядцы, сахалинские каторжники (отбывшие наказание), дезертиры солдаты и матросы, ремесленники, горсть казаков, мастеровые, промысловый люд, мелкие купцы – словом, «сброд». И не завоевали, как подавившиеся тщеславием и надменностью англичане, или помешанные на амурах и дуэлях французы, нет! У наших прадедов не было густо сверкающих жаром штыков, пушек, линейных военных кораблей, они просто на свой страх и риск, свой русский характер заселили американские берега, построили славный крещёный город, посёлки, форпосты и торговые фактории и на тебе, зажили! И, как говорят источники, отлично зажили! Сенаторская ревизия тех лет докладывала, что живут наши люди на Аляске и в Калифорнии хорошо и сытно. Носят кафтаны тонкого дорогого сукна, плисовые шаровары и шёлковые рубахи. Парадиз шпейборейский.
Кстати, в те времена не мы покупали у американцев, а янки у нас. На Аляске, помимо золота были и отличные меха: бобры, соболя, песцы, чёрно-бурые с серебристым отливом лисицы. Шуба романовского дома из аляскинских голубых песцов была оценена в Лондоне на выставке в 1851 году в 30000 рублей серебром. Кроме того, как докладывал первенствующий директор Российско-Американской компании, на Аляске найдены обильные руды – железные, медные, свинцовые, а так же каменный уголь…
И всё-таки, чем мотивировала тогдашняя власть и воля продажу русской земли в Америке? Может быть, скукой? Ленью? Глупостью? Или досужей мыслью: «Сего добра и на Урале, и в Сибири, и на Дону довольно!»
- Ну, а как же золото, чёрт возьми? – скажет читатель.
Ах да, ещё и золото. Министр финансов, конечно же, докладывал: о русском и калифорнийском золоте трещат заграничные и русские газеты.
Лондонский вездесущий «Таймс» вещал: «Аляскинская гора Святого Ильи есть великое начало и глава золотоносной цепи, пролегающей по Калифорнии, Неваде, Мексике, Средней и Южной Америке. Почему бы не предположить, что в ней скрываются прииски, богаче всех прочих, даже сибирских? Но русские продают свою Америку, и это уже, увы, не слухи. Дико – это совершается тогда, когда в недрах её открыты многообещающие признаки золота!»
И всё же русские колонии, новорусские земли были безвозвратно проданы. Очевидцы отметили в своих воспоминаниях, что утро 18 октября 1867 г. Было в Ново-Архангельске (столица русской Аляски) ясное, солнечное. Воздух был ломким, с лёгким морозцем. Чётко была видна покрытая снегом вершина Эджекомба, ставшая позже такой же гордостью американцев, как Фудзияма у японцев. На плац-параде перед замком Баранова, флангом к флагштоку была выставлена шеренга рослых американцев – северян, в синих шинелях и чёрных широкополых шляпах. Это были отпрыски благополучных и благочестивых семей фермеров и лавочников, осевших в западных штатах на только что отнятых у индейцев землях.
Против американцев стояла русская рота Нижнекамчатского полка. Солдаты угрюмо смотрели в землю, словно чувствовали за собой какую-то вину. Посередине их строя высился флагшток, на коем развевался последние минуты столь знакомый теперь нам трёхцветный коммерческий флаг в России. Рядом с ним в карауле с обнажёнными саблями стояли два офицера…
Современники писали: «Русские мужчины и женщины, солдаты и офицеры, все вытирали платками слёзы. Кончились последние минуты их Родины».
…А рядом уже слышалась весёлая английская речь, пиликанье губной гармошки и победоносное звяканье шпор.
Первая цена за Аляску и Новый Альбион была предложена ещё восемь лет назад, т.е. в 1859 году, тогда хитронырые янки предлагали пять миллионов долларов. Цена сносная по тем временам, если напрячь память и вспомнить, что казна в те годы была пуста, а империя заметно ослабела после неудачной Крымской компании. Но тогда же ещё не улеглось ещё возмущение России позорной войной, сдачей Севастополя, и продавать русские владения значило признаться в бессилие верховной власти.
Ещё вчерашнее ельцинское положение нашей страны было крайне похоже на то, не столь далёкое прошлое. Вспомните: будет ли продана, подарена, отдана Чечня? Как некогда Аляска, Калифорния, позже Польша и Финляндия, ещё позже Латвия, Эстония, Литва, а затем, как в детской игре по эстафете, Средняя Азия и Закавказье. На очереди были Кавказ, Татария и Башкирия!..
Слава Богу, Господь не оставил Россию. Президент В. Путин и его команда в буквальном смысле удержали, а затем на «восемь шагов» отвели Россию от гибельной черты, за которой…
Но кто знает, что нас ждёт завтра? Те, кто временно ушёл в тень, ждут своего реванша. Мысли этих «князьков» и «царьков» известны: выждать время и вконец «раздарить», «распродать страну». По принципу: после нас хоть потоп! Наворуются под захлёб, и прощай, Россия. «Что делать, как любят эти нувориши, - в этой стране?» Действительно, она для них «эта», а не своя. Как дурной запах, как место, где в мутной воде модно недурно «срубить зелени», а потом нырнуть за бугор. Жаль вот только вода с каждым годом прозрачней становится…
Другие, из этого легиона, напротив, хотели бы остаться в «этой» стране. Для них война на окраинах Отечества – золотая река. Эльдорадо!
Да и продажа русских земель, если случится, будет делом прибыльным. Продажа – это бизнес, а не позор, это всего лишь перемена хозяина. Также и будут, с глазами искательными и голодными, расшаркиваться пред новым хозяином, выпрашивая как милостыню, его брезгливую улыбку или снисходительное «о’кей!»
Дыхание 90 - х ещё свежо! Признаюсь, Виктор, мне страшно думать об этом, но факты упрямая вещь. Объективная опасность, что нависла над Дальним Востоком и Уссурийским краем пока ещё никуда не делась… Население там вымирает, а когда ещё народятся и встанут на ноги новые Ратиборы и Евпатии Коловраты? Япония и Китай, продолжают в открытую смотреть и на наши земли… Стоит только послушать сводку с границы или почитать краевые газеты тех мест.
Приходится лишь уповать на Господа, да мудрость русского народа, которая всё же не допустит трагического конца нашего Отечества.
… Мне приходилось встречаться и говорить со многими иностранцами: французами, немцами, голландцами, англичанами, янки… Большинство из них с уважением относится к нашему народу, спалившему пороху и пролившего крови куда как больше, чем многие другие, но почему то сами мы так и не научились уважать ни себя, ни геройское прошлое наших отцов и дедов. Кто знает, возможно, и прав был протопоп Аввакум, сказав перед смертью, что Россия – это страна, отданная Богом на откуп дьяволу.
Русская Америка была продана американцам за смехотворную сумму в 15 миллионов рублей. Уже через год, открыв мощную разработку месторождений, янки сумели погасить выплаченную сумму и стали набивать карманы. Наша русская территория только в Северной Америке составляла 1519000 квадратных километров! Для того, чтобы вам было проще представить, скажу, что всё европейские государства без Скандинавии разместились бы на Аляске!
«Ну а как же люди? Наши русские?» - спросите вы. А о «наших» в договоре было сказано следующее: «Русские обитатели Аляски и Калифорнии могут или возвратиться в Россию в течение 1867 -1870 г.г., либо принять подданство США».
Бытует мнение Гераклита, что дважды в одну реку войти невозможно. Можно согласиться, а можно и поспорить. Лучшие укрепления, десятки редутов и добротных поселений, форпосты, казармы, бани для солдат, арсеналы, конюшни, прекрасно оборудованные доки и т.д. и т.п.… Всё это вместе с территорией было практически за бесценок передано американскому правительству. Неправда ли, знакомая картина? Совсем недавно, первый и последний президент исчезнувшего СССР Михаил Горбачёв повторил этот «подвиг», подарив Германии все русские военные городки, казармы, арсеналы, аэродромы, стратегические шоссе, блиндажи… Стоит ли продолжать дальше?
Но, как говорится, нет худа без добра. Немцы посмеялись, выпили всё пиво по сему случаю, покрутили пальцем у виска и назвали нашего Горби «лучшим немцем года». Интересно, как окрестили его десятки тысяч офицеров и прапорщиков, Группы Западных войск, брошенных на произвол судьбы?
Говорить по этому поводу можно бесконечно, но не время разбрасывать, а собирать камни. Жизнь и история нашего Отечества на нас с вами не заканчивается.
И последнее, 140 лет тому назад мы навсегда потеряли своё золото и землю в Русской Америке. А знаете, кто купил её у нас? Генри Астор. Всего за каких-то 100 тысяч долларов он получил от вашингтонского правительства право на всё имущество бывшей нашей земли, на все её колоссальные богатства: пушные, рудные, лесные и рыбные. Аляска и форт Росс в одночасье оказалась в жилетном кармане ловкого дельца. Вместе с богатством Аляски ему было продано и человеческое стадо, т.е. монополия на торговый обмен краснокожими и теми нашими соотечественниками, которые не смогли бросить могилы своих отцов и матерей.
По иронии судьбы, сейчас в коммерческих лавках и магазинах мы часто видим и покупаем сигареты «Астор», сами того не подозревая, что изображённый на тёмно-индиговом фоне пачки розовощёкий в припудренном парике янки и есть тот самый незабвенный сер Генри Астор, в жилетном кармане которого оказались могилы и кости наших предков.
К подобному невероятному факту нашей истории я не могу отнестись иначе, как с самой жестокой и злобной шутке над обществом. Неужели и впредь трудами самоотверженных сынов России будут пользоваться чужаки – иностранцы, собирая в свою бездонную мошну их плоды?
Когда-то Арсений Тарковский на смерть Анны Ахматовай сказал: «Жизнь для неё окончилась. Наступило бессмертие». Высоко и сильно сказано об ушедшем человеке… Но мне бы не хотелось, чтобы пробил час, когда кто то из нас или потомков сказал бы так об умершей России.
P.S. а теперь «БОМБА»! Вы, думаете русские колонии были проданы? Вы, полагаете, 18 октября 1867 года русская Америка была похоронена по первому разряду? С барабанным боем и пушечным салютом?.. Впрочем, ответ на этот вопрос, вы – уважаемый читатель, сможете найти в моём новом историко-авантюрном романе из цикла «Эшафот» - «Охота на Царя». Вот такие – «белые пятна»…
Певец во стане русских воинов
В.И. Притула
советский российский журналист-международник,
писатель-прозаик
5
Письмо родственной душе, или Мысли вслух
Ответ автора на вопросы, заданные в статье Виктора Притулы
«Певец во стане русских воинов»
Для профессионального автора, каждая новая книга – в каком бы жанре она ни написана – всегда воспринимается как проверка. Особенно теперь, когда нас просто захлестнули с головой волны различных фамилий от литературы, шоу-программ, рефлексирующих арт-студий и других, на мой взгляд сомнительных зрелищ…
В связи с этим моё личное отношение к творчеству – надеюсь, остаётся серьёзным. Всякая новая книга, которую следует написать настраивает меня, как премьерный показ спектакля – зрителя. Много ожиданий, переживаний сомнений, но, тем не менее, настрой на восприятие этой драмы, как постановки весомой, если не сказать этапной. И, право – дело, Виктор, всегда хочется думать, что лучшее ещё не сделано, не написано… Что впереди тебя ждёт какое-нибудь потрясение, приключение, какая-то неожиданность, какая-то любовь…
Что же до моего отношения к своим романам… Скажу откровенно, не кривя душой: оно примерно такое же, как отца к своим детям. Банально? Да. Но как иначе? Всегда хочется их оправдать, всегда постараешься помочь. Говоря о своём творчестве, если обратиться к кинематографу, можно сравнить с фильмом «для души» в противоположность «кассовому» фильму. Т.е. больших денег для сего не нашли, но поставленная цель достигнута и художественная часть была на высоте.
Здесь, кстати, хотелось бы ответить и ещё на один типичный вопрос: «Как вы относитесь к разговорам о закате героико-патриотической литературы, как жанра? А так же историко-авантюрного романа?..»
- Да никак. Конечно, есть объективные показатели того, что дело здесь обстоит не так, как это было прежде. Но сейчас, когда происходит возрождение России, градус настроений в народе меняется. Да и опять же, куда они денутся, Виктор, лирики и романтики? Патриоты и те, кто искренне любит историю? И пусть эти люди только часть поклонников моего жанра, но, как мне кажется самая живучая, цельная и самодостаточная часть. И если социальные политические вопросы на некое время могут себя исчерпать, набить оскомину, то гены романтики и патриотизма в крови у русского человека, они были и будут всегда.
Далее, ты, спрашиваешь меня: не намечается ли в моём творчестве отхода от традиционной историко-приключенческой (авантюрной) линии к историко-шпионской?
Полагаю, что нет. Одно совсем не исключает другого. Да и самое главное для меня: не стиль, а гармония, что объединяет, как говорят музыканты, и музыку, и слова, и исполнение. А вот как её достичь – дело сугубо индивидуальное, независимо от направлений и жанров.
Для меня главное в романе (особенно историческом) чтобы была значительность и значимость, ради чего всё это?.. Люблю когда автором умело и тонко схвачен нерв и тревога времени, эпохи. Так в шеститомном изложении «Эшафота»: «Рай под тенью сабель», «След Барса», «Дарго», «Пиковая дама – червовый валет», «Дикое золото» и «Охота на Царя» я пытался ненавязчиво, но ощутимо дать ощущения неотвратимости злого рока, который преследовал Россию весь XIX и XX в.в. На всём протяжении всей этой эпопеи, где бы не находились герои, чтобы они не делали – отчётливо ощущается предчувствие гибели всего понятного, близкого, дорогого и рождения совершенно других суровых реалий, иных людей и иных человеческих взаимоотношений, совсем других ценностей, которые в конечном итоге опрокинули могучую Империю на лопатки…
Мне нравится, когда автор в романе уделяет место цвету, пронзительно передаёт сложные оттенки настроений героев и природы. Когда в каждом томе, части и главе присутствует сложный конфликт, достойный читательского внимания.
Думаю, что я достаточно трезво могу оценить своё творчество (если нет, ты поправишь меня, дружище). Вряд ли я противоположен стандартным приёмам драматургии, заведомо опирающийся исключительно на добротно сколоченный сюжет.
Пожалуй, я исключаю для себя излишнюю плакатность и простоту в подаче своих героев. Выражаясь театральным языком, мне импонирует, когда режиссёр благоразумно пытается притушить излишнюю тягу к солированию, к репризной игре «на аплодисменты» и «поклоны». Хотя при этом я абсолютно не согласен с марктвеновским постулатом: «Мало что так раздражает в жизни, как хороший пример». Впрочем, у свободного ума должен быть один цензор – ирония. А уж сколько её «разлито» на моих страницах решать читателю. Приватных критических мнений и разборов моих романов за последние годы было уже довольно. Они разные, собственно, как и все мы. Кто-то хвалит, кто-то ругает… Но это лишь красноречивое доказательство того, что работа состоялась не оставив никого равнодушным. Ты же прекрасно знаешь: у победы десятки отцов, поражение всегда сирота. Все мои книги по счастью, не остались в тени забвения скучного ремесла.
Меня всегда раздражает и отталкивает китчевое воплощение крупной цели. Пресловутое стремление соединить извечную русскую тягу к вселенской философии со зрелищными эффектами, увы, часто оборачивалось элементарной профанацией. При всей ошеломлённости отдельных находок, тот или иной роман, спектакль, фильм зачастую оказывался, мягко говоря неудачным экспериментом, где рельефной броскостью терялись и без того слабо раскрытые размышления героев, их чаяния и проблемы… И такого, хоть пруд-пруди. Короче говоря, моя задача дать читателю не полуфабрикат, не пошло трясущую телесами «генитальную» натуру, не истеричный ор и судороги рефлексирующих героев на суровую действительность, а ясную авторскую логику и завершённость серьёзной, интересной работой. Ведь настоящее искусство, - как говорил Роберт Фрост, - это способ взять жизнь за сердце.
Меня часто спрашивают:
- Вы написали тысячи страниц, у вас сотни героев: цари и герцоги, князья и полководцы, солдаты и кузнецы, прачки и моряки, зверобои и учителя, каторжники и сенаторы… Герои разных возрастов, эпох, темпераментов. А самый желанный герой или героиня… ещё не написаны? Тривиальный вопрос…
- Я так не думаю. Скорее нормальный, закономерный. Просто все герои для писателя, как для артиста роли – важны. Если уж ты сел за роман, если уж вышел на сцену – давай! Уже ты должен. Ты должен общаться и общаться увлекательно с людьми. Это твой долг.
Конечно, Виктор, есть часы и дня отчаяния и депрессии, а куда без них? Ничто человеческое мне не чуждо… Это ужасно и мучительно. Опять писать, писать, писать, писать!.. Но когда выходили в свет мои книги и я видел людей, прочитавших их… глаза, которые с почтением и какой-то даже надеждой смотрели на меня!.. Ну, что тут скажешь? Я снова сажусь за стол и пишу, отдавая при этом себе отчёт в том: что ни я, ни мои герои не имеют права обманывать их надежды. Ведь по большому счёту «действие» заключается в действии.
И, право, хочется верить, что новые поколения продолжат достойную линию своих предков. Увы, не секрет, что сегодня в России много фамилий в литературе, даже слишком, но вот почти нет имён.
На этом всё. Позволь откланяться. На все остальные вопросы, Виктор, я отвечу при встрече. Прости, что всё комом, «в наброс», где-то компилятивно, где-то вторично… Но ты своей рукой профессионала очистишь зёрна от плевел.
Обнимаю, твой А. Воронов-Оренбургский
Андрей
Воронов-Оренбургский
Воронов-Оренбургский
Писатель, автор исторических романов
Копирайт 2024
